Так мы едем в Москву? настаивала Ирэн. Вы избавите меня наконец от наседаний Петухова и договоритесь с ним сами! Только запрашивайте с него побольше! Я его, бандита, знаю как облупленного, всегда на грош пятаков ждет, просите в три раза больше, чем хочется, и как раз получите вашу цену! У вас, конечно, есть что-то новое?..
Ирэн, я У нас тут, видите ли, шла вспашка под озимые, и
Понятно, ничего не написали, наморщила нос Ирэн. Фу, как не стыдно так лениться, Черменский, вы просто зарываете в землю свой талант Что ж, у вас целая ночь впереди, пишите! Завтра уезжаем!
Владимир, совершенно сбитый с толку этим яростным напором, осторожно посмотрел через плечо Ирэн на Северьяна. Но тот сидел на пороге, уронив голову на колени и беззвучно смеясь, и Черменский понял, что ни помощи, ни поддержки от паршивца ему не дождаться.
Ну, и каких-таких рывирансов тебе еще надобно, Владимир Дмитрич? спросил его Северьян часом позже, когда уже стемнело и Ирэн в сопровождении весело стрекочущей Натальи отбыла в отведенную ей комнату. Вот право слово, просто по-свинячьи себя с бабой ведешь! Ей осталось разве что прямо в постелю к тебе рыбкой кинуться. И то, поди, еще кочевряжиться будешь!
Слушай, я сейчас тебе в морду дам! вскипел Владимир. Ты разве не видишь, сукин сын, что она по делу приехала? И не гогочи на весь дом!
Да что же еще делать прикажешь?! откровенно забавлялся Северьян. По делу, видали вы По делу грамотные люди письма пишут да телеграммы шлют, а не едут за тыщу верст черт-те куда из столиц по грязи! Послушай, ну, коли сам не хочешь, так хоть меня пусти, грех ведь этакому товару пропадать
Не боишься? поддел его Владимир. Ведь она тебя тогда на Сенной чуть не застрелила, так сейчассамое время!
Береженого бог бережет. Ну, так я попробую, Владимир Дмитрич?
Не смей, коротко сказал Владимир. Голоса он не повысил, но Северьян сразу перестал скалиться. Пожал плечами, потянулся, засвистел сквозь зубы, скрывая смущение. Чуть погодя усмехнулся:
Ну так ты бы написал ей, чего она просит. С паршивой овцы хоть шерсти клок, надо ж барышне хоть что-то с тебя поиметь
Это не так просто, как тебе кажется.
Да-а?! искренне удивился Северьян. А чего ж тут мудреного-то, коли грамотный? Бумага, кажись, есть, а нет, так я у Фролыча возьму. Пиши, ночь длинная.
О чем?..
Да мало ль мы с тобой видали-то? Про Ганьку из Тамани пропиши Про Фроську одесскую, вот жаркая баба была, до сих пор во снах гляжу Про Любку кронштадтскую, кою ты у матросов отбил Про Степаниду Про солдатку ту с Вешенской
У тебя одно только на уме, отмахнулся Владимир. Отвяжись, не то, ей-богу, про тебя напишу. И печатать отдам, узнаешь тогда!
Ха! Стращали ежа-то голым задом! уже уходя, бросил Северьян. И, прежде чем Черменский успел достойно ответить, хлопнул дверью в сенях.
Ругались они с Северьяном часто, но на сей раз Владимир разозлился всерьез и, засев в своей комнате, за каких-то полтора часа написал на плохой бумаге еще более плохим пером очерк под названием «Шанхайский Ринальдини», в котором рассказывалось о жизни и похождениях этого парнявыходца из Шанхая, сына русской проститутки и китайского кирпичного мастера, в десять лет сбежавшего из приюта на улицу и отправившегося бродяжить. Северьян мотался по России вдоль и поперек, всюду воровал, сидел понемногу почти во всех губернских тюрьмах, пользовался благосклонностью проституток, купчих и аристократок, воровал в тяжелые минуты и у них, неоднократно, несмотря на владение приемами «шанхайского мордобоя», бывал бит, но что-то изменить в своей жизни ему и в голову не приходило. С Владимиром они встретились душной июльской ночью, в Раздольном, когда обоим сравнялось по двадцать лет. Северьян попытался угнать лошадей, поймавшие его мужики уже всерьез вознамерились «порешить» конокрада, которого спас вовремя вмешавшийся Владимир. И с того дня они были неразлучны. Вместе служили в Никопольском пехотном полку, Владимирротным капитаном, Северьянего денщиком, вместе вышли в отставку, вместе делили постель с мачехой Владимира, страстной полькой Яниной, вместе сбежали из имения, когда это обнаружилось, вместе несколько лет бродили по России, играли в театре, служили матросами, грузили арбузы на пристанях, работали вышибалами в публичных домах, нанимались на заводы и воевали в последнюю турецкую кампанию. И даже женщины им всегда нравились одни и те же. Хотя о том, что Северьян был всерьез влюблен в актрису Марью Мерцалову, Владимир узнал лишь за день до ее смерти. Он догадывался, что именно чувства к Маше побудили Северьяна выдать себя за Ванькиного папашу, но с другом об этом никогда не говорил.
«Ну, погоди, сукин сын, получишь ты у меня»мстительно пообещал вслух Владимир, ставя жирную точку и бросая перо на скатерть. Словно в ответ на это в дверь осторожно поскреблись. В первое мгновение Владимир подумал: Северьян, легок на помине. Потом сообразил, что тот никогда в жизни не постучался бы, входя к нему, а значит Значит, как всегда, прав этот кобель и паршивец. Черменский вздохнул и пригласил:
Входите, Ирэн. Отчего вы не спите?
Не поверите, сама не знаю почему, шепотом пожаловалась она, входя и закрывая за собой дверь. Была уверена, что засну как суслик, просто глаза закрывались, и вот С досады накатала статью об одном питерском приюте, который регулярно поставлял девиц в веселые дома Завтра повезу в «Петербургские сплетни». Вышла в сени, смотрюу вас горит свет
Кто вас воспитывал, Ирэн? усмехнулся Владимир, вставая из-за стола. Мы с вами едва знакомы
Что ж с того? поинтересовалась она, приближаясь и прямо глядя ему в лицо черными блестящими глазами. Мы с вами взрослые люди. Я не меланхоличная девица из Смольного, не психопатка из народоволок, не экзальтированная особа в поисках друга жизни У меня весьма и весьма здоровые нервы, сударь. Я не собираюсь вешаться вам на шею в качестве супруги или еще кого-нибудь. Ручаюсь, что вы никогда в жизни не увидите моей истерики. И меня самой больше чем на два-три дня. Я не намерена бросать ради вас свой Петербург, у него слишком много достоинств. Влюбляться в вас очертя голову я также не собираюсь, это было бы для меня слишком обременительно. Да и для вас, думаю, тоже. Устроят ли вас подобные условия?
Для чего это вам, Ирэн? помолчав, спросил Владимир. Выкрасивая, эффектная женщина, вы пользуетесь огромным успехом у нашего свинского пола. Я ничем не могу быть вам интересен
Фу, Черменский, вы кокетничаете? сморщила она короткий нос. Право, не ожидала
От такого нахальства у Владимира перехватило дыхание. Разом забыв, что он не в борделе и перед ним не проститутка, Черменский взял Ирэн за плечи и резко потянул на себя. Она подалась с коротким странным смешком, запрокинула голову, отбросив назад копну коротких, мелкокурчавых волос, перед глазами Владимира влажно блеснули приоткрывшиеся в улыбке зубы Без всякой нежности он вздернул Ирэн на плечо, донес до кровати, сбросил на одеяло и уже торопливо раздевался под ее смех, когда из-за двери тихо, но очень отчетливо донесся голос Северьяна:
Вот и слава господу, разговелись
Владимир успел только кинуть в дверь сапогоми голые руки Ирэн захлестнулись на его шее.
Так ты все же написал что-то? сонно спросила Ирэн спустя полчаса, когда ее растрепанная голова лежала на плече Владимира, а в окно серебристым клином вползал лунный луч.
Да Посмотришь завтра. Владимиру хотелось спать.
«Завтра» уже наступило! Ирэн выскочила из постели, стукнув босыми пятками по полу, зажгла свечу, притянула к себе брошенные на столе листки бумаги и начала читать. Владимир, борясь с дремотой, смотрел на нее из-под слипающихся век и старался не заснуть, что было бы уж совсем невоспитанно. Ирэн казалась полностью захваченной текстом и выглядела так, словно находилась средь бела дня в стенах родной редакции, а не поздней ночью в постели едва знакомого мужчины. Губы ее чуть заметно шевелились, она досадливо отбрасывала падающую на лицо вьющуюся прядь волос, иногда улыбалась, иногда хмурилась.
Это всеправда? наконец спросила Ирэн, отодвигая последний лист. Этопро вас с Северьяном?