Добрый день! Вы дедушка Тимура? с улыбкой спросила его, на что старик просто кивнул, а я осмелилась подойти ближе.
Вы не подскажите, где я могу его найти? Мне очень нужно с ним поговорить, все так же улыбаясь, продолжила я.
Ты опоздала, дитя! Я только что отвез его в аэропорт, он улетел, ответил тот, лишь слегка наклонившись к окну. Садись в салон, а то холодно.
Мигом с водительского места поднялся мужчина в черном костюме и. выйдя из салона, открыл мне дверь с противоположной от старика стороны. Я недоверчиво я последовала за ним и села рядом. Терпкий аромат сигар ударил в нос, и я слегка поморщилась, что не осталось незамеченным.
Твой отец разве не курит? спросил пожилой мужчина, а я, повернувшись к нему, наконец, смогла его рассмотреть как следует.
Поджарый, с острыми чертами лица и седыми волосами, он чинно сидел, опершись одной рукой на выдвинутый подлокотник, и изучал меня в ответ. Только сейчас я сообразила, что он меня узнал, но откуда? Я видела его впервые.
Вы знакомы с моим отцом? робко поинтересовалась у деда Тимура.
О, да! с какой-то кривой ухмылкой ответил тот. но разве это привело тебя в мой дом?
Я покачала головой. Нет, конечно, нет. Дела Горского меня сейчас волновали в последнюю очередь.
Вы сказали, Тимур улетел?
Да, вот буквально только что, я как раз провожал его, с грустью ответил тот.
А куда? И когда он вернется? не веря в происходящее, уточнила у старика.
В Мюнхен, дорогая моя! В Мюнхен. Мы открываем новый офис. Тимур взял на себя все заботы. Мой золотой мальчик! Надеюсь, что хотя бы через пару месяцев он навестит своего старика, сверкнув в очередной раз своей белоснежной улыбкой, ответил тот.
Вы можете дать мне номер его телефона? В голове не укладывалось, что я упустила возможность поговорить с Черниговским.
Старик покачал головой и, слегка склонившись ко мне, положил свою костлявую, но теплую ладонь на мою, озябшую.
Ксюша, я не знаю, что произошло между вами. Это не мое дело. Но Тимур просил не говорить тебе ни его номер, ни его адрес. Понимаешь, он больше не хочет тебя видеть.
Его слова не стали для меня откровением, нет, но как же больно они царапнули по сердцу!
Я знаю, сдерживая рвущиеся на волю слезы, хрипло ответила старику. Но я должна ему сообщить что-то очень важное. Пожалуйста!
Я тебя понимаю, поглаживая мою ладонь, проскрипел он. Но Тимур даже слушать тебя не станет. Поверь, я очень хорошо знаю своего внука.
Отвернувшись к окну, я попыталась скрыть выступившие на глазах слезы и осознать услышанное.
Что-то стряслось, раз ты так переживаешь? участливо спросил старик.
Я жду ребенка от вашего внука. Мне ничего от него не нужно. Я просто хотела, чтобы он знал, все так же глядя на заснеженный двор, еле слышно произнесла я.
Боже! воскликнул старик. Вот это новость!
Он убрал подлокотник и придвинулся ко мне ближе, положив руки на мои плечи.
Как же так?! искренне недоумевал старик. Получается, я скоро стану прадедом? Вот это новости! Девочка моя, не переживай, я сам все расскажу этому оболтусу! Поверь, при первой же возможности все расскажу и заставлю его поговорить с тобой, даю слово!
Мне ничего не оставалось, как кивнуть старику в ответ и, выбравшись из его угловатых объятий, выйти из автомобиля, а затем неспешно вернуться к уставшему ожидать меня таксисту.
Все хорошо? скорее из вежливости поинтересовался тот и, получив мой неуверенный, но положительный ответ, тронулся с места, увозя меня в сторону дома.
11. Не обернусь. Тимур
120140160
Я не чувствовал скорости и практически не видел дорогу. Ее серое промозглое полотно давно переплелось с белыми снеговыми подушками на обочине. Всё одно. Мне оставалось молить Бога, чтобы никто не выехал на встречку. Я боялся не за себя, а за того несчастного, что может пострадать по моей вине.
Я был так напряжен, что не могу разжать руки на руле или отпустить ногу с педали газа. Каждой клеточкой тела я до сих пор ощущал ее взгляд. Она вернулась. Приехала погостить или наскучила своему Амирову? Второй вариант был мне больше по душе. Нет, я не думал о том, чтобы подобрать её, а просто хотел, чтобы она страдала.
Я был разбит. Чувствовал себя и без того хреново. Свой приговор я уже подписал и знал, что обратного пути нет. Отсчет моей свободы шёл на часы. Не так, не с такими мыслями я хотел ею насытиться. Какого черта она вернулась именно сейчас?!
Мобильный на пассажирском сиденье то и дело вибрировал, приглашая хотя бы взглянуть на экран, но я не мог. Мне отчаянно хотелось одного: закрыть глаза и исчезнуть. Эта боль выворачивала меня наизнанку. Я кричал, орал во всю глотку. От этого дикого, первобытного вопля все вокруг содрогалось, но мне не становилось легче.
Остановившись на обочине, вывалился из салона на ледяной воздух. Я хватал его губами, как рыба, выброшенная на берег умирать. Я чувствовал, что задыхаюсь без нее, от невозможности вернуть ее, от ее предательства, от своей безрассудной зависимости от нее, уже граничащей с непреодолимой ненавистью!
«Стереть. Удалить. Переписать Понимаю, так надо! размышлял я. Раздавить. Отомстить. Освободиться Только так смогу идти вперед!»
И в то же время я чувствовал жгучее желание еще раз прикоснуться к ней, задержав дыхание, сохранить ее аромат внутри себя. В последний раз сказать, что люблю и окончательно погибнуть.
Ты опоздал, сурово процедил дед, осматривая меня, как товар перед покупкой. Я просил тебя, Тимур, выглядеть человеком! Не хватало еще, чтобы Шефер передумал!
Я такой, какой есть, дед, бесцветным голосом ответил ему. Какой смысл притворяться?
Ладно, спорить с тобой бесполезно, кивнул дед. Пойдем внутрь. И, пожалуйста, будь с ней понежнее! Не испугай ее, прошу!
Ресторан «Арагон» встретил нас пафосной атмосферой с запахом огромных денег. Там было совсем немного столиков, и те все были заняты мужиками-толстосумами, пытающимися пустить пыль в глаза юным нимфам, да разодетыми дамами с миллионами на шеях и их нелепыми спутниками. Сборище показушников. И я оказался в их числе.
Мы прошли к самому дальнему столу, стоявшему за извилистой колонной. Шефер был уже на месте. С виду нормальный мужик. Немец, бизнесмен, жена красавица, но по фактубольной ублюдок: здоровый человек ни за что не стал бы продавать свою дочь, тем более, зная меня.
О, Юрий, Тимур! Рад встрече! на ломаном русском поприветствовал нас Маркус Шефер. Познакомьтесь: моя жена Анастасия и дочь Инга.
Я окинул мимолетным взглядом сидевших рядом с Маркусом женщин, и первое, что бросилось в глазабрюнетки! Обе! Черноволосые и белокожие. Красивые и очень похожие друг на друга.
Анастасия тщательно сканировала меня своими сверкающими глазами, и по ее скривившимся губкам я понял: не о таком зяте она мечтала. Инга же сидела, опустив голову, и прикидывалась послушной девочкой, вот только поверить в это было сложно. Интересно, каким образом ее вынудили принять эти дикие условия?
Тимур, садись рядом с Ингой. Вам не помешает узнать друг друга получше, с улыбкой обратился ко мне Маркус. Нам, конечно, стоило приехать раньше, но дела никак не отпускали.
Меня так и подмывало ответить, что ему стоило бы сделать, но ради деда я сдержался: ведь я ему обещал.
Одна часть наших активов из-за отца всё ещё была заморожена, другая резко упала в цене. Опасения деда вполне оправданы. Мы оказались в яме. И если меня это не заботило, то для деда было делом всей жизни. Он понимал, что ему самому просто не хватит сил для того, чтобы подняться на прежний уровень, а от меня помощи ждать бессмысленно. Я уже давно отказался развивать дело отца, и именно поэтому все бразды правления дед передал Шеферу, правда, с одной оговоркой: ровно до тех пор, пока я буду находиться в браке с дочерью Маркуса. Сошлись на цифре «три». Три года, по мнению Шефера, вполне достаточный срок для того, чтобы я навсегда прикипел к его дочери и подарил ему внуков. Дед же рассчитывал на то, что этого времени хватит, чтобы пробудить во мне желание взять управление компанией на себя. Я же просто хотел забыться.
Папа много говорил о тебе, томно проговорила сидевшая рядом Инга.