Я окинул её оценивающим взглядом: идеальные черты лица, гладкая кожа, безупречно уложенные волосы. Но, чем дольше я смотрел на нее, тем отчетливее осознавал, что совершаю ошибку. При всей своей красоте, ухоженности и утонченности она совершенно не трогала моего сердца. Этот контрактошибка! Наш бракполный абсурд!
Зачем это тебе? спросил я, выделяя последнее слово и глядя на Ингу в упор. Дед с Маркусом были увлечены деловой беседой, а Анастасия вышла в дамскую комнату.
Отец в любом случае выдаст меня по расчетуне за тебя, так за какого-нибудь старика, ответила девчонка, как будто это было в порядке вещей.
Я буду тебе изменять и вряд ли когда-нибудь полюблю, честно, на берегу предупредил ее.
Да как хочешь, мне все равно, спокойно парировала она, даже не дрогнув.
Бесчувственная, безвольная, совершенно не уважающая себя кукла! И я рядом с ней чувствовал себя полным дураком!
Резко поднявшись из-за стола, я молча покинул ресторан. «Да, я невоспитанный подонок, но свои последние минуты свободы я хочу провести иначе!»
Тимур! донёсся вслед разъяренный голос деда, но я сделал вид, что не слышу: ведь я все еще был свободен.
Огромными рыхлыми хлопьями снег медленно кружился и опускался на мои плечи, путался в волосах и таял, касаясь теплой кожи. Вокруг не было ни души, хотя время на часах едва перевалило за десять вечера. Битый час я смотрел на ее окна. Было темно, свет не горел, но я не уходил, понимая, что другой возможности у меня не будет, и что на следующий день весь город взорвется новостью о свадьбе сына нашумевшего депутата и дочери немецкого бизнесмена, и что я уеду отсюда навсегда.
Внезапно в тёмном окне загорелся слабый свет, пробуждая во мне надежду и дикое желание услышать еще хотя бы раз звук ее голоса.
Я бросился к подъезду и набрал заветные цифры. Гудок, второй, третий. Никто не ответил. Мне не могло показаться! Я видел свет! Отойдя от двери и взглянув наверх, я наткнулся взглядом на ее силуэт.
«Да простит меня Миронов, но пока мне кто-нибудь не откроет эту чертову дверь, я не уйду!» решил я и снова позвонил. Гудок Второй И вдруг я услышал мелодию, сигнализировавшую, что мне разрешили войти. Не замечая ступеней, взлетел на нужный этаж, поскольку у меня не хватило терпения дожидаться лифта.
На лестничной клетке было темно, и лишь слабая полоска света от приоткрытой двери в квартиру Миронова озаряла окружающее пространство. Я медленно подошёл ближе и, забывая дышать, полностью открыл металлическую дверь.
Ксюша стояла в двух шагах от менятак близко, но в то же безумно далеко, босая, в какой-то нелепой безразмерной футболке. Она смотрела на меня своими огромными глазищами цвета неба, а я впервые не знал, что сказать.
В квартире царили полумрак и тишина. и создавалось ощущение, что мы совсем одни.
Привет, первой решилась заговорить Ксюша. Тебе дедушка все рассказал, да?
Я кивнул, не отводя от нее глаз. Она была такая прозрачная, хрупкая, трепетная. Я видел, что Ксюша волнуется: она поджимала пальцы босых ног и теребила тонкими ладошками кончики своих волос. Смотрела на меня и как будто чего-то ждала. Я решительно шагнул вперед, хотел подойти ближе, но она робко отступила назад. Амиров. Конечно! Она же теперь с ним. Где он? В ее комнате?
Гена дома? спросил я, чтобы разрядить обстановку.
Нет, пробормотала она себе под нос, затем опустила глаза и добавила неуверенно: Нет он там они все там в Сочи
Амиров?
Она вопросительно взглянула на меня, всем своим видом показывая, что меня это не касается, ее жизнь меня больше не касается. Но все же ответила:
В Москве. У него там дела.
Последняя надежда рухнула и разбилась у моих ног на миллионы осколков: они вместе у них все хорошо.
А ты почему здесь? спросил я: если все уехали, то что она делала одна в квартире Миронова?
Я Она подняла свои бездонные глаза и, глядя мне прямо в душу, убила всего одной фразой: Я к тебе приехала.
Я не нашёлся, что сказать, и просто приподнял бровь.
Я понимаешь я. Она хотела что-то объяснить, но от волнения не находила слов. Я ошиблась. Я хотела извиниться.
И в этот момент во мне всё вскипело. «Она, блядь, ошиблась! Яее ошибка! Мои чувствавсего лишь недоразумение!» с негодованием подумал я. В ярости сжимал и разжимал кулаки, чтобы усмирить свой гнев и не наделать глупостей.
Ошиблась? сквозь зубы прошипел я в ответ. Изо всех сил схватив себя за голову, спиной навалился на шкаф-купе и закрыл глаза. «Надо сосчитать до десяти и успокоиться, сказал я себе. Иначе, я за себя не ручаюсь!.
Тимур, услышал словно сквозь туман свое имя и ощутил её невесомое и робкое прикосновение к моей щеке. Меня словно ударило током! Это мимолётное прикосновение парализовало все остальные чувства и эмоции, и весь мир сосредоточился только на нём. Я просто хотела сказать спасибо за то, что спас нас тогда, в «Шаляпине». Я совсем недавно узнала.
Я не сразу сообразил, о чем она говорит, но резко накрыл ее руку своей и с силой вжал в себя. Мне было плевать на все! Я лишь хотел чувствовать ее рядом. Мне казалось, что иначе просто подохну. Рывком притянув Ксюшу к себе, быстро развернул её так, чтобы быть к ней максимально близко, чтобы больше она не смогла убежать.
Зарывшись руками в ее мягкие волосы, я прислонился своим лбом к ее лбу, чувствуя при этом, как участилось ее дыхание. Я понял, что ей не все равно! Вдыхая ее запах без остатка, понял, что без нее не смогу. «Что же мы наделали, что?!» спрашивал я себя.
Она пыталась еще что-то сказать, но я ей не дал, впиваясь поцелуем в ее губынежные, мягкие и теплые, с силой, жадно, до боли! И она ответила на мой поцелуй так же безумно, на грани. Мы, как два оголодавших зверя, вгрызались друг в друга, не любя, не лаская, а пытаясь насытиться вдоволь! В этот момент мы оба понимали, что нас больше нет.
Этот поцелуй не дарил мне наслаждение, он только больше разрушал меня, вороша в памяти то, что я пытался все это время похоронить в себе. Я понимал, что мне надо остановиться, развернуться и уйти. «Ведь ничего не изменить, слишком поздно: она ждет ребенка от Амирова, а у меня завтра свадьба», думал я.
Отстранившись от Ксюши, я смотрел на ее мокрое от слез лицо. Ясно было, что она тоже все понимает! «Плачь, девочка, плачь! Ты сама все разрушила!» мысленно говорил я ей.
Через силу сделал шаг назад, потом еще один, понимая, что должен уйти! Она словно почувствовала и судорожно покачала головой.
Не уходи, одними губами сквозь слезы прошептала Ксюша. А у меня от ее слов начала ехать крыша. Дикое желание вперемешку с удушливыми воспоминаниямигорючая смесь! Нам надо поговорить.
«Поговорить? Где она, черт побери, была, когда нужно было говорить?! Когда я умолял меня выслушать?! Где?! Она поверила всем, кроме меня! Она с легкостью вычеркнула меня из своей новой жизни! О чем мне сейчас с ней говорить?!» с негодованием думал я.
Хочешь поговорить? Я шагнул к ней.
Да, ответила она.
Хочешь, чтобы я остался? Я приблизился к ней ещё на шаг.
Да, вновь кивнула Ксюша.
Любишь меня? Сделав ещё один шаг, я коснулся ладонью ее лица, заставляя смотреть мне прямо в глаза.
Люблю.
«Лжет, не отводя глаз! Так любит, что прыгнула в койку к Амирову и носит под сердцем его сына!» мысленно кипел я.
А я тебя не-на-ви-жу! с яростью проскандировал в ответ и переместил ладони на ее тонкую шею, думая о том, что стоит лишь слегка надавить, и она хрустнет. Ты мне противна!
В ее глазах вспыхнуло отчаяние и неприкрытая боль! «Так-то, девочка, не одна ты умеешь жалить! мысленно обратился к ней я и чуть сильнее сжал руку на ее шее, впиваясь пальцами в тонкую кожу, чтобы наверняка оставить следы. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»
Она еле слышно всхлипнула, пытаясь освободиться и, хватая ладошками мои руки и попыталась их убрать. Вот только силы были неравны.
У меня завтра свадьба. Извини, не приглашаю: невеста ревнивая, бывших просила не приводить, с желчью прошептал ей на ухо. Я почувствовал, как ее руки ослабевают и перестают бороться, а потом опускаются ниже, на живот, и понял, что она боится за него, боится меня.