Ну что, доигрался, сучонок?Я узнаю этот голос. Картер.Ни один адвокат тебе не поможет, будешь гнить за решеткой. И поверь, я приложу все усилия, чтобы твой ад здесь стал реальностью,ехидно протягивает мудак.
Не сдержавшись, подрываюсь в его сторону, но в меня тут же впивается металлическая прищепка, и через секунду тело пронзает мощным разрядом тока. Падаю и обмякаю на холодном полу.
Это тебе за то, что забрал мое,впечатывает кулак в мою челюсть.А это,удар острым носом ботинка прилетает прямо в ребра,за то, что трахнул мою жену.
Очередной пинок, и я погружаюсь во тьму...
***
СУДЕБНОЕ ЗАСЕДАНИЕ
Миссис Тейлор, вы вынесли вердикт?обращается судья к присяжной.
Да, Ваша честь.Женщина протягивает бумаги помощнику, и тот передает их судье.
Подсудимый, прошу встать,хрипло рокочет седовласый судья.Миссис Тейлор, каков вердикт?
Суд присяжных считает подсудимого виновным,мерзким голосом лишает меня свободы старая белобрысая стерва.
В последнее время мне прямо везет на блондинок. Теперь эти суки табу для меня.
Спасибо, миссис Тейлор.Судья переводит взгляд на меня.Вынесение приговора через час.
И опускает руку, стуча деревянным молотком по столу.
Мы сидим в кабинете, который декорирован в английском стиле. Все настолько консервативно, что к горлу подкатывает комок рвоты.
Раймон, я мог бы помочь, но дело в руках Дизербода, этот старый мудак за всю жизнь не брал ни одной взятки.
Спасибо, Доминик, ты сделал все, что в твоих силах.
Отчим падает в кресло и нажимает на глаза большим и указательным пальцем.
Дверь рывком впечатывается в стену, и в кабинет влетает разъяренная Эстер, тут же налетая на Раймона.
Ублюдок! Ненавижу тебя!
Хлесткие удары прилетают ему по лицу, но Рамо даже не пытается остановить жену, лишь спустя минуту подрывается с места и хватает ее за плечи.
Успокойся!рычит Раймон.
Если ты не вытащишь моего сына, больше никогда не увидишь своих родных детей! Ты понял меня?!разлетается звонким дребезгом крик Эстер.
Она отталкивает Раймона и подбегает ко мне.
Как ты мог со мной так поступить?!
Она падает передо мной на колени. Надрывной плач приемной матери неприятно отзывается в груди. Сука! Ненавижу женские слезы, а то, что я являюсь причиной ее истерики, просто убивает. Яростно сжимаю зубы, и поганый скрежет будто раздирает меня изнутри. Скулы пульсируют, а мозг отказывается воспринимать происходящее.
Эстер,прочищаю от горького кома горло,все будет нормально.Опускаюсь на корточки и мягко заключаю ее лицо в ладони.Спасибо тебе за все. И скажи Малинке, что мне пришлось уехать, не попрощавшись.
Мысли о моей девочке болезненно пронзают сердце, и я не могу сдержать слез. Сколько теперь не увижу ее?! Сейчас ненавижу себя за то, что в последнее время почти не уделял внимание кудрявой ягодке с розовыми щечками и большими глазенками.
***
Мистер Шелби, ваш клиент готов к зачтению приговора?
Да, Ваша честь,спокойно произносит адвокат.
Вы хотели бы что-нибудь добавить, прежде чем суд вынесет приговор?
Ваша честь, мой клиент обвиняется в преступлении, которого он не совершал. Прошу вас принять это к сведению.
На лице старика появляется ядовитая ухмылка, и он переводит взгляд на меня.
Вы приговариваетесь к отбыванию заключения сроком не менее пятнадцати лет в государственной исправительной тюрьме Аттика.Меня словно бьют в висок кувалдой. Звонкий писк в ушах парализует подобно ультразвуку. Почва уходит из-под ног. Пятнадцать лет...Приговор вступает в силу незамедлительно.
Оглушающий удар молота окончательно лишает меня кислорода. Но внезапно затуманенное сознание возвращает к реальности шум в зале.
Девушке плохо, вызовите врача...
Воды...
Мне надевают наручники и грубо, из-за того что ноги отказываются слушаться, толкают на выход. В толпе я замечаю девушку, которая неподвижно лежит на полу, а вокруг суетятся люди. Ее лицо прикрыто волосами. Белоснежными прядями с золотым отливом. У меня не остается сомнений, что это она.
И тут болезненный толчок в спину заставляет меня двинуться дальше.
20
ЯВОР
ПО ДОРОГЕ В АТТИКУ
Первый раз?раздается за спиной старческий голос.
Молча оборачиваюсь. Одариваю скептическим взглядом седого старика с редкими зализанными прядями и возвращаюсь в исходное положение, устремляя пустой взор в пыльное стекло вонючего автобуса.
Мой тебе совет, парень, не показывай свои страхи. В противном случае именно туда тебя и поимеют ублюдки.Для душераздирающего диалога у меня нет настроения. И я откровенно игнорирую старика.Осторожничаешь?! Это хорошо. Это правильно,кряхтит и перебирается на соседнее сидение поближе ко мне.
Старик, че привязался?
Чуб твой белобрысый приглянулся, вот и решил помочь. Я дядя опытный, на третий заход уже иду.
Позитивность соседа меня слегка ободряет.
Дед, с головой проблемы? Че тебя туда манит-то?усмехаюсь.
Ну, мало кто умеет обходить старые грабли. Ноги ведь чешутся, вот я и прыгаю на них как одуревший,смеется.Аттика для меня второй дом, но для тебя, парень, это гиблое место. Больно в глаза бросаешься, да смазливый. Там таких любят.
От сказанных слов конечности сводит мучительным спазмом. А по горлу словно растекается раскаленный металл, собираясь в болезненный ком. Сглатываю и снова смотрю в окно. Сквозь решетку пробиваются лучи солнца и бьют прямо по глазам. Жмурюсь. Ненавижу. И тут грозовая туча спасает меня, заслоняя раздражающее своим позитивом солнце и сменяя все на приятный сумрак.
Бей первым,вырывает меня из оцепенения хрип старика.Толпой все равно забьют, поверь, я насмотрелся на таких, как ты. Но если тебя заметит Зверь, считай, билет в райский уголок тебе обеспечен. А мое чутье подсказывает, что ты ему понравишься.Старик ненадолго замолкает, а после продолжает:Запомни, кого стоит опасаться, юнец. Оранжевая робаэто такие как ты, вновь поступившие, или те, кто сидит по средней тяжести. Незначительное преступлениесиняя роба. С небольшим психологическим отклонениемзеленая. Ну и на десертжелтая, самая опасная категория преступников... и Зверьлидер среди них.
Мой скептицизм улетучивается, и я как сухая губка впитываю советы старика. Страх сменяется отчаянием, а после злостью, и так по нескончаемому кругу эта ядерная смесь пульсирует по венам, прожигая меня изнутри. Я не боюсь боли, но неизвестность пугает. И лишь один вопрос мучает меня больше всего: кто такой этот Зверь...
***
Раздеваюсь, прохожу в знаменитую «фотозону», мне дают в руки номер, и ослепительные вспышки от фотоаппарата ослепляют уставшие глаза. Дальше все как по сценарию: снятие отпечатков пальцев, изъятие всех имеющихся при мне вещей, вплоть до сигарет, денег и телефона. Следующий этапвыдача легендарной оранжевой формы, к которой прилагаются белые носки и сланцы. Да они, сука, эстеты. Затем визит в изолятор, где я переодеваюсь, и меня даже кормят завтраком. Правда, есть его невозможно. Водянистая каша, без соли и сахара, без всего. Кушайте, блядь, на здоровье.
Следом, не церемонясь, надзиратель ведет меня в камеру, и тут начинается жесть. Пока шагаю по коридору, отморозки высовывают ублюдские рожи сквозь решетку и шипят как гиены:
У-у-у-у, какая сладкая блондиночка к нам пожаловала...
Малыш, твоя попка такая же сладенькая, как лицо...
Сегодня я трахну тебя, белая сучка...
Меня словно поглощает вакуум небытия. Мозг абстрагируется от здешней реальности, и я больше никого не слышу, только звон в ушах как при контузии. А потом меня заталкивают в камеру и хлопком закрывают за спиной решетку. Вот она новая жизнь, Явор, будь как дома. Тягостные мысли заполняют пока еще незамутненный разум, но скоро его не будет. Я точно это знаю, иначе мне не выжить.
В полдень дверь моей камеры открывается.