Думаю о Нине. Как она там? Все ли в порядке с Шоном? Надо будет позвонить ей после пробежки.
Осторожно! слышу крик и невольно оборачиваюсь.
И замечаю, как в мою сторону летит мяч. Слегка притормозив, скольжу по земле, поднимая пыль, и, прикинув траекторию полета, останавливаюсь прямо в тот момент, когда мяч с силой впечатывается в грудь и оказывается в моих руках. Я морщусь от тупой боли, все-таки подача была сильная, но единственное, что меня сейчас расстраивает: я остановилась. Надо было просто уклониться и продолжить бежать.
Я прижимаю мяч к боку и смотрю на номер «один», что трусцой бежит в мою сторону. Капитан. Майкл Филлинс. Парень на ходу снимает шлем, и его мокрые от пота темно-коричневые волосы превращаются в ежик. Лицо у капитана раскрасневшееся и потноея впервые вижу этого парня так близко, и тем более первый раз в жизни контактирую с ним.
Пока Майкл приближается, я замечаю на его губе шрам, очевидно, после пирсинга. У него небольшая щетина и темные карие глаза. Филлинс выше меня почти на голову, и на его фоне я выгляжу хрупкой и потерянной.
Отлично поймала! улыбается, останавливаясь рядом со мной.
Спасибо. Бросаю ему мяч.
Уже собираюсь снова попытаться возобновить пробежку, но Майкл говорит:
Я часто тебя здесь вижу.
Осматриваю поле и замечаю, что остальные парни из команды наблюдают за нами.
Да, перевожу дыхание. Я каждый день здесь бегаю.
Не видел тебя в команде по бегу. Филлинс переступает с ноги на ногу.
Я прикрываю глаза и упираюсь рукой в бок, который начинает неожиданно покалывать.
Я не в команде по бегу. Вспоминаю о сегодняшнем предложении вступить в клуб. Я просто бегаю. Нравится.
Сегодня круг не дотянула, усмехается, намекая, что я пробежала всего девять кругов. Он что, считал? Или просто так ляпнул? Я Майкл.
Знаю. Окидываю парня взглядом, а потом разворачиваюсь и перехожу на легкий бег.
Ноги сводит от усталости, и я понимаю, что дальше тренироваться не смогу. Сегодня вообще какой-то странный день. Не мой, что ли
Больше я не смотрю на капитана «Викингов», перехожу на шаг и медленно направляюсь в сторону школы. До раздевалки добираюсь быстро, а когда прохожу мимо музыкального класса, неожиданно понимаю, что оттуда не доносится музыка. Дверь открыта, класс пуст. Странно. Может, я слишком рано? Или поздно?
Захожу в раздевалку и устало опускаюсь на скамейку. Нина. Надо позвонить ей.
Достаю мобильник из сумки и набираю номер подруги. Нина не отвечает. Я звоню еще раз, но тщетно. Ладно. Позвонит сама. Наверное, просто не слышит из-за беззвучного режима. Вздохнув, недолго сижу на скамейке, а потом начинаю собираться. Сегодня нужно оповестить мать о том, что я уезжаю в лагерь на пару недель. Надеюсь, хотя бы с ней проблем не будет.
* * *
Возвращаюсь домой с мрачными мыслями, проверяя телефон каждые пять минут, чтобы случайно не пропустить звонок Нины, но от нее нет никаких вестей. Даже сообщений. Я волнуюсь. Звонить Мил, а тем более Трис, чтобы расспросить их на эту тему, не хочу, потому что уверена, что Нина ничего им не говорила.
На пороге дома я останавливаюсь и делаю еще один звонок подруге, но у нее выключен телефон. Отлично! Открываю дверь и захожу внутрь, с удивлением понимая, что мама дома, хотя в это время должна быть на работе. Ее звонкий голос разносится по гостинойона разговаривает по телефону, очевидно, с одной из своих подруг.
Наверное, это к лучшему. Чем быстрее расскажу, что уезжаю в летний скаутский лагерь, тем скорее решу эту проблему. Я уже знаю ее реакцию: маме будет все равно, уеду я или нет, останусь дома на каникулах или отправлюсь в путешествие автостопом с друзьями-хиппи, которых у меня нет.
Но все же, сбрасывая кроссовки и оказываясь на пороге гостиной, я замираю и начинаю нервничать.
Мама сидит в кресле, закинув ногу на ногу, и увлеченно болтает о каких-то поездках за город. Она красива: так скажет любой, кто увидит ее сейчас. Изящный пучок на голове, несколько небрежно свисающих прядей, белая блузка, узкие джинсы и туфли на каблуке.
Мам, громко окликаю я.
Она переводит на меня взгляд и замолкает.
Нам надо поговорить. Прислоняюсь плечом к косяку, внимательно наблюдая за ней.
Она недолго смотрит на меня, затем коротко вздыхаетмол, хорошо, и просит кого-то в трубке подождать. Мама не отключает вызовее рука с телефоном плавно опускается на колени, намекая, что мне лучше поторопиться.
Этим летом я уезжаю в летний лагерь на две недели. Я уже подала заявку. Папа в курсе. Вернусь к его приезду.
Секунду мама молчит, внимательно наблюдая за мной, и на мгновение кажется, что она вот-вот запретит мне ехать, но этого не происходит.
Хорошо. Что-нибудь еще?
Нет.
Мама отрывает от меня взгляд и возвращается к разговору. Я пару секунд стою на месте, ощущая невероятную пустоту и обиду, а потом поджимаю губы и отправляюсь на кухню. Кто бы сомневался. Все так, как я и предполагала. Никаких возражений, скандалов и пререканий. Ей все равно. И это безразличие приносит гораздо больше боли, чем скандалы и непонимание.
Я заглядываю в холодильник, нахожу апельсиновый сок и вкусные кексы. Прихватив все это с собой, поднимаюсь в свою комнату и запираюсь там. Хочется позвонить Нине и пожаловаться на безразличие матери, но я вспоминаю о несчастном случае с Шоном и передумываю. Телефон оказывается в рукахя набираю номер Мил и падаю на кровать.
Привет, будущая герлскаут.
Привет. Улыбаюсь, услышав веселые нотки в голосе Мил. Нина тебе не звонила?
Подруга секунду не отвечает, и я слышу, как Мил шумно затягивается. Кажется, курит.
Нет, а что?
Да так. Сажусь на кровати и потираю глаза, размазывая макияж. Только потом вспоминаю о косметике и мысленно чертыхаюсь. Она телефон отключила и трубку не берет.
Батарея села, констатирует факт Мил. Как у тебя дела с лагерем? Уже решила, что будешь брать с собой? Каблуки явно не пригодятся.
Она смеется, и я невольно улыбаюсь.
С мамой только что говорила на эту тему, вздыхаю я, смотря в сторону сока, который покорно стоит на тумбочке и дожидается меня.
А она что?
Догадайся.
Я поднимаюсь на ноги и пытаюсь стянуть с себя верхнюю одежду. Мил недолго молчит.
Думаю, сделала вид, что ей все равно, и отпустила тебя в самые непроходимые джунгли, переполненные змеями и ядовитыми пауками. Она делает жутковатый голос.
Ага, печально усмехаюсь я. Сказала: «Хорошо. Что-нибудь еще?» передразниваю мать.
Ну, кто бы сомневался, тянет Мил. Ты расстроена?
Немного.
Бросаю футболку в кресло и морщусь от неприятного запаха пота, ведь в душе после пробежки я так и не была.
Не парься. Она откашливается. Вот поживете пару недель вдали друг от друга, может, и проснутся в ней материнские чувства.
Сомневаюсь. Ладно, пойду я в душ, а то от меня несет, как от нашей команды по регби после недельной тренировки.
Ага, смеется Мил. Давай. Не хочу, чтобы моя подруга превратилась в тупого качка.
Я усмехаюсь, вспоминаю Майкла Филлинса, а потом отключаю вызов. Так. Сок с любимыми кексами подождет, а я в душ! Нужно расслабиться и подумать обо всем, что сегодня произошло.
О Нине с Шоном.
О предложении вступить в команду по бегу.
О капитане «Викингов».
О маме.
И о поездке в лагерь. До нее осталось меньше месяца, и нужно уже готовиться к отъезду. Не люблю все делать в последний момент.
Я потягиваюсь и выхожу из комнаты. Мама все еще разговаривает по телефонуее голос слышен даже на втором этаже. Не вслушиваясь в разговор, захожу в ванную и скидываю грязную одежду, бросая ее в корзину. Включаю воду и тут же забираюсь в нее, позволяя шуму заглушить все посторонние звуки.
Горячая ванна после тяжелого дняэто лучшее, что можно придумать в этом мире. Просидев в ней почти час, я, наконец, вылезаю из воды, обматываюсь полотенцем и возвращаюсь в комнату.
Подхожу к кровати и хватаю мобильник, снимая блокировку и замирая. Шесть пропущенных от Нины.
Прикусываю губу, пытаясь унять колотящееся сердце, и звоню подруге. Пока идет гудок, забираюсь на кровать с ногами.
Шон в коме, это первое, что я слышу, как только Нина поднимает трубку.