Пользуясь тем, что малышка спит, везу Элю домой с целью принять душ и переодеться, а также захватить некоторые вещи с собой в клинику.
Однако бывшая жена первая проскальзывает в ванную и торчит там уже добрых полчаса, а мне нужно еще купить себе по дороге что-нибудь поесть, так как днем было не до этого. Не хочу есть тут, на кухне как раз няня с ребенком, а я видеть его не могу. Каждый раз нутро обжигает, словно кислотой и бесполезно говорить себе, что ребенок не виноват. Он олицетворение того, о чем я мечтал и так и не получил.
Потеряв терпение, подхожу к ванной и стучу дверь. Нет ответа. Прислушиваюсь и, поняв, что шума воды нет, решаю, что Эля уже вышла, но, войдя внутрь, обескураженно замираю, видя, что она лежит на полу, замотанная в полотенце, которое задралось, обнажая ее тело, и похоже, потеряла сознание.
Страх жестко хватает за горло и перекрывает доступ кислорода.
Эля? быстро оказавшись на корточках, слегка тормошу ее.
Она не реагирует. Проверяю голову, которая только благодаря полотенцу, обмотанному как тюрбан, и коврику на полу ванной осталась не разбитой, и решаю, что передвигать ее можно. Беру бывшую жену на руки и несу в ее спальню, укладывая на кровать и накрывая простыней, потому что полотенце окончательно размоталось и упало, оставляя Элю полностью обнаженнойкартина, которую я не смог бы проигнорировать, если бы не был так взволнован ее состоянием.
Ну, давай! Очнись, Эля! слегка бью ее по щекам, и ее ресницы начинают трепетать.
Что случилось? на пороге появляется обеспокоенная няня.
Она упала в обморок и не приходит в себя, бросаю ей, не отрывая взгляда от Эли.
Ловлю ее дыхание, смотрю пристально, убеждая себя, что это только ради того, чтобы убедиться в том, что с ней все в порядке. Не выйдешь же за дверь, просто положив ее на кровать.
Батюшки! охает женщина и, подойдя ближе, кладет сына Эли на кровать, положив рядом подушку, чтобы он не скатился. А ну-ка отойдите.
Я уступаю ей место, и няня тоже первым делом начинает проверять голову Эли, аккуратно поворачивая ее в разные стороны.
Ран и гематом нет. Надеюсь, бедняжка не ударилась головой. Вы не знаете, она ничем не больна?
Вроде нет, качаю головой, понимая, что на самом деле мало что знаю о жизни Эли сейчас. То есть я не в курсе, она не говорила.
Ну, не волнуйтесь, Демид Дмитриевич. Она могла потерять сознание на фоне стресса или у нее закружилась голова. Сегодня был непростой день. Принесу-ка я тонометр, и померим ей давление. Вы пока попытайтесь привести ее в чувство.
Она выходит, выглядя такой спокойной, что и моя тревога немного проходит. Сам не ожидал, что так испугаюсь, но сердце бешено колотится в груди. Сажусь на край кровати и снова хлопаю Элю по щеке.
Эй. Очнись, Эля, продолжаю звать ее.
Кожа под моей ладонью прохладная и нежная. Ее так и хочется касаться. Долго, без остановки, с наслаждением. И я делаю это, повинуясь инстинкту. Автоматически обвожу большим пальцем ее чуть приоткрытые губы и чертыхаюсь, вдруг осознав, что творю.
«Нет, я точно ущербный! Иначе не объяснить мою тягу к этой предательнице. Мне же нескольких секунд хватает, чтобы забыть, что она сделала!»
Отшатываюсь от нее, заметив, что ресницы снова дрожат и она немного приоткрывает глаза.
Ты в порядке? спрашиваю ровным голосом.
Она выглядит слабой и дезориентированной. Вертит головой в разные стороны и явно не понимает, где находится. Однако, стоит ребенку рядом с ней издать радостный возглас, как ее глаза широко распахиваются и Эля садится, панически оглядываясь и при этом уронив одеяло с груди, которая во всей красе предстает перед моими глазами.
Она быстро закрывается руками и снова натягивает ткань по самую шею, но эта картина уже отпечаталась у меня на подкорке, и от нее не избавиться. Грудь ее стала полнее, но все такая же красивая и притягивающая взгляд.
Черт, Эля доведет меня до ручки! Надо срочно уйти отсюда. Прокашливаюсь, пытаясь скрыть свою реакцию, и, когда девушка тянется к радостно дрыгающему ногами и руками сыну, останавливаю ее:
Не бери его пока, ты же слаба. Рита сейчас померит твое давление.
Эля смотрит на меня удивленно, с некоторой опаской, как будто в каждом слове видит подвох, а потом, кивнув, ложится на бок, лицом к ребенку, притягивая его к себе и приобнимая одной рукой. Ее волосы мокрыми и спутанными прядями укрывают плечи, и, когда одна прядь падает прямиком на лицо мальчика, он удивленно булькает, после чего хватает ее крошечной ручонкой и с силой дергает. Быстро отворачиваюсь, потому что неожиданно нахожу это забавным. Но моя улыбка здесь была бы неуместной.
К счастью, в этот момент возвращается Рита с тонометром, всячески выражая Эле свое сочувствие, и я понимаю, что могу уже убраться.
Запираюсь в ванной и раздеваюсь, в последний момент замечая лежащий на полу мобильный Эли. Беру его в руки и в этот момент вижу на экране входящее сообщение с частью текста. Оно от Алика.
«Я уже скучаю, Эля. Не могу дождаться, когда ты приедешь. Нужно многое обговорить. В том числе и»
Остальной текст не виден, но и так ясно, что это обычные для любой пары нежности. От увиденного темнеет перед глазами, хочется расколошматить телефон, уничтожив все следы обнаруженной и подтвержденной измены Эли. Измены?! Ха! Она мне не жена, так отчего так гадко на душе, что хочется пойти к ней и потребовать объяснений?
Не имею права. Она может крутить шашни с Аликом, с медбратом, с кем угодно. Но только после того, как выполнит то, для чего я ее привез сюда. Пусть катится к чертовой матери!
Кружу по ванной, не в силах унять злость.
Значит, они все еще вместе. Не расставались все это время? Что же тогда Эля все еще живет с матерью? А он почему не воспитывает собственного сына?! Одни вопросы, на которые я не хочу знать ответов! Это не мое дело. Какая мне разница, в конце-то концов?!
Со злостью кладу телефон на бельевую корзину, едва сдержавшись, чтобы не швырнуть его в стену, и иду в душ, включив на полную холодную воду, потому что мне нужно остыть до того, как я выйду из этой комнаты.
Надо выяснить, не заболела ли Эля, потому что в этом случае ей никак нельзя контактировать с Соней. И я вовсе не беспокоюсь о ней, нет. Это только из-за моей дочери. Она в приоритете.
Глава 10
Эля
Ушел, Рита прикрывает за Демидом дверь и какое-то время стоит и прислушивается, словно не верит, что он действительно ушел. Возвращается ко мне и с облегчением выдыхает:Наконец-то.
С удивлением смотрю на нее, поражаясь тому, что даже посторонний человек чувствует грозовой фронт, который висит в нашей новой квартире ежеминутно, пока Демид находится здесь. И всем становится легче дышать, как только он уходит из дома.
Спустя две недели наша жизнь входит в колею. Нет, не в нормальную. Сложно назвать нормальным период, когда мы с бывшим мужем, сменяя друг друга раз в сутки, дежурим в палате больной дочери.
Изматывающе-трудный, нервный, тяжелый, сложнейший период в жизни, но все-таки мы проживаем его и постепенно привыкаем к тому, что у нас на руках не наша солнечная девочка, а больной, измученный уколами и процедурами ребенок, который уже не верит, что наступит просвет. Соня начинает понимать, что это не просто приключение с переездом в другую страну, а испытание, которое она может и не пройти до конца
Отметаю эти мысли, иначе не выдержу и сорвусь. Оставаться сильной, показывать только улыбку и быть рядомя обязана делать это, а не ныть и горевать. Хватило уже только того, что я свалилась в ванной от переизбытка переживаний.
После этого обморока я мысленно отстранилась от переживаний, связанных с мужем. Удалила его из своих мыслей, оставив там место только для детей. Алик тоже подождет. Я не стала отвечать на его сообщения о нашем будущем. О чем он вообще? Разве сейчас нам всем до этого?
И вот теперь, мы живем по распорядку, и мне остается радоваться только тому, что я вижу Демида крайне редко и всегда могу прикрыться заботой о ребенке, чтобы не общаться с ним напрямую.
Но сегодняшний деньисключение. Сегодня в клинику приезжают супергерои, которые будут развлекать детей целый день, поэтому присутствие родителей необязательно, за детьми присмотрят медсестры. И поэтому Демид останется дома.