У нас ничего не получается. Ты же понимаешь это. И я понимаю.
Я киваю. Да, не получается. Я думала, что когда претворю свой план в жизнь, все станет идеальным.
Но нет.
Все далеко неидеально.
Скорее, жалко и неидеально.
У тебя депрессия.
Я молчу. Вот уже несколько недель я сижу на таблетках. Но они не помогают.
Тебе нужна помощь.Я поднимаю на него взгляд. У Лорена уставшие глаза. Уставшие от недостатка сна и от меня.
Я улыбаюсь, но уголки рта отказываются подниматься вверх.
Я каждое утро принимаю шестьдесят миллиграмм помощи. Она вызывает у меня несбыточные мечты о слащавом счастье. Так что с этим все в порядке. Спасибо,язвительно-меланхолично отвечаю я.
Твои таблетки не работают. Поговори с врачом,просит он.
Я отвожу взгляд, не желая говорить о лечении. Не хочу, чтобы он смотрел на меня, как на неуравновешенную личность. Я хочу поговорить о нас. Хотя «нас» никогда и не существовало.
Ты любишь меня?Не дождавшись от него ответа, я снова поднимаю взгляд.А когда-нибудь любил, Лорен? До того, как начался этот ад?
Ты хочешь, чтобы я соврал или сказал правду?спрашивает он. Но я уже знаю ответ. Он задал мне вопрос, но я услышала в его словах «нет».
Я хочу, чтобы он солгал.
Скажи правду.Пожалуйста, солги.
Нет.
Я киваю.
Ему жаль. Я вижу это по тому, как поникли его плечи.
А ты когда-нибудь любила меня?
Когда-то давно «да».
Нет,отвечаю я, а потом признаюсь:Да.
Он опускает взгляд и шепчет:
Что же мы делаем?
В темноте, в минуты нашего откровения, этот вопрос кажется очень важным; его истина душит меня.
Внутри меня нарастает разочарование. Оно зарождается где-то в животе, поднимается к груди и застревает в горле. И вот уже на моих глазах блестят слезы, а я испуганно пытаюсь их сморгнуть.
Не знаю.
Куда ты ходишь каждый день?
Лорен намерен получить ответ на свой вопрос. Я знаю это, но все равно вру, потому что так привыкла.
На работу.
Он делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться и набраться терпения, после чего продолжает:
Давай будем откровенны, Миранда. Ты не работала с тех пор, как я уволил тебя. Почему? Куда ты ходишь?
Тебе нужна правда?Не знаю, действительно ли он хочет услышать ее или ему нужны козыри на руках против меня. Обычно мы играем в игры. Но этот разговор другой. Честный. Мы не ведем себя честно друг с другом, поэтому я не знаю, что сказать.
Правду. Пожалуйста.
Снимаю Люкс в «Хилтоне» в центре. У меня нет работы. Никто не хочет нанимать меня,признаюсь я.Судя по всему, твой кадровый отдел расписал меня не в лучшем свете, когда звонили потенциальные работодатели. Так оно, конечно, и есть, но все же.Ни одна компания не захотела видеть меня вице-президентом, а должности ниже этой просто неприемлемы. Это был удар по моему самолюбию и уверенности в себе. Я сдалась. И стала лгать. Снова и снова.
И чем ты занимаешься целый день в номере отеля?Лорентрудоголик и ему непонятно как можно бездельничать. Раньше я была такой же, как он.
Я пристально смотрю ему в глаза, которые когда-то вызывали у меня слюноотделение и желание кинуться в атаку, а сейчаслишь выбросить белый флаг и сдаться. Я принимаю решение сказать правду. Сегодня никакой лжи.
Смотрю телевизор, заказываю обслуживание в номер, занимаюсь в спортзале, делаю массаж, трахаюсь с одинокими бизнесменами, с которыми знакомлюсь в баре.Я пожимаю плечами.Ничего особенного.Время, проведенное в Сиэтле, депрессия, неудачи и проблемы в браке медленно превратили меня в совершенно другого человека. Мой жизненный план превратился в пыль. Я больше не прихожу и не беру то, что принадлежит или не принадлежит мнея выживаю в собственноручно созданном аду.
Лорен вздыхает и проводит ладонями по волосам. Не знаю, то ли от досады, то ли от жалости.
Правда?Кажется, и от того, и от другого.
Правда?копирую я его.Да пошел ты, Лорен. Уж кто бы говорил.
Он мотает головой.
У тебя нет никакого понятия о морали,ворчит он.Зато ты разбираешься в бизнесе так, как никто.
Мне хочется поругаться, но я решила, что не буду больше лгать сегодня, поэтому отвечаю:
Я знаю.
Я в курсе, что документы, которые ты предъявила мне о незаконной деятельности, были сфабрикованы. Я знаю, что это была ложь. Ложь, с помощью которой, ты поймала меня в силки. Но дело даже не в этом, а в твоих исковерканных моральных ценностях.В его голосе нет злости.Мы не женаты, Миранда. Наш брак не был официально заключен. Тот священнослужитель был актером, которому я заплатил. Камень в твоем кольцеэто всего лишь стекляшка.
Я смеюсь, удивленная тем, что могу видеть иронию во всем этом, а потом вытаскиваю руки из-под одеяла и хлопаю в ладоши.
Туше, Лорен. Гребаное туше.
Он смотрит на меня с каким-то отчаянием. Такого Лорена я еще никогда не видела.
Пришла пора нам расстаться, Миранда.
По моим щекам начинают катиться слезы, но они не имеют никакого отношения к Лорену. Я просто вспоминаю Шеймуса и его последние слова в тот день, когда подала документы на развод. «Он никогда не будет любить тебя так, как я». Шеймус был прав. Лорен вообще никогда не любил меня. Теперь я знаю это. Судьба, которую я считала заслуженной, принесла мне только горе и страдания.
Твои дети должны жить с Шеймусом, Миранда. Ты же видела с какой радостью они уехали с ним на прошлой неделе и как грустно им будет возвращаться сюда завтра утром. Я не слишком хорошо их знаю, но вижу, что с ним они ведут себя совершенно по-другому. В них просыпается жизнь, и они лучатся от счастья. Именно таким и должен быть каждый ребенок. Здесь у них этого нет. Никто не любит их так, как он.
Это потому, что никто не умеет любить так, как Шеймус,искренне произношу я, поднимая на него взгляд.Но дети любят Розу больше, чем меня. А я их мать. Разве я не должна им нравится больше, чем чертова домработница?
Генетика не гарантирует любви в отличие от времени и усилий,даже не пытаясь утешить меня, отвечает Лорен.Ты не уделяешь им времени и даже не стараешься наладить контакт. В отличие от Розы.
Мне больно это слышать.
Это ее работа.
Ее работа заключается в том, чтобы они были накормлены, а не в том, чтобы читать им перед сном книги или интересоваться делами в школе, или хвалить, когда они получают хорошие оценки. Роза домработница, а не родитель. Быть родителемэто твоя работа.
Наш разговор напоминает мне длинную и скверную дорожную поездку, о которой мечтаешь, чтобы она поскорее закончилась. Но ты не можешь выпрыгнуть из машины пока она в движении, потому что это навредит тебе больше, чем если остаться и вытерпеть ее до конца.
Мне не нравится быть родителем. У меня это плохо получается. Детьми всегда занимался Шеймус.Я не ищу жалости; я просто говорю, потому что у меня есть слушатель.
Я тоже ужасный родитель. Очевидно.Он низко опускает голову. Стыдэто тяжкая ноша.
Мы созданы друг для друга, Лорен. Почему у нас ничего не получилось?спрашиваю я, зная ответ. Но хочу услышать его мнение.
Просто не получилось. Мы практически одинаковые. Мы не дополняем друг друга. Ты не дополняешь мои недостатки, а я твои, поэтому мы оба несовершенны в одном и том же. В эмоциональном плане, мы как подростки, неспособные любить и заботиться друг о друге.
И этого нельзя изменить?
Он пожимает плечами.
В моем случае? Скорее всего, да. Я стар и привык к такому образу жизни. Для меня так было всегда. Ты же еще молода. У тебя впереди целая жизнь. Тебе стоит вернуться к мужу. И начать ценить его. Он был твоей лучшей половиной.
Я бы сказала, что признаю себя побежденной, но для этого сначала нужно проиграть. А я начинаю думать, что никогда, за все свои тридцать с гаком лет, не знала, что такое победа, потому что всегда играла одна и по своим правилам.
Когда ты хочешь, чтобы я съехала?
В идеале?Я ожидала услышать в его голосе надежду, но в нем звучала лишь усталость.
Нет, будь реалистичным. В идеале я должна уехать прямо сейчас. Но я устала и не могу,полушутя, полусерьезно отвечаю я. Уверена, будь его воля, он бы не позволил мне даже принять душ и одеться.
У тебя неделя.