Что ты имеешь в виду?
Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я поменяла имя на Фейт Хепберн. Предвосхищая твой вопрос, скажу, что это в честь Одри и Кэтрин, потому что они обе были замечательными женщинами. К тому же, это красивое имя.
Твоя правда,соглашаюсь я.Ты веришь в Бога? Поэтому взяла себе имя Фейтвера?
Нет.
Тогда во что ты веришь?
Она смотрит на меня сияющими, но слегка уставшими глазами и отвечает:
В жизнь.
Я киваю. Ну конечно. Для нее самое главноеэто жить и набираться опыта.
А что насчет тебя, Шеймус? Во что веришь ты?Не успеваю я ответить, как Фейт быстро добавляет.Ты не можешь сказать, что в детей. Это и так очевидно.
Черт, именно это я и собирался сказать. Единственный другой ответ, который приходит на ум слишком унылый, чтобы облачать его в слова.
Ну?подталкивает она меня.
Я не знаю,обманываю я, не желая продолжать этот разговор.
Ты знаешь. Я вижу это по твоему лицу и по тому, как ты ссутулился. Я вижу это по тому, как ты опустил взгляд.
Я поворачиваю голову и смотрю на нее, а потом вздыхаю и откидываюсь на диванную подушку.
Я верю в конец; в конец своему здоровью, конец своего здравого ума и конец своего счастья. Миранда сделает все, чтобы добиться этого. Она собирается лишить меня всего. Я ненавижу ее, Фейт. Я по-настоящему ненавижу эту женщину.Фейт прищуривается, как будто пытается понять, что происходит, и я отвечаю на ее вопрос.Через две недели состоится суд, на котором она будет бороться за то, чтобы получить полную опеку над детьми.
Что? Она не может забрать у тебя детей.
Это на усмотрение суда. Но это несправедливо. Какие-то незнакомцы будут решать будущее мое и моих детей. А все потому, что Миранда хочет мести и хочет показать свою власть и богатство. Я уже говорил, как сильно ненавижу ее?Последнее предложениеэто смесь злобы и сарказма, потому что иначе я бы расплакался. Или закричал. Или кулаком проделал дыру в стене. Сейчас я на грани того, чтобы совершить любое из вышеупомянутых действий.
Ты должен бороться. Изо всех сил,говорит Фейт с решимостью, которую мне хотелось бы чувствовать в своем сердце. С решимостью, которая не оставляет места сомнению.
Но у меня его слишком много. Сомнениеэто внебрачный ребенок страха. Я ненавижу страх. Поэтому в моем сердце сомнение идет бок о бок с решимостью. Оно не перевешивает его. Они сосуществуют.
Я согласно киваю.
Я не могу потерять их, Фейт.Мой голос полон грусти и неверия в свои силы.
Ты не потеряешь,уверяет меня она. А потом встает и, подойдя к входной двери, открывает ее. Она наклоняется и поднимает с полу коврик с буквами «W» и «E» и закрывает дверь. А потом направляется ко мне и кладет коврик прямо передо мной. Встав на него, Фейт улыбается и говорит:
Мне нужно обнять тебя. Прямо сейчас.
Я беру руку, которую она протягивает, чтобы помочь мне.
Фейт опускает взгляд на коврик, на котором мы оба стоим, а потом смотрит мне в глаза.
Мы,говорит она.Ты не одинок, Шеймус. Я с тобой.
Я обнимаю ее и позволяю себе выплеснуть все плохое. Нет, не на Фейт. Я откачиваю весь негатив из головы, через тело к ногам и наружу, как будто вытаскивая пробку из ванной. Я чувствую, как исчезает страх и напряжение, даже если всего лишь ненадолго.
Я ощущаю, что она делает то же самое. Объятие, которое начиналось скорее, как физический акт, потому что нам обоим нужно было убедиться, что мы здесь и друг для друга, постепенно превратилось в что-то более эмоциональное и поддерживающее.
Огромное-преогромное больше, чем спасибо,шепчу я ей в ухо.
Огромное-преогромное,тихо отвечает она. Я чувствую, что в нас обоих что-то изменилось. Ее слова были не просто принятием моей признательности, в них также было признание. Признание желания.
Моя совесть и ярасходимся во мнениях. Я слишком чувствую женщину, которая прижимается ко мне. Женщину, с которой я хотел бы забыться, даже если только на сегодня. Я мысленно очерчиваю границы. Границы, которые мне не следует переходить. Но мой рот работает над этим будто отдельно от меня.
У тебя есть парень, Фейт?тихо спрашиваю я, уткнувшись во впадинку между ее ключицами.
Нет,шепчет она.
Я слышу ее ответ. И понимаю, что он означает. Меня бросает в жар ее нерешительный, грустный голос, в котором слышится надежда. Надежда, которая умоляет о последствиях незамедлительных последствиях.
Последствиях, которые заставляют меня забыть о границах и прикоснуться губами к ее коже. Она слегка приподнимает плечи, а потом тихо выдыхает.
Я ловлю губами ее выдоха потом провожу кончиком языка вдоль ее ключицы к основанию шеи.
Она в ответ сжимает в кулаках мою футболку.
Я всегда считал, что физическая близостьэто своего рода разговор и любовный обмен. Но у меня еще никогда не было партнера, который был бы добровольным собеседником.
До этого момента.
Кончики пальцев слегка проводят по внутренней стороне руки, от запястья к плечу, вызывая мурашки.
Теплое дыхание на коже в перерывах между поцелуями чуть ниже уха, вызывает дрожь.
Смена позы, когда одна нога оказывается между двумя другими, которые обнимают ее в ответ.
Начало поцелуя, нежного и нерешительного, который приветствуют раскрывшиеся навстречу губы.
Взаимное избавление от футболок.
Прикосновение в обмен на прикосновение.
Поцелуй в обмен на поцелуй.
Сердце в обмен на сердце.
Доверие в обмен на доверие.
Мы обмениваемся всем этим, пока не приближаемся, а может даже слегка пересекаем, границу, которую я до этого мысленно нарисовал. Я не отдаляюсь, но и не продолжаю дальше. Она тоже не требует большего и, кажется, вполне довольна продолжить разговор, не вмешивая в него секс.
Даже когда мы перебираемся на диван, и она садится мне на колени, наше общение не опускается ниже талии. Темп и глубина меняются как волны в океане, за которыми я люблю наблюдать. Некоторые накаты слабые и легкие. А некоторыевысокие, с белыми верхушками и обрушиваются с бешеным неистовством. Отлив и прилив происходят так естественно, что я, даже не колеблясь, иду на поводу своих инстинктов. Колебание требует сомнения и неопределенности, но ничего из этого невозможно, когда я прикасаюсь к Фейт.
Примерно час спустя наши тела начинают сливаться друг с другом и нас накрывает блаженное сытное покрывало изнеможения. Медленно, очень медленно, мы останавливаемся. Фейт кладет голову мне на плечо, упираясь лбом в шею, а я опускаю на нее свой подбородок. Наши тела довольно принимают эту позу как предшественницу финального объятия.
Огромное-преогромное спасибо.Это последнее, что слышу я, перед тем как мы оба засыпаем.
Глава 28
Ботокс, пальто и судьба
Миранда
Флешбэк
Шеймус со своим рассеянным склерозом проходит то взлеты, то падения. Иногда заболевание вроде идет на убыль, а потом возвращается и так по сумасшедшему, неправильному и нелогичному кругу. Не то, чтобы я особо поддерживала его. Когда я дома, что происходит нечасто, то вижу, как он борется. К ногам вернулась чувствительность, но ее отсутствие заменила боль. Он не жалуется, но я замечаю, как это сказывается на нем, когда он двигается или ходит. Его походка перестала быть легкой и превратилась в неуверенную. Это некрасиво. Знаю, это звучит черство, но даже несмотря на то, что его лицо все еще выглядит божественно, я не могу принять физическую не совершенность Шеймуса.
На год, после рождения Киры, я вернулась к мужу, потому что Лорен не хотел меня в сексуальном плане. Я не обращала внимание на отсутствие влечения, потому что в темноте нашей спальни могла заниматься сексом с Шеймусом, а думать при этом о Лорене.
Но это продолжалось не слишком долго. Через несколько месяцев я начала приводить себя в порядок. Ботокс и персональный тренер делают меня еще привлекательнее, чем обычно, а когда я появляюсь перед дверью Лорена в одном пальто, он, не теряя времени, снимает его и грубо берет меня прямо напротив стены в коридоре.
Я остаюсь у него на два дня. Кажется, новость о том, что я теперь стерильна, заводит Лорена. Его аппетит ненасытен, как будто он месяцами изнывал от желания вкусить то, что могу ему дать только я. Моя судьба снова на правильному пути.