И молотя коня ногами, как крыльями, ничего не видя от слез, я развернула скотину к Штрассенбергу. Почуяв мою неопытность, он попытался пятиться задом, боком Я яростно ударила его стеком, затем еще и еще!
И не выдержав, жеребец прижал уши, взвизгнул и пустился
С места в карьер
Когда вы уходили, Герцог был куда меньше, Лизель вышла на верхнюю террасу и посмотрела на меня сверху вниз. Где Маркус?
Я заблудилась, поехала не с той стороны, крикнула я, прикрываясь рукой от солнца. И дальше я ни метра не проеду на этой твари. Позвони Себастьяну. Пусть пришлют фургон Это волкодлак какой-то, а не лошадь.
Лизель кивнула и, нашарив свой телефон, обошла террасу, чтобы спуститься вниз. Я тоже спешилась. Чертова скотина в образе лошади, попыталась укусить меня за плечо, но я не осмелилась садануть ей в голову, как делал Филипп и хлестнула стеком. В дороге конь пытался начать козлить, идти боком, или задом, но я пару раз заставила его встать в свечку и потанцевав на задних ногах, он поверил в обычный способ передвижения.
Такое чувство, ему нужен экзорцист, сказала я.
Глаза и губы горели, но после того, как я выплакалась, мне стало легче дышать.
Конь поджал губы, как старая дева, слегка подогнул заднее копыто и издевательски пустил мутно-оранжевую струю на мощеную подъездную дорожку. Вид у него был довольный
Сволочь! я все-таки ему врезала и побежала за садовым шлангом.
Они пришлют фургон, сказала Лизель, закончив переговоры. А где Филипп? Мне сказали
Я усилила напор воды. Запах бил в ноздри. Лизель подошла к коню, который пытался дотянуться зубами до ее роз и крепко взяла под уздцы. Однако, вопрос повторять не стала. Я благодарно кивнула:
В это животное словно вселился бес!
Она провела ладонью по глянцевой черной морде и тихо сказала: «Шшш!» Бес смутился и напряженно вгляделся в любовницу кардинала. Потом стряхнул ее руку и прижал уши к черепу.
Ты знаешь, кто это?
Нет. Какой-нибудь отпрыск Цезаря?
Это Сахар. Тот маленький жеребчик, которого Филипп купил тебе перед ссорой, как и обещал.
На миг я застыла с открытым ртом.
Когда ты уехала, он только плачет в кобылу, которую он купил тебе, всплыл в памяти давний разговор с бабушкой, когда я лежала в больничной койке и показательно голодала.
Но ты сказала, что Сахарэто кобыла
Я просто подумала, что Сахарпроизводное от Цукерпуппэ. Я дружу с логикой, в отличие от Филиппа и черного жеребца назвала бы как-нибудь по-другому.
Такое чувство, этот коньсумасшедший, сказала я.
Сахар стоял, прижав уши и смотрел в пространство, опустив голову словно единорог и целился рогом в невидимого противника. Противника не было. Рога тоже. Но конь на кого-то пялился и сурово ждал.
Что происходит? спросила я.
Ответить она не успела: задрав тщательно вычесанный хвост, Сахар пытался сосредоточиться и выжать из себя кучу.
Не смей! ухватив его за повод, я оттащила его подальше с дорожки, в сад, где садовник расположил компостную кучу. Вот тут гадь, сволочь! Иначе, я тебя выкуплю и на городские катания туристов перепродам!
Взглядом Сахара можно было разрубить пополам. Я устояла. С той стороны посигналили. Приближаясь к подъездной дорожке, Сахар вновь воспрял духом и задрал хвост.
Выматерив его, я сунула приехавшему конюху повод и, захватив какое-то ржавое ведро, пошла за своим говнистым подарком, держа ведро наготове. В душе росло неприятное ощущение, что в эту лошадь вселился не какой-то там чужеродный демон, а самый, что ни на есть родной. Сахар вел себя точно так же, как я сама.
Тоже, что ли, сидишь без секса? спросила я, стараясь идти таким образом, чтоб не попасть под заднюю ногу Сахара.
Он не сдавался. Он не хотел идти сюда подо мной, я его заставила и сломала. Теперь он всеми силами заставлял меня раскаяться в насилии над его гордой волей. Я взяла пару яблок на кухне и когда Сахара сунули в фургон, дала ему первое. Конь удивился, поворотил морду, но я не убирала яблоко, пока он его не взял.
Фургон закрыли, Сахар презрительно дожевывал яблоко и не смотрел на меня.
А где Филипп? спросил конюх. Граф говорил, что вы уехали вместе
Где он?!
Темнело.
Граф себе места не находил.
Господи, бормотал он, расхаживая туда-сюда у конюшен. Мой мальчик. Что-то случилось, уверен! Что-то случилось Ну, как так? Почему именно он?
Марита предлагала прочесать лес с собаками, но муж сказал, что если конь не может идти, то с ним все кончено. Искать не имеет смысла.
Сама пойми, если бы Филипп упал, он упустил бы лошадь. И Цезарь пришел бы. Он прекрасно знает дорогу домой! Если он не пришел, он не сумел встать.
Марита расплакалась, ее по-прежнему больше волновал сын.
Почему ты села на Сахара? напустился Себастьян на меня. Почему ты Цезаря не взяла?! Господи, как я мог подумать, что у тебя осталась хотя бы капля мозгов? Ты видела, что Сахар творил еще под Филиппом?! Как тебе в голову пришло сесть на полудикую лошадь?!
Ты сам сказал, чтобы я убилась.
Даже на это у тебя ума не хватило! отрезал он.
Я закусила губу и чуть не расплакалась вслед за Маритой.
Что, если Филипп упал и лежит сейчас без сознания, а Цезарь просто ходит по лесу, заблудившись, как я? Лошади, на мой личный взгляд, обладали не слишком крепким мышлением. Они могли две вещи: всего на свете пугаться и по инерции от этого убегать. Цезарь был прекрасным производителем, но это не делало его интеллектуалом.
Это ты пытался заставить собственного сына делать грязную работу вместо тебя! И если с твоим конем что-нибудь случится, виноват будешь только ты!
Я заставилчто?
Спать со мной, чтоб я успокоилась! Скажешь, нет?!
Ты с ума сошла?.. Погоди, это он тебе так сказал?
Стук копыт не дал мне собраться с мыслями.
Ты, идиот проклятый! прошипел граф, бросаясь навстречу сыну и на глазах у всех отвесил затрещину, едва Филипп слез с коня. Ты что, не видел, что лошадь в мыле?! он обнял Цезаря. Маленький мой, мой добрый хороший мальчик, почему ты не сбросил этого идиота и не пришел домой?.. Идем, идем Папа сам тебя выходит А ты, идиот, когда психуешь, бегай сам, ясно?! Мудак бесполезный! Почему я только не вышвырнул тебя из дому?!
Марита, едва достававшая макушкой до груди сына, втиснулась между ним и мужем.
Что случилось, Филипп? Ты упал? Ты поранился? Мне вызвать врача?
Нет, это было первое, что он выжал. Все хорошо. Честно. Я не упал Мы просто напоролись на кабана. Ничего страшного Цезарь ушел, но я должен был его как следует выходить прежде, чем опять на него садиться. Он просто вырулил из леса и бросился на меня. Если бы не Цезарь, я бы сейчас собирал кишки по лесу
Себастьян слегка повернулся. Извиняться, он ясное дело, не стал. Но все равно заинтересовался.
Цезарь обогнал кабана? его глаза сверкнули, он повернулся к коню и поцеловал, ухватив двумя руками за морду. Да ты у меня огонь!.. Что же ты сразу не сказал?
А ты мне позволил?!
Филипп отбросил стек и тоже подошел к Цезарю. Наклонился над задней ногой. Осмотрел, старательно ощупал руками. Сперва одну, потом вторую. Повязка на задней ноге была украшена черной полосой. Видимо, по ней кабан скользнул мордой.
Я вызову на всякий случай, ветеринара.
Вызови. И договорись с ним по поводу Сахара
Это мой конь, рявкнул он.
Филипп
Хочешь забить его, то начни с меня!
Я бы с радостью, но меня об этом не попросили
Я сплела венок из ромашек и надела на Герцога. В своей вселенской терпимости пес был похож на Грету. Он позволял вытворять с собой кучу глупостей и ни разу даже не зарычал. Мы подошли к столу, за которым сидели взрослые и Герцог тут же положил голову на колени Маркуса и свел брови. Чтобы тот снял с него эту красоту и позволил быть просто мальчиком, не Принцессой.
Ты меня звал?
Присядь, велел Себастьян, ногой отодвинув стул, и я села.
С той нашей ссоры мы с ним ни разу не разговаривали. Если, не брать в расчет беспокойство насчет коня, которое я приняла за беспокойство о сыне.
Я звал. Прости, что я наорал на тебя на днях. Цезарьочень ценный конь, но я все равно не имел права срываться.