***
Много че наснимал? кивнул на черно-белые мониторы охраннику.
Скривился в смущении мужчина:
Ну, так пожал плечами. Всё что было.
Стирай давай, грозно.
Хорошо, закивал лихорадочно тот, соглашаясь.
Погоди, резко, перебивая.
Да? удивленно округлил очи в испуге незнакомец.
Скинь копию на диски мне дай. А остальноестирай.
Есть, сделаю
Зачем тебе? обмерла я в прозрении. Уставилась в лицо своему странному муженьку.
Ответил взглядом. Коварно ухмыльнулся:
На случай, если тебя опять перемкнет. Я тебе его включуи будешь наслаждаться
***
Лениво потянулась я в объятиях Кости. Взор около, скользя по «кочкам» и «ухабам» салона знакомого, любимого автомобиля, что стал нам уже едва ли не домом
Кость несмело позвала, шепотом.
М-м-м? неохотно, сквозь сон, отозвался.
А где диск?
Какой диск?
Эпилог
Эпилог
Посвящаю Феде и Наташе.
Искренне надеюсь, что нынче у вас всё хорошо
и жизнь ваша сложилась наилучшим образом,
пусть даже и с учетом того, что выпало на вашу нелегкую долю.
***
Едва мне стало немного лучше, вместе поехали к моим родителям и всю правду, все вести выложили, как есть. И охали, и ахали, и плакали, и радовались
Одно радуети хоть батя с недоверием отнесся к моему «новому» (или как я утверждала«окончательному») избраннику, против же не выступил.
Тихо, едва заметно улыбался а в глазах блестел огонек надежды и радости за меня.
Мама же, как и я, была на седьмом небе от счастья. Она верила моему Косте, как мне и искренне уповала на наше общее светлое будущее.
***
Еще кому мы сообщили почти сразу о «переменах» в наших отношениях (да и вообще об отношениях) это Ирина и Игорь. И если мальчик с осторожностью, опаской, но добротой меня встретил, то «мамочка»естественно, в штыки. И это еще даже о штампе не шла речь, когда ее пламя любви к бывшему мужу резко вспыхнуло, провоцируя на дополнительные встречи, и заодноменя желая заживо испепелить. Но Пахомов быстро всё остудил, искренне и смачно заявив: «Все вопросы к моей нынешней жене. Теперь она подобные вещи решает: с кем и когда у нашей семьи будет общий досуг».
И если ее ревность сразу попыталась включить режим шантажа сыном, то вскоре все же разум возобладал над ней. Видя с ним наши отношения, а также получив от меня жесткий «пинок» в виде толстого намека, что вскоре планируем своими детьми обзавестись, и «Игорю больше не придется скучать среди угрюмых взрослых»поумнела. Страх потерять и без того шаткое свое положение в его, Кости, жизни враз подавил ее эгоистический пыл, сменив на адекватную скромность: по крайней мере, перестала ставить палки в колеса общению сына с отцом
И пусть на Рождество не срослось (работа Кости и Ирины тараканы), а вот на масленицу мы свершили затеянное.
Два часа ездыи снова оказаться рядом с, казалось, необъятной березой. Перепрыгнуть через забори открыть изнутри ворота
Плакала и радовалась одновременно старушка, Анна Федосеевна, не веря счастью своему, всё никак наглядеться не могла на нас: на Костика, на Игорька и на меня.
Ба, да сядьте уже! Успокойтесь, взволнованно отозвался, взмолился Пахомов. И так всего вдоволь и очень вкусно!
А сметану?! вскочила, дернулась обратно женщина с места. По сметанку еще надо к Фроловым сходить!
Сейчас всё сделаю! Ну, Ба! обиженно. Ну, дайте уже сказать Вам новость!
Оторопела старушка. Послушно опустилась на табурет.
Тревожный, испуганный взгляд обрушила ему в очи.
Мы с Лизой поженились.
О! взвизгнула, хлопнув в ладони. Ну, слава Богу! машинально перекрестилась. Давно пора! Я столько просила у Господа, чтоб тебя образумил!
Меня? от удивления дрогнул Костин голос. А чего меня? пристыжено рассмеялся.
Глаза бабульки заблестели вновь от слез:
Да что опять сомневался бы, бегал А такмолодцы! Родные мои! Сразу было видно что вы с Лизонькой друг для друга сотканы. И Игорьку при вас двоих будет проще, чем при тебе одному А так, гляди, ума тебе немного прибавит, пыл поубавит. На добрый путь наставит.
Это еще кто кого, обиженно буркнул сквозь смех Пахомов.
Захохотала, смущенная, и я.
Онатебе, уверенно выдала, повторила старушка. А то вон уже четвертый десяток на носу, а все носишься, гайсаешь, непонятно где, будто по-прежнему только школу окончил. Пора и о будущем о тихом будущем подумать! О семье, а не только о работе
Думаю, Ба. Думаю, тихим, едва различимым шепотом, пристыжено пряча очи. Причем сообща
А вот этоправильно! Советуйтесь, решайте, уступайте друг другуи всё у вас будет хорошо. И Игорька не забывайте, да правнучек?
Ага, засмущавшись, рассмеялся мальчишка.
***
Науменко оказался не таким уже простым персонажем. Ту еще свору шакалов вокруг себя сплотил, тех еще товарищей заимел, подтянул к себе в логово, в стаю. Всех же остальных, неугодных, сразу в утиль. Как и меня: с моей-то родословной я ни в каких вариациях вселенной не вписывалась в его «кружок по интересам» (и это он еще о моих тараканах не знал: о принципах праведности и стремлениях героя). Так что как бы я не пыталась и не мечтала не было изначально, по умолчанию априори мне места среди продуманной, рабочей схемы, что создавалась и оттачивалась годами среди царства «Наумении».
Еще немногои Сереге бы присвоили подполковника. И полетел бы наш не менее, чем я, принципиальный Курасов: если не вверх, по служебной лестнице, то внизза остальными, на свалку бытия, уступая место более «предприимчивому поколению», более сообразительному «молодняку». И никто бы этому не помешал. Ведь как, что? Все давно уже под крылом Сереги: Горбунов, Казанцев, Сальников, еще «парочка» майоров и капитанов и это только низы, что умудрились засветиться или посыпаться, как домино, вслед за "Господином" Кто же еще был замешанпредстоит еще расковырять, разворошить сие осиное гнездо.
И всё было на мазивсё, пока так близко не засунули к нему меня, идиотку неугодную, и встала я как кость в горле: ни глотнуть, ни сплюнуть. Сначала раздражителем выступала, а затем и вовсеугрозой. Ладно батя, ладно его связи, знакомые Но отношения, странные, непонятные терки с ФСБ-шником. Предрешило мою судьбу. Резво, смело и бесповоротно. Ведь Пахомов уж точно вряд ли им подыграет: или «податью» защимит, или за решетку упечет если не сразув яму, на кладбище. Вот и пришел на ум план Майору: так удачно совпало с операцией, так красиво раздали, разыграли карты Меня же по моей просьбе туда и заслали, к Косте подпустили, а дальшедело идеального «шума», «издержек операции»: у Пахомова на почве ревности и сложных прошлых наших отношений кукушку сорвало. По всем записямко мне явно проявлял агрессию и составлял угрозу: намеревался совершить акт насилия, надругательства. Однако "заботливый" Науменко, будучи прямым моим начальником, геройски рванул спасать нерадивую коллегу. Да только судьба-злодейка неумолима: Серега убивает Пахомова, а тот в последний миг, скорее всего, сам утаскивает меня за собой, али простошальная пуля.
Не осталось мне места больше в этом мире, по мнению Науменко, не осталось если оно вообще когда-то было.
Сам себе яму и выкопалсам себя и завел за черту
А без «гениального руководства», без мудрого звена, связи между «темным царством криминала» и «праведнымзащитников»вся цепочка рассыпалась: леска лопнула и бусы заскакали по полу. Паника, страх, неосторожностьвсё взяло свое. Трусливая, крысиная натура каждого из этой своры не заставила плодов давления ждать: тут же принялись тыкать пальцем друг на друга, валя вину на еще вчерашних товарищей, командиров, спасая выгораживая свою шкуру: и прилетало не только ныне мертвым Науменко и Горбунову. Всех, всем без исключения. Бросил их без защиты и Блоха. Сам попал под горячую руку и едва начал вылезать, вырываться из петли, что тугой удавкой так нелепо затянулась на его шее, как тотчас и сам пошел на дно: свои же пришили за измену.
Волки есть волки. И только в своей стае можно выжить. И никогда ни за что нельзя предавать друг друга. Нельзя. Да не каждой псине вручен сей дар, присущ «талант» верности и мудрости, прозорливости. А без толкового командирачто матерое тело без головы: когти рвут, да только все чащесвою же плоть, чем врага предсмертная агония, цель которойуже не спасительные действия, а земной суд над грешником.