Выйдя на работу, Анастасия Львовна отправилась на обход. «Ася сказала, что ее отец хорошо себя чувствует, температуры нет. На планерке о нем не говорили, значит, все так и есть. Ну, что ж, познакомимся с отцом Резвых Насти», подумала хирург Шевалье, входя в палату 1.
Ася, ты? вдруг раздался до боли знакомый голос.
Глава 7 Новогодние сюрпризы
Придя к убеждению, что «в мире нет ничего, что было бы достойно ее!», мужчина предлагает себя.
Анастасия Львовна, имея, как и положено хирургу, «в боях» закаленный характер, стояла растерянная и даже испуганная. Это было редким явлениемтакое ее поведение.
Значит, все было наяву, и ты мне не приснилась, Ася.
Да, теперь она убедилась точноэто Уваров. Только он так ее называл. Как же постарел, немудрено, что при осмотре она его не узнала.
Виталий? Прости, не поняла сразу, что это ты. Борода, усы, седина.
Конечно, я изменился, все же восемнадцать лет не виделись. Еще сказывается мой образ жизни.
Как ты себя чувствуешь? спросила Анастасия Львовна, переходя к тому вопросу, ради чего она пришла в эту палату.
Озноба, одышки, затруднения при глотании, чувства тяжести, распирания в животе, тошноты и рвоты нет.
Отлично, она осмотрела шов, подавила на живот, удовлетворенно кивнула и повторила:Отлично. Будем жить.
Доктор, можно прийти к вам в кабинет для беседы, когда освободитесь? внезапно перешел на «вы» пациент, видя, что разговор привлек внимание соседа по палате.
Приходите после вечернего обхода, а до этого времени я очень и очень занята.
У вас сегодня дежурство?
Анастасия Львовна снова кивнула и пошла к другому пациенту.
Вечером, проводив жену и дочь, Виталий Андреевич Уваров отправился на аудиенцию к своему врачу. Анастасия Львовна сидела возле компьютера и забивала какие-то цифры из тетради, лежащей рядом.
Не помешаю?
Присаживайся. У меня есть немного времени поболтать. Чай будешь?
Нет, спасибо. Может, ты голодна? Давай покормлю, мои принесли много всего: куриные котлеты, запеченную рыбу, бананы, мед, творог, ряженку. Что будешь?
Я не голодна. И ты едой не очень увлекайся. Понимаешь ведь, что вредно перегружать поджелудочную? Какие куриные котлеты? Рано еще их есть.
Котлеты паровые. Я же тоже имею медицинское образование. И помню многое. Почти всё.
А почему не работаешь по специальности? спросила Настя. Она чувствовала при нем какую-то скованность, обдумывала каждое слово, прежде чем сказать.
Долгая история.
У меня есть часа два, так что можешь не торопиться.
Все восемнадцать лет уложить в два часа? Сложно, но я постараюсь. С чего начать? Пожалуй, с того момента, когда пошел в армию. Все два года я прослужил в семьдесят шестой гвардейской десантно-штурмовой дивизии, дислоцированной в Пскове, был санинструктором, а при необходимости стрелком, воевал, как и другие, я тебе писал об этом в письмах. За три месяца до увольнения, во время чеченской военной кампании, получил контузиюэто отразилось на дальнейшей работе и на качестве жизни в целом. Потом долго лежал в госпитале, даже некоторое время разговаривал с трудом. Вернувшись в Энск, я устроился работать в больницу, думал поступать через год в институт, а тут начались перебои с выплатой заработной платы. Сама знаешь, не получали порой по шестьдевять месяцев. Я начал подумывать о смене профессиинужно было как-то выживать, ведь матери в школе тоже деньги не выплачивали. В ноябре девяносто шестого у мамы нашли опухоль, срочно потребовалась операция, а потом понадобились лекарства, усиленное питание. Пришлось продавать квартиру, на эти деньги я приобрел однокомнатную, а остальные потратил на необходимые нужды для матери. Однако прожила она недолго, и в мае девяносто седьмого года ее не стало. У меня снова, видимо, на нервной почве начались резкие головные боли, которые ничем, кроме сильнейших обезболивающих или спиртного не снимались. О поступлении в институт я уже не задумывался из-за постоянной нехватки средств, к тому же на работе появились некоторые проблемы с начальством: сотрудник нужен, пока он здоров. Я вполне понимаю своих руководителей, ведь медработникам приходится иметь дело с людьми, и врачебные ошибки стоят куда дороже, чем в иных областях деятельности, а у меня они, ошибки, случались все чаще и чаще. Вот и пришлось идти к железным болванкам, меньше страдающим от моей иногда разрушительной деятельности. Я начал работать в разных конторах в качестве слесаря, сварщика, плотника, благо меня очень многому научил покойный отец.
Виталий Андреевич на минуту задумался, неожиданно замолчав.
А как с Надеждой познакомился? спросила Настя, прервав затянувшуюся паузу.
Да обычноона была моей соседкой по новой квартире, поэтому ты ее не знала.
А почему у вас с дочкой разные фамилии?
Потому что она мне неродная дочь. Ее отец служил в милиции и погиб еще до рождения Аси. В девяностые, если помнишь, люди не знали, к кому обращаться за помощью: в правоохранительные органы или в криминальные структурынастолько сильна была власть злодеев. Когда Надежда была на третьем месяце беременности, в городе судили бандитов, державших в страхе весь район. Их искали долго, но все же изловили, а потом с некоторыми препятствиями довели дело до суда. Каким-то образом преступникам, оставшимся на свободе, удалось подкупить конвой. После провозглашения приговора бандиты легко освободились от наручников и, забрав оружие у совсем не сопротивлявшихся конвоиров, выбежали из здания суда. Там их ждала машина. Асин отец, патрулировавший улицы города в тот день, проезжал мимо здания суда, а когда заметил выбегающих с оружием преступников, бросился им вдогонку. Одного он застрелил, другого ранил, но и сам получил пулю, не совместимую с жизнью. Я и говорю онгерой, хоть сейчас никто об этом подвиге не вспоминает.
Настя знает о своем отце?
Конечно, мы с женой никогда этого не скрывали. Более того, я не стал удочерять ребенка по этой причине, хоть считал и считаю девочку родным человеком. Думаю, она должна знать о Сергее Резвыхсвоем отце, помнить его и гордиться им.
А с какого времени ты ее воспитываешь?
Почти с рождения. С того самого момента, как Надежда спасла меня. Уйдя из медицины, очень много для меня значившей, я начал искать свое место в новой жизни, а оно никак не находилось. Может, потому что я беспробудно пил? Заработал какую-то мелочьи тут же потратил на спиртное, сомнительных дружкови так изо дня в день. Недели, месяцы шли непрерывной чредой, а ничего не менялось. Однажды я остановился, проанализировал жизньи понял, что ничего хорошего уже не будет: родителей в живых нет, ты замужем, на этом месте Анастасия Львовна опустила голову, боль не уходит, а, напротив, усиливается, к тому же тяжело без любимой работы. В общем, смалодушничал, герой-десантник. Что было дальше, рассказывать не буду, только скажу, спасла мою жизнь Надежда. Сколько буду жить, столько буду ей благодарен. Нашла меня в квартире, почему-то незапертой, предала врачам. Лечили в госпитале, постепенно головные боли начали уходить, но привычка выпивать осталась. Жаль мне их: и Надежду, и Асю. Терпят меня почему-то, мучаются, молча неся свой крест.
Она тебя любит? тихо спросила Анастасия Львовна и добавила:Жена.
Виталий Андреевич задумался, а потом сказал:
Скорее всего, по-женски жалеет, она очень много в меня вложила сил, многим пожертвовала. Надежда в то время училась в институте и бросила его, потому что от меня никакой помощи не было, более того, ей со мной, как с ребенком, приходилось много возиться.
Виталий, а ты Надежду любишь? задала вопрос Анастасия Львовна, сама от себя не ожидая.
Если бы ты знала, Ася, какой сложный вопрос задаешь. Это не любовь, в нашем с тобой понимании слова, это что-то вроде ощущения невероятной нежности и привязанности к близкому родственнику: к сестре, тетекому-то очень родному.
Он рассказал все, кроме того, как страдал первые месяцы, годы без нее, Аси, а потом это состояние перешагнуло и пятилетие, и десятилетие.
А можно у тебя спросить