Запускаю руку в пакетик с картошкой, выуживаю пару ломтиков, обмакиваю их в кисло-сладком соусемоем любимом. Кладу ломтики в рот и неспешно жую, растягивая удовольствие. Надо будет и домой взять порцию или двена вечер потупить в телевизор.
Понятия не имею, как это работает, но еда всегда поднимает мне настроение, даже если поначалу о нем нет даже намека. Просто приятное тело распространяется от живота и будто проникает в кровь, разбегается по всему телу, разнося с собой ощущение спокойствия и умиротворения. Ну, да, потом я вполне могу пожалеть о съеденном, но ведь это будет потом, да и то не факт. Сейчас, когда представляю себе одинокий скучный вечер, варианта не взять собой вкусняшку на вынос просто нет.
Привет, - знакомый женский голос заставляет целый табун мурашек пробежать по спине снизу-вверх и обратно.
Едва не давлюсь не полностью прожёванной картошкой, спешно глотаю комок и поднимаю голову. Уже напряжен, готовый если не бежать, то, возможно, даже кричать или каким-то другим способом привлечь к себе внимание персонала. Тут же рыскаю обеспокоенным взглядом по сторонам.
Я одна. Можно присесть?
Сегодня на Свете облегающие джинсы со стразами, босоножки и то ли длинная легкая рубашка, то ли туника светло-розового цвета. На волосы, забранные в высокий хвост, заведены большие солнечные очки в очень изящной, почти невидимой оправе. Макияж едва заметный.
Умом хочу проорать ей в самое лицо: нет, нельзя!
Да только шестеренки в моей голове явно пробуксовывают, не попадают друг другу в пазы и стопорятся.
Конечно, садись, - торопливо, едва не уронив стакан с остатками коктейля, отодвигаю поднос со своим заказом в сторону.
Света улыбается, обходит столик и садится напротив.
Она просто сидит и молча смотрит на меня - прямо, открыто, но при этом вроде бы не рассматривает под микроскопом, не проматывает перед внутренним взором все мои недостатки. Впрочем, что их проматывать. Когда они и так почти все сидят перед нем? Или мне только кажется, что не проматывает? В любом случае, чувствую себя очень неуютно. Сейчас бы самое правильное встать, сослаться на какое-нибудь важное дело и уйти. Нам не о чем с ней говорить. Я же испорчу ее репутацию. Она слишком красива, чтобы такой как я даже сидел рядом. Очень красива
эй, ты меня слышишь?
Прихожу в себя и понимаю, что все это время Света что-то говорит, а я, как последний идиот, пялюсь то на ее губы, то в сверкающие прохладной глубиной глаза.
А? Прости, задумался.
Она улыбается еще шире. Наверняка ведь заметила, как облизываю ее взглядом - и сейчас что-нибудь по этому поводу скажет.
Это ты меня прости, - говорит то, что я никак не ожидаю услышать. - Это прозвучит банально, но я была огромной дурой, когда отказалась от дружбы с тобой.
Поначалу я даже не знаю, как реагировать на эти ее слова. После всего, что случилось неделю назад, они кажутся насмешкой, что ли. И это в лучшем случае.
Тебе неприятно со мной разговаривать?она вроде как неуверенно теребит в руках телефон.
Она вроде бы и правда одна. Может, и правда попробовать поговорить? Я же этого так хотел. Много лет хотел. Не укусит же она меня, в конце концов. А к возможным насмешкам с ее стороны я и так вроде бы готов. Хотя, если быть честным, Света никогда надо мной и не смеялась. По крайней мере, в открытую. Игнорировалаэто да. Но не смеялась с остальными.
Наоборот, это было правильное решение, - беру в руки салфетку и начинаю ее теребить. Да, я тоже волнуюсь. И очень сильно. Быть того не может, что у нас получается обычный спокойный разговор, хоть я и понятия не имею, откуда вдруг такая перемена. - Ты же сама все виделапытаюсь подобрать слова недавнему своему избиению, но почему-то язык буквально присыхает к нёбу. - Видела, как ко мне относятся другие.
Во-первых, это только придурок Платон с дружками. Остальные просто боятся его, потому и засунули языки по задницам, - неожиданно пылко высказывается она. Даже откладывает в сторону дорогую мобилу, которую до того крепко сжимала в руках. - Все учителя от него стонут, но ничего не могут поделать. Ты же знаешь, кто его отец.
Знаю, - пожимаю плечами. - Только все равно не понимаю, зачем ты мне все это говоришь. Поверь, мне давно на всех плевать. И на учителей, и на одноклассников. Привык.
И на меня?
Что на тебя?
И на меня плевать? - ее глаза немного расширяются, как будто Света сильно удивлена.
И у меня вертится на языке «На тебя мне плевать в первую очередь!», хочется хоть немного вернуть свою обиду за ее предательство, хочется увидеть ее реакцию, какой бы она ни была. Потому что любая реакцияэто проявление эмоций. Намного хуже полный игнор, полное равнодушие.
Я очень сильно пытаюсь вытолкнуть из себя желчные слова, но не могу, потому что, несмотря ни на что, продолжаю испытывать к Свете какое-то болезненное притяжение. Одно ее присутствие рядом заставляет невольно выпрямлять спину и пытаться вобрать в себя большой животтак себе попытка, но мне все равно рядом с ней хочется выглядеть лучше, чем есть на самом деле.
Прости, мне лучше уйти, - Света хватает со стола телефон и порывисто поднимается, так и не дождавшись моего ответа.
Нет-нет, - протягиваю к ней руку, но так и не решаюсь коснуться ее кожи. - Нет. На тебя мне не плевать.
«Она знает о моих чувствах» - проносится в голове.
Всегда знала.
Сейчас об этом уже глупо и поздно говорить, - она снова садится напротив, - но мне плевать на репутацию, если она достигается такой ценой. Мне не нужны люди, которые находят удовольствие в издевательстве над другими. Не хочу иметь с ними ничего общего.
Чего это вдруг? - вопрос вырывается сам собой - и я едва не прикрываю рукой рот, чтобы вернуть слова обратно.
Но Света и не думает обижаться.
Не знаю, как объяснить, - она посматривает на мой пакетик с картошкой. - Можно?
Конечно, - пододвигаю к ней весь поднос.
Удивительное дело, но мне резко перехотелось есть. Одно ее присутствие наполняет меня чем-то таким, что напрочь отбивает аппетитв хорошем смысле этого слова. Невольно задаюсь вопросом - каково это, когда рядом с тобой такая девчонка? Не на пять минут, как сейчас, не за ерундовым разговором среди десятков куда-то спешащих людей, а совсем рядом - по-настоящему.
Ты все время куда-то уходишь, - говорит она, немного хмурясь.Тебе со мной скучно?
Мне с тобой непривычно, - говорю чистую правду. - Ты такаякак же сложно говорить вроде бы простые слова, - красивая - голос звучит осипшим скрипом. - Это как всю жизнь со стороны наблюдать за яркой бабочкой, а потом, когда она вдруг села тебе на рукузамереть и бояться сделать что-то не так, испугать.
Ты стихи не пишешь? - неожиданно спрашивает Света, немного зардевшись и убирая за ухо несуществующую прядь.
Какие стихи, ты что, - отмахиваюсь я, вдруг почувствовав себя немного свободнее. - Я даже близко не гуманитарий.
А говоришь очень красиво, - смотрит из-под густых полуопущенных ресниц.И вообщеразве важно, гуманитарий ты или технарь? Взять того же Леонардо да Винчи, сколько у него изобретений? А ведь и стихи писал.
Ну, ты и пример привела, - даже усмехнуться себе позволяю.Спасибо, конечно, только мне немного много далеко до Леонардо.
Какие твои годы, - передергивает плечами Света и резко меняет тему. - Какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
Никаких, - отвечаю на автомате.
«Она же не позовет меня гулять?»
Может, погуляем немного? Погода такая классная.
У меня такое ощущение, что начинаю гореть. В прямом смысле этого слова. Еще немного - и из ушей дым пойдет. Уж лицо наверняка цвета спелого помидора, а уши потрескивают и обугливаются.
Погуляем? В смысле я и ты? - чувствую себя последним идиотом. Она же именно это предложила? Мне не показалось с отбитой головы?
Да. Если ты не против,говорит так просто, будто это что-то само собой разумеющееся. Как будто не она, самая красивая девчонка в классе, зовет на свидание (нет, просто на прогулку!) самого уродливого в классе пацана.
Я только за!то ли шепчу, то ли просто выдыхаю, но она все же слышит.
Это вообще со мной происходит? Может, у меня сотрясение мозга, которое проявилось только теперь вот такой странной галлюцинацией?