В частности, я всегда была благодарна ей за наши еженедельные обеды. Мы с Авой в обязательном порядке обедаем с мамой в загородном клубе недалеко от ее дома. Я терпеть не могу это место, но всегда рада побыть с Авой, и мы все же достаточно любим маму, чтобы ждать этих еженедельных обедов с нетерпением.
Но я подозреваю, что теперь, когда Ава переезжает в Европу, все изменится. Всю следующую неделю она будет готовиться к переезду, а значит, этот наш обед последний. Полнота жизни, которую она сейчас переживает, только подчеркнула мою опустошенность.
А ты не сможешь каждую неделю прилетать на обед? спрашиваю я у Авы. А то как я, по-твоему, должна развлекать твою мать в одиночку?
Когда мы говорим о маме, мы всегда называем ее «твоя мать». Мы начали говорить так в шутку еще в старших классах, но теперь произносим это так часто, что в ее присутствии нам приходится следить за собой, чтобы не оговориться.
Бери с собой айпад и вызывай меня по скайпу, говорит она.
Я смеюсь.
Не искушай меня.
Ава берет телефон, читает сообщение и аж подпрыгивает.
У меня собеседование!
Быстро, однако. А что за работа?
Учительница английского в местной средней школе. Зарплата хреновая, зато, если я буду там работать, научусь ругаться по-французски и по-итальянски в два счета.
Рид зарабатывает достаточно, чтобы Ава могла не работать, но она всегда работала. Она говорит, что роль домохозяйки не для нее, и, думаю, именно это привлекло в ней Рида. Детей никто из них не хочет, а Аве всегда нравилось быть занятой, так что им это только на руку.
Иногда я завидую ее нежеланию иметь детей.
Если бы я не чувствовала себя такой неполноценной без ребенка, не было бы всех этих проблем в моей жизни и браке.
Мне будет так странно без тебя, Ава, говорит мама, занимая свое место за столом. Я заказала ей, как обычно, мартини с двойной порцией оливок. Она кладет сумочку на соседний стул и снимает оливку с зубочистки. Даже не думала, что твой переезд так меня взволнует, продолжает она. Когда приедешь навестить меня?
Я еще даже не уехала, говорит Ава.
Мама вздыхает и берет меню.
Поверить не могу, что ты нас покидаешь. По крайней мере, у тебя нет детей. Не представляю, что бы я чувствовала, если бы ты утащила от меня внуков.
Я усмехаюсь про себя. Такой мастерицы устраивать спектакли, как мама, я в жизни не видела. Не уверена, что она так уж жаждала быть матерью, когда мы с Авой были маленькими, и точно знаю, что она не спешит становиться бабушкой. Хоть эта черта ее характера мне на руку. Она не пристает ко мне по поводу детей. Только молит Бога, чтобы я не вздумала кого-нибудь усыновить.
Два года назад на одном из наших совместных обедов Ава заговорила об усыновлении. Мама сразу встала на дыбы.
Квинн, только не говори мне, что ты готова воспитывать чужого ребенка, сказала она. С ним ведь могут возникнуть проблемы.
Ава просто посмотрела на меня и закатила глаза, а потом отправила мне сообщение под столом: «Да, ведь с родными детьми никогда не бывает проблем. Твоей матери надо бы посмотреться в зеркало».
Я буду ужасно скучать по ней.
Я пишу ей: «Уже по тебе скучаю».
«Я еще здесь».
Послушайте, девочки, неужели вы так и не научились вести себя за столом?
Я поднимаю глаза: мама неодобрительно смотрит на наши телефоны. Я закрываю свой и засовываю в сумочку.
Как поживает Грэм? спрашивает мама. Спрашивает исключительно из вежливости. Хотя мы с Грэмом женаты уже больше семи лет, ей все еще хочется, чтобы это был кто-то другой. В ее глазах он недостаточно хорош для меня, но не потому, что она хочет для меня лучшего. Будь на то мамина воля, Грэм был бы Итаном, а я жила бы в таком же большом доме, как она сама, и она могла бы хвастаться всем знакомым, насколько ее дочь богаче Эвелин Брэдбери.
Превосходно, говорю я, не вдаваясь в подробности. Потому что, честно говоря, только предполагаю, что Грэм поживает превосходно. Я давно уже понятия не имею, что он чувствует или думает, поживает ли он превосходно, хорошо или отвратительно. Просто великолепно.
Ты хорошо себя чувствуешь?
Я чувствую себя прекрасно. А что?
Не знаю, говорит она, окидывая меня взглядом. Просто у тебя усталый вид. Ты высыпаешься?
Ну ты даешь, бормочет Ава.
Я закатываю глаза и беру меню. Мама обладает склонностью говорить гадости в лицо. Меня это никогда особо не беспокоит, так как мне и Аве достается поровну. Наверное, потому что мы так похожи. Ава всего на два года старше меня. У нас одинаковые прямые каштановые волосы чуть ниже плеч. Одинаковые глаза того же цвета, что волосы. И, как утверждает мама, у обеих очень усталый вид.
Мы делаем заказ и в ожидании еды болтаем о пустяках.
Мы почти заканчиваем обед, когда кто-то подходит к нашему столику.
Аврил?
Мы с Авой поднимаем глаза. Элеонора Уоттс перекладывает свою нежно-голубую сумку «Эрме» с одного плеча на другое. Ей кажется, что это ужасно тонкий маневр, но с таким же успехом она могла бы дубасить нас этой сумкой по голове, крича: «Посмотрите на меня! Я могу позволить себе сумочку за пятнадцать тысяч долларов!»
Элеонора! восклицает мама. Она встает, и они делают вид, что целуются. Элеонора смотрит на нас. Я заставляю себя улыбнуться.
Квинн и Ава! Дамы, вы прекрасны, как всегда! Я едва удерживаюсь, чтобы не спросить ее, не выгляжу ли я усталой. Она садится на свободное место и обхватывает сумку обеими руками. Как поживаешь, Аврил? Я не видела тебя с тех пор
Она замолкает.
С торжества по случаю помолвки Квинн с Итаном Ван Кемпом, заканчивает мама.
Элеонора качает головой.
Поверить не могу, что прошло столько времени. Посмотреть на нас, так мы уже бабушки! Как это вообще могло случиться?
Мама берет свой бокал и отпивает глоток мартини.
Я еще не бабушка, говорит она так, словно хвастается. Ава с мужем переезжают в Европу. Дети помешали бы их охоте к перемене мест, говорит она, легкомысленно махнув рукой в сторону Авы.
Элеонора поворачивается ко мне, ее взгляд изучает мое обручальное кольцо и, наконец, возвращается к лицу.
Ну а ты, Квинн? Ты ведь уже давно замужем, говорит она со смехом, свидетельствующим о неведении.
Мои щеки горят, хотя я уже должна бы привыкнуть к таким разговорам. Я знаю, что люди не хотят быть бестактными, но от этого их замечания не делаются менее болезненными.
Когда вы с Грэмом заведете ребеночка?
Ты не хочешь детей?
Продолжай стараться, и все получится!
Я прокашливаюсь и беру стакан с водой.
Мы работаем над этим, говорю я, прежде чем сделать глоток.
Я хочу, чтобы на этом все закончилось, но уж мама-то постарается, чтобы такого не произошло. Она наклоняется к Элеоноре, словно меня вообще здесь нет.
Квинн борется с бесплодием, говорит мама, словно это касается кого-то, кроме меня и Грэма.
Элеонора наклоняет голову и смотрит на меня с жалостью.
О, бедняжка, говорит она, накрывая мою руку своей ладонью. Как жаль это слышать. А вы не рассматривали возможность ЭКО? Моя племянница с мужем не смогли зачать естественным путем, а теперь со дня на день ожидают близнецов.
Рассматривали ли мы возможность ЭКО? Она всерьез? Наверное, следовало бы просто улыбнуться и сказать, какая это отличная идея, но я вдруг понимаю, что у моей выдержки есть предел и он только что достигнут.
Да, Элеонора, говорю я, выдергивая руку. Вообще-то, у нас уже были три неудачные попытки. Это истощило наш сберегательный счет, и нам пришлось во второй раз заложить дом.
Лицо Элеоноры краснеет, и я тут же смущаюсь своего ответа, то есть понимаю, что мама, наверное, в шоке. Но я не смотрю на нее, чтобы убедиться. Я вижу, как Ава делает глоток воды, пытаясь скрыть смех.
О, говорит Элеонора. Это Мне очень жаль.
Ничего, вмешивается мама. Все, через что мы проходим, дается нам не без причины. Даже испытания.
Элеонора кивает.
О, я верю в это всем сердцем, говорит она. Пути Господни неисповедимы.
Я тихонько смеюсь. Подобные замечания я много раз слышала от мамы. Трудно сыскать такую бесчувственную особу, как Аврил Доннелли, хотя я знаю, что она не нарочно.