Вернись немедленно! рявкнул он на весь лес, причём таким тоном, что только сумасшедшая решилась бы выполнить его просьбу. Настька! Чёрт бы тебя взял!
Никто и никогда не называл меня Настькой. Настей называли, в основном незнакомые люди, родные и друзья звали Стасей, а этот дикарь сразу перешёл к оскорблениям. Я слышала, что он ещё кое-что добавил, правда, тише, но не менее эмоционально, и уж точно это не прозвучало приличнее.
Я всё равно тебя найду! выкрикнул он через минуту. И ноги тебе выдерну, идиотка!
Я проскребла ногтями по жёсткой коре, не думая о том, что маникюру моему пришёл конец. А по поводу услышанного подумала, из последних сил набравшись злорадства: «Сначала найди. Идиот».
Он был совсем рядом, я слышала его голос, треск веток, шум, который он производил, обследуя заросли кустарника. Осторожно выглянула из-за дерева, и решила, что дальше ждать нельзя. Сделала пару осторожных шагов, хотела нырнуть за ель, но не успела, Гриша меня заметил, и мне ничего не оставалось, как кинуться прочь, как зайцу. Он ругнулся, громко и грязно, и побежал за мной, но я не оглядывалась. Неслась вперёд, не замечая того, что колючие ветки хлещут меня по лицу и плечам, перескакивала через коряги, падала и опять вставала. Я даже зарыдала от бессилия и страха. Меня догоняли, и это был ужас, кошмарный сон, который мучает иногда каждого человека. Ты убегаешь, а тебя догоняют, догоняют, твои преследователи всё ближе, и тебе не скрыться. Ты понимаешь, что тебе не скрыться.
Да стой ты, дура!
Его голос показался мне издевательским, я перелезла через поваленное дерево с обезьяньей ловкостью, рукой вляпалась в какую-то гниль, взвыла от отвращения, упала на землю, решив затаиться ненадолго, но не удержалась и покатилась вниз по склону. Хорошо хоть катиться было недалеко, поднялась на ноги, снова побежала, оглядываясь на ходу, а потом остановилась, как вкопанная. Посмотрела на свои ноги, потом вперёд по сторонам. Я стояла по щиколотку в грязной жиже, а вокруг вокруг топь. И конца-края ей не видно. Даже деревья вокруг жиденькие и кривые. Крупная чёрная ворона пролетела над моей головой, села на кочку и грозно каркнула. Я сделала шаг назад, под ногами противно хлюпало. Я сделала ещё шаг назад, испугавшись, что меня может засосать. Я в кино видела, как люди в болоте тонут, не хотелось бы удостоиться подобной участи. Даже похищение в этом случае предпочтительней. Или нет?
Я обернулась и увидела Гришку. Он стоял на возвышении и смотрел на меня, уперев руки в бока. Даже запыхавшимся не выглядел.
Иди сюда, позвал он, и тон был весьма нелюбезный.
Я выждала ещё минуту, Гриша меня не торопил. Смотрел на меня сверху, видимо, заинтересовавшись, какое решение я приму: вернуться к нему или сгинуть в болоте. Что ж, я малодушна. Я потихоньку назад пятилась, пятилась, следом опустила голову, расстроенная своей неудачей и предчувствуя расплату, и, в конце концов, направилась к нему. Правда, чтобы взобраться на пригорок, пришлось постараться, я некоторое время смешно барахталась среди грязного песка, сухого мха и сосновых иголок, ревела, размазывая слёзы по щекам грязной ладонью, влезла на корень сосны, и уже с него меня наверх выдернула твёрдая мужская рука. Гриша схватил меня за шиворот кофты и вытащил, как репку с грядки. С лёгким отвращением обозрел мою грязную одежду, поднял глаза к лицу, а когда я хотела ему объяснить, хотя бы попытаться разжалобить, он меня ударил. По лицу, правда, ладонью, а не кулаком, но достаточно сильно, я даже упала. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, я задохнулась, ткнулась носом в мох, и заревела навзрыд. В тот момент я пожалела, что вернулась к нему. Я была настолько измотана, не было сил не то что встать, даже голову поднять. Я только рыдала, и ждала, что меня продолжат избивать. Но ничего не происходило, я ревела, минуты шли, и наконец Гриша сказал:
Куда ты помчалась, дура? Думала, тут через сто метров федеральная трасса? Тут кругом болото.
Я хочу домой.
Да? К маникюршам, кухаркам и маленьким собачкам?
Последние силы меня оставили, и теперь я даже рыдать не могла. Повалилась на бок, подтянула ноги к животу и зажмурилась, чувствуя, как солнечные лучи, проникающие сквозь кроны сосен над моей головой, греют мою щёку. Сердце стучало тяжело и неспешно, что было даже странно. Видно, тоже устало.
К мужу, прошептала я.
К мужу, повторил за мной мужской голос издевательски. Который платит маникюршам и кухаркам. Гриша вдруг хохотнул. Не люблю красивых баб, бесполезные вы создания. С вами только спать приятно. На всё остальное вы не годитесь.
Я глаза открыла, но на него не посмотрела, глядела прямо перед собой. Все чувства, в том числе и осторожность, атрофировались, и поэтому я проговорила совершенно безразлично:
Можно подумать, у тебя были красивые.
Он помолчал, потом резко поднялся на ноги. И потребовал:
Вставай, идти надо. И не думай, что я тебя потащу. Сама бежала, сама и обратно шагай.
Я встала, куда деваться? Хотя, казалось, что сделаю два шага и кулем на землю свалюсь. Машинально переставляла ноги, ощущая свинцовую тяжесть во всём теле. Чувствовала себя грязной, ноги холодили сырые носки, а руки покрывали тёмные разводы. Да и волосы Я вытащила из волос жухлый берёзовый лист и бросила его на землю.
Ещё раз так сделаешь, я тебя в этом болоте утоплю. Поняла?
Я молчала, но когда он остановился и повернулся, пробуравил меня взглядом, коротко кивнула.
Оказалось, что убежала я далеко. Или мне так показалось, потому что обратно к домику я с трудом ползла? Лесу, казалось, конца-края нет. Гриша же шёл, вроде бы прогуливаясь, и на меня больше не смотрел. И поэтому я так сильно удивилась, когда он спросил:
Так что там с твоим мужем?
А что с ним?
Любишь, говоришь?
Я, признаться, насторожилась.
Люблю.
Конечно. Что не любить-то богатого и красивого, да?
Я не за это его люблю.
Серьёзно? Он, не скрываясь, ухмыльнулся. А за что? За доброту и порядочность? Гриша откровенно расхохотался, а я устремила в его затылок ненавидящий взгляд.
Да! Да! Мой муж замечательный человек! Не вам, негодяям, чета! Он людей не похищает!
Ты это точно знаешь? Он издевался, и даже не пытался этого скрыть.
Я знаю это точно, отчеканила я. Серёжа честный, добрый Его все уважают!
Ага. И любят.
И любят, подтвердила я. Он самый замечательный муж! горячась, заявила я.
Это Гришу заинтересовало, он кинул на меня любопытный взгляд. Глумливо усмехнулся.
Прямо-таки?
Я разозлилась ещё сильнее, вспыхнула и даже неожиданно переполнилась энергией и обогнала его.
Ты просто завидуешь ему. Вы все завидуете! Потому что у вас ничего не получается! И вы пытаетесь забрать то, что принадлежит ему. Вы воруете, похищаете и врёте.
Григорий приподнял одну бровь, наблюдая за тем, как я горячусь.
Я завидую?
А разве нет? Вот скажи, зачем тебе всё это нужно? Зачем-то ведь ты ввязался в это дело? Ты в курсе, что нарушаешь закон? Ты хочешь денег! Я презрительно фыркнула, позабыв о том, что для выражения презрения я несколько не в форме. Его денег. И я тебя злю, потому что я его люблю, такого удачливого и делового. А вот ты сидишь в этом лесу, как сыч, никому не нужный, и злишься, бесишься и завидуешь
Я кричала ему в лицо, выплёскивая свой гнев и ненависть, и не успела заметить, как он выбросил руку вперёд, схватил меня за горло, и сдавил его. Я глаза вытаращила в испуге, хотела крикнуть, но вышел хрип, колени подогнулись, и я начала оседать, неотрывно глядя в пустые глаза своего убийцы. Он просто сжимал моё горло, и, кажется, с любопытством наблюдал за тем, как я ловлю ртом воздух. Огромная ручища обхватила мою шею вокруг, что даже удивительно, в глазах у меня начало темнеть, но хватка не была особенно крепкой, дышала я без проблем, а в обморок сама посоветовала себе грохнуться, чтобы прекратить, наконец, свои мучения.
Как ты сказала? Я завидую, потому что ты его любишь? Деточка, а ты не думала, что мне ничего не стоит, заставить тебя полюбить меня? Без всяких денег? Сама на коленях приползёшь и просить будешь.
Нет
Будешь, заверил он. А потом я верну тебя мужу, вот и проверим, как сильна его любовь. Такая чистая и искренняя.