Нет, неожиданно хватаю девушку за руку, с силой сжав ее запястье. Где мой ребенок?! Что с ним? Я шла к нему, дальше мне не позволяют продолжать слезы и ком в горле, что отнимают способность говорить и дышать.
С вашим малышом все хорошо, он сейчас в отделении для новорожденных. Крошечный, но для семи месяцев очень даже крепенький. Он справится и ничем не будет отличаться от сверстников. Не переживайте, мамочка!
Жив! Мой сыночек жив! Слезы, только теперь уже от радости, бегут нескончаемым потоком, а я даже не пытаюсь их стереть. Просто нет на это сил.
Пожалуйста, шепчу, как в бреду, еще сильнее сжимая руку медсестры. Отвезите меня к Никите. Я сделаю все, что захотите. Хотите денег? У меня есть деньги. Любое ваше желание, хоть звезду с неба! Только можно мне увидеть сына? Хоть одним глазком?.. Пожалуйста, если вы мне не поможете, то я сама пойду, пробормотала я, снова пытаясь встать с каталки.
Да вы ненормальная! Не нужны мне ваши деньги! Оставьте себе! К ребенку отвезу. Но сразу договоримся: три минуты, не больше. Меня итак могут уволить за то, что потакаю вашим капризам.
Не уволят, твердо произношу, прикрыв бессильно глаза. Не позволю.
Я сразу узнала его. Сердцем почуяла. Эта незримая связь между ребенком и сыном будет всегда. И именно она сейчас вела меня и придавала сил. Я снова предприняла попытку встать, но была решительно остановлена медсестрой.
Бросила на нее благодарный взгляд и снова вернула его к Никитке. Он лежал там такой совсем маленький, беззащитный и одинокий. Я буквально прилипла к окну и поглаживала стекло кончиками пальцев, представляя, что стою рядом и провожу по головке самого любимого мужчины на планете.
Я люблю тебя, Китенок! С днем рождения! Мама рядом и обязательно будет сильной. Извините, у вас не будет телефона? обращаюсь к медсестре, которая терпеливо ожидает окончания нашего с Никиткой «свидания». Хочу, чтобы у сына была фотография на память о его самом первом дне рождения.
Девушка торопливо достает телефон и передает мне, украдкой вытирая слезы.
Не плачьте, все правда хорошо. Мы справимся, со слабой улыбкой произношу, не зная успокаиваю тем самым себя или ее. Возвращаю медсестре телефон, предварительно отправив фото на свой номер. В дальнейшем эта нечеткая фотография через заляпанное мною же стекло станет самой любимой и засмотренной до дыр
В палате я не могла налюбоваться на фотографию сына, меня распирало от желания поделиться этой новостью хоть с кем-нибудь. С родителями не вариантпомня разницу во времени, у них сейчас ночь, дождусь утра и обрадую тем, что они стали дедом и бабушкой. На пару месяцев раньше, чем планировалось, но все-таки.
Неожиданно в голову приходят слова Джека. «Я хотел бы знать». Он прав. Марктакой же отец, как и ямать. И он имеет право знать, что сегодня стал папой самого замечательного малыша на свете. Вот только судьба не готовила меня к тому, что мы с Китенком окажемся ему не нужны
Недолго думая, отправляю единственную фотографию малыша, подписав ее: «Поздравляю тебя, папа. Твой сын очень похож на тебя».
Ответ пришел мгновенно, словно мое сообщение ждали все эти месяцы.
«Мне вы не нужны. Не смей меня беспокоить. У меня своя семья, и я счастлив с женой».
Вот так сухо, словно и не было жарких ночей и признаний. Словно не было одних желаний на двоих. Словно не он звал меня замуж, устроив романтический ужин на берегу озераСловно «нас» никогда не было.
Я из тех людей, кто умеет ставить черту и точку. Здесь же я поставила жирный крест черным маркером. Потому что то, что я не нужна, я могу пережить, не маленькая девочка. Но когда не нужен собственный ребенокЭто за гранью.
Я буквально рву на себе трясущимися руками цепочку на шее и снимаю кольцо, что подарил мне Марк. Оно висело у меня на груди, как надежда. На то, что когданибудь, возможно, мы будем счастливы. Что когда-нибудь я созрею, чтобы забыть и простить измену Но сейчас я аккуратно кладу его на тумбочке и благополучно забываю там при выписке, оставив вместе с ним все воспоминания о тех нескольких счастливых неделях
Глава 9
Наши дни
Вот так вот, мам, тихо произношу, разглядывая чаинки в своей кружке с давно остывшим чаем.
Я не говорила родителям о беременности до самых родов. Чтобы не переживали. Достаточно того, что они знали, что я сбежала заграницу из-за мужчины, что оставил шрамы в моей душе. Но только сейчас я понимаю, насколько мне не хватало материнской поддержки, вот таких вот женских секретиков и вовремя подлитого горячего чая в кружку. Мне банально не хватало заботы со стороны. Даже сильным женщинам иногда хочется свернуться в клубок, и чтобы их погладили по волосам, приговаривая, что все будет хорошо. Даже сильным женщинам нужно крепкое плечо, чтобы не упасть
Господи, доченька, что же ты пережила она, как всегда не может сдержать слез и притягивает меня в свои объятия. Поначалу мне было тяжело без такого проявления любви, а потом я отрастила бронированный панцирь, спряталась в нем, предварительно заткнув все щели, и теперь меня ничем не проймешь.
Мам, ну, перестань! Вон, героиня «Москва слезам не верит» директором стала, дочь воспитала! Одна! А мне не пришлось особо перетруждаться даже!
На самом деле, это детская сказка, чтобы маму успокоить. Было непросто. Хотелось все бросить и вернуться в Россию, чтобы была хоть какая-то помощь. Я не ушла в декрет, несмотря на то, что Джек настаивал. Я просто не могла себе позволить сесть ему на шею вместе с Китенком. Поэтому работать начала через неделю после выписки. Да, удаленно, да когда Кит спал, но все же я работала почти наравне со всеми, кто сидел в офисе. Чтобы не сойти с ума и не натворить глупостей. А еще чтобы хоть что-то значить, чего-то добиться. Для собственного успокоения.
Были и слезы, и срывы, и хроническая усталость. Но все отходило на второй план, стоило посмотреть в любимые темные глаза. Я не соврала, когда написала Марку, что сынего копия. Это видно даже невооруженным взглядом. Жаль только, что Никита оказался не нужнее пятого колеса в машине
Катюша, КатюшаНо ничего, теперь ты дома, мы с отцом тебя в обиду не дадим! Хорошо, что ты вернулась.
На самом деле я намеревалась нанять маме супер профессионального психолога и перевезти родителей к себе в Штаты и больше никогда не пересекать выстроенную мною границу. Но все сложилось совсем не так, как я предполагала.
Я бы наверно ни за что не вернулась в родной город, если бы не Джек. Однажды за обедом он сидел очень задумчивый и не реагировал на мои наводящие вопросы.
Эй, а ну-ка обрати внимание на меня! возмутилась, щелкая пальцами перед глазами.
Извини, задумался.
Ты вот так думаешь уже который день. Говори, что случилось. Может, и я смогу помочь?
Он сморит на меня, словно изучает. А потом неожиданно его губы растягиваются в довольной улыбке, а в глазах зарождается надежда.
Кейти, ты же юрист!
Алилуя, дорогой! Спустя столько лет ты это запомнил!
Ценю твое чувство юмора. Но я сейчас не об этом. Мой партнер и друг в России попросил о помощи. Ему нужен квалифицированный юрист, который сможет провести сделку. Они с партнером объединяют фирмы, и надо проследить, чтобы не получилось так, что он окажется в невыгодном положении. Он никому не доверяет, сама знаешь, всех можно купить ради собственной выгоды, так что обратился за помощью ко мне
И ты думаешь, что ятот самый юрист, что поможет твоему другу не потерять все нажитое непосильным трудом? выгибаю вопросительно бровь.
Выходит, что так. Пожалуйста, Кейти, мне больше некого попросить
Конечно, я съезжу, о чем речь! я не могла отказать. Только не Джеку. Не мужчине, благодаря которому я имею все, о чем только можно мечтать и который сделал для меня так неоценимо много. И который впервые за столько лет просит о помощи.
Спасибо
Стоп. Не хочу больше слышать ничего о благодарности, возвращаю ему его же фразу, что он сказал много лет назад. Мы же друзья. Это меньшее, что я могу для тебя сделать
И вот я стою перед дверьми офисного здания, где друг Джека занимает целых два этажа. Сама не знаю, почему волнуюсь, но руки мелко подрагивают, как будто это первая моя сделка. Глубоко вдохнув и резко выдохнув, улыбаюсь сама себе и делаю шаг навстречу автоматическим дверям. Вот только меня забыли предупредить, что мой палач станет гвоздем программы