Но это же вздор! Проклятий не существует, в них верят только глупцы. К тому же, если бы они существовали, давным-давно все они погибли бы от этих проклятий, что Гизы, что Валуа.
Генрих резко встряхнул головой. На самом деле, он уже устал размышлять. В конце концов, это ведь ни к чему не приведёт.
И тут, прямо над ним раздался знакомый голос:
Сударь, вы случайно не...
Герцог вскинул голову и встретился взглядом с Франсуа.
...Это действительно вы,тотчас хмыкнул принц.Так я и думал.
Гиз иронично изогнул бровь.
Неужели я настолько узнаваем?
Вполне. Ваш внушительный рост и аристократическую осанку скрыть сложно. К тому же, ваши волосы выбиваются из под шляпы, а среди именитых французских дворян блондинов куда меньше, чем брюнетов. И вам совершенно не обязательно было надевать на себя это,он окинул взглядом его совершенно не придворный костюм.
Сам же принц был одет без лишней пышности, но и в том, что не скрывало его высокого положения.
Хотя,продолжал он,ваша популярность, в последнее время, будет, пожалуй, побольше моей. Так что пытаться оставаться неузнаннымэто, по большей части, ваша забота.
Генрих лишь рассмеялся над этой остротой.
Что ж,промолвил он,раз уж мне не удалось сохранить своё инкогнито и моё одиночество оказалось нарушенным, не желаете ли вы ко мне присоединиться?
Не сказал бы, что питаю к вам искреннюю нежную привязанность,честно признался герцог Алансонский,однако вас я хотя бы знаю, в отличие от людей, сидящих за другими столами. Поэтому я приму ваше приглашение.
Эта искренность, которой не хватало остальным Валуа, привлекала Гиза с принце. Он постоянно говорил то, что хотел и его не волновало, причинит это кому-то неприятные ощущения или же нет. Он любил пускать остроты в сторону людей, не заботясь о впечатлении, которое после этого оставляет.
Франсуа уселся на скамью напротив своего неожиданного компаньона на ближайшее время, укладывая на стол шпагу рядом со шпагой герцога.
Времена были неспокойные и мужчины дворянского происхождения не могли позволить себе выходить из дома без оружия.
Трактирщик, завидев явно знатного господина, но особенно не вглядываясь в его черты, из-за чего он не узнал брата короля, которого, как и всякому простому человеку, ему доводилось видеть лишь на улицах в процессиях, поспешил подойти и учтиво поинтересоваться, что он желает. Франсуа, ничуть не стремясь к необычности, заказал мясо с вином.
Когда трактирщик ушёл, между ними повисло молчание.
Герцог Алансонский взглянул на Генриха, который в очередной раз наполнял кубок вином.
Путешествие Пантагрюэля к божественной бутылке?насмешливо охарактеризовал он.
Примерно так. Надеюсь, мне бутылка скажет то же, что и Пантагрюэлю, поскольку сейчас, признаться честно, это единственное, чего я желаю.*
А как же великие свершения?
Подождут,пожал плечами Гиз.Что же привело вас сюда?поинтересовался он.
Видимо, то же, что и вас. Топить боль в вине в Лувре было бы как-то неловко. Кабак для этого использовать лучше.
В его словах была доля истины.
Но Генрих удивился другому.
Боль? Но по вам не скажешь, что вам больно.
Возможно. В таком случае, мне просто скучно. Из-за этого я и пытаюсь испытывать хоть какие-то чувства, будь то боль, будь то радость.
Его философствования прервало то, что симпатичная дочь трактирщика принесла ему его заказ.
Улыбнувшись ей, Гиз шутливо ущипнул её за талию, а она с громким смехом поспешила скрыться, попутно изображая смущение.
Франсуа закатил глаза.
Даром времени не теряете.
Тоже пытаюсь найти способность чувствовать,задумчиво признался Генрих.Видимо в наше время она стала редкостью.
И что же, вам тоже скучно?
Нет, мне пусто.
И новый глоток вина, который, увы, даже не отнимет трезвого сознания.
Но всё через какое-то время начинает действовать. Так и алкоголь, наконец, ударил ему в голову. К тому времени, его собеседник уже расправился со своим ужином и опять зевал от скуки.
Марго меня не простит,смотря в пустоту вдруг ни с того ни с сего произнёс Генрих.
Он не имел привычки разбалтывать всем вокруг, что у него на уме, но Франсуа казался не всеми.
Ага. Не простит,кивнул принц, ничуть не удивляясь этой прозвучавшей ни к месту фразе.
Уйдёт к Наваррцу?
Уйдёт. Анрио мил.
Алансон не знал ничего о том, что происходило между сестрой и её мужем, но беарнец, по крайней мере, был его другом и казался человеком, достойным Маргариты.
Как можно уйти к нему? Он же провинциал! И от него наверняка воняет чесноком,фыркнул Гиз.
Да нет. Это неправда,разубедил его Франсуа.
И всё же... Нет, она от меня к нему не уйдёт!
Значит, уйдёт к кому-нибудь другому.
А есть варианты?
Непонятно, с чего вдруг вообще они завели о ней разговор. Но у Генриха это было наболевшим, а Франсуа было всё равно о чём беседовать.
При дворе много молодых людей,озвучил он свои наблюдения.Хм... Ну, скажем, за ней ухаживал господин д'Эпернон. Вы не заметили?
Что?!
Как вы не наблюдательны!
Это тот самый пёс герцога Анжуйского? Не смешите меня! Вы видели его?
Но есть и птица покрупнее. Как вам сам герцог Анжуйский?
Подобной глупости Франсуа сам от себя не ожидал, но оправданием ему служило то, что он был пьян.
Нету. Он скоро будет в Польше. Улетает ваша птичка.
Ах да... Совсем забыл.
А вы что же? Ревнуете собственную сестру к вашему же брату?
Я? А что если и так? Вы разве не ревнуете?
У меня есть причины.
А у меня нет?
Вы её брат.
Герцог Анжуйский тоже.
На самом деле, принц, конечно, ревновал, но в другом смысле. Помыслить о кровосмешение с собственной сестрой он и не думал.
Да что же за семейство у вас такое?!вскричал Гиз, достаточно громко, чтобы несколько человек к нему обернулось.
Полно вам, герцог. Я вас успокою,тихо ответил ему Франсуа.Ко мне Марго можете не ревновать, она моя сестра и только. Хотя... Теперь вы вообще можете ни к кому её не ревновать. Сами же говорите, что она вас не простит.
Но Генрих, как ни странно, в глубине души всё ещё не терял надежду.
А всё-таки она вернётся.
Ага,скептически хмыкнул Алансон.
Вскоре возле их стола возникло несколько девушек определённой профессии, которые наперебой начали зазывать господ провести вечер в их компании.
Франсуа брезгливо поморщился. Уличные девки его не интересовали.
А вот Гизу было всё равно. После Марго все женщины казались ему абсолютно одинаковыми, будь то придворная красавица или же самая обычная куртизанка. Всё равно ведь натура каждой из них одна.
Недолго думая, Генрих выбрал двух, потратив на это буквально пару секунд, отмечая тех, кто был покрасивее.
Это так вы собираетесь возвращать мою сестру?осведомился Франсуа.
Нет, такие у меня способы пытаться что-нибудь почувствовать. И вам советую.
Пожалуй, воздержусь, поскольку заранее знаю, что это не сработает.
Значит, я всё ещё сохраняю наивность. Что ж, вспомню старые-добрые времена,фальшиво рассмеялся Гиз, встав, взяв двух девушек за талии, приказывая трактирщику выделить ему наверху комнату, на прощание кивнул принцу и удалился, оставляя того в одиночестве.
Редкостный придурок,философски изрёк Франсуа.
Польша, чёрт бы её подрал! Польша! Это вообще где?!негодовал Генрике, как загнанный зверь ходя по кабинету матери.
Она устало откинулась на спинку кресла.
Её сын обычно был невозмутим и спокоен, но если уж у него случались приступы яростиэто происходило долго и громко.
Здесь,ткнула она пальцем в карту.
Разумеется, он знал, где Польша.
Это же на севере. Я там замёрзну, заболею и умру! И меня даже не похоронят в Сен-Дени!
Успокойся ради всего святого,закатила глаза она.Ведёшь себя, как капризный ребёнок!
А что мне ещё остаётся делать? Кстати!принц резко остановился, а потом, стремительно подойдя к столу, бросил на него небольшой портрет.Вы это видели?
Королева-мать взяла в руки миниатюру, чтобы рассмотреть её поближе. На ней была изображена женщина средних лет, абсолютно некрасивая, художник даже не приукрасил её огромный нос.