Потом она заметила Франсуа, который отошёл за чей-то экипаж и там согнулся пополам. Его рвало. Девушка поспешила отвернуться.
Интересно,дрожащим голосом прошептала она на ухо Анриетте,сколько ещё мы будем здесь находиться? Неужели они не налюбовались?!
Волки смотрят на растерзанную добычу, перед тем как съесть её внутренности,прокомментировала герцогиня.
Маргарита посмотрела на неё округлившимися глазами. Подобных натуралистичных метафор она от неё не ожидала.
Благо, моя семья хотя бы не страдает каннибализмом. Однако всё в этом мире до поры до времени,неизвестно откуда в ней нашлись силы отпускать насмешки.
Однако это не сильно ей помогало. Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Согнуться, как Франсуа, ей не хотелось, поэтому она решила направиться к Карлу и потребовать, чтобы они как можно быстрее покинули это страшное место. Марго пошла прямиком туда, где завидела короля, который беседовал с кем-то из придворных, то и дело указывая на какую-то часть строения. Но подойдя поближе она вдруг резко остановилась, совсем неподалёку услышав два знакомых голоса. И от звука одного из них, боль захватила всё её существо.
Гиз и Анжу стояли всего в паре шагов от неё и разговаривали.
Генрих... Её Генрих... Или уже не её... Он выглядел, как всегда, великолепно - гордый величавый вид, самоуверенная поза, пронзительный взгляд и лёгкая усмешка на чётко очерченных губах. Молодой человек был в красном. Но теперь красный ей казался не цветом их любви, а цветом пролитой им крови.
Неплохая работа, герцог,заметил Генрике, указывая на тело адмирала.
Разумеется,без тени раскаяния рассмеялся лотарингец.Я умею доводить всё до конца,он взглянул на своё творение.Много раз себе представлял эту картину. И, право же, она прекрасна.
И столько мрачного самодовольства было в его словах, что Марго подавила вскрик. Это был не он. Не её Генрих. И этот волнующий её взгляд, этот всеподчиняющий голосвсё это было направлено сейчас на труп Колиньи. Такой привычный образ Генриха. Но он приобрёл другую окраску... Нет, это именно он! Настоящий Гиз.
Маргарита и раньше его видела, он всегда был таким, но она просто не понимала. Перед ней будто была половина разорванного рисунка. И она раньше помыслить себе не могла, что на второй его половине будет изображено тело адмирала, болтающееся на Монкофоне.
Вот и вся истина. Столько времени прошло, прежде чем она её осознала. Кого она любила всё это время? Его. Убийцу. Безжалостного человека, самого дьявола.
Маргарита почувствовала, что у неё кружится голова. Такое знакомое головокружение. Ей вдруг захотелось забыться, упасть здесь на холодную землю и не видеть больше ни повешенных, ни придворных, ни Генриха.
Слишком много потрясений для одной хрупкой инфантильной капризной девушки, прекрасной принцессы из весьма сомнительной сказки, где россыпи бриллиантов и белых роз сменились на потоки крови и нагромождения трупов, неотразимый и мужественный принц сам оказался драконом, от которого никто не спешит спасать принцессу, а великая и бессмертная любовь, увы, висит рядом с трупом на Монкофоне.
И что же остаётся принцессе? Лишь вновь картинно упасть в обморок, не выдержав всего этого.
"Господи!крутилось в сознании."Ты ошибся. Думаешь, я сильная и справлюсь? Это не так. Господи... Я такая слабая..."
За ту секунду пока она падала на землю, ей успело подуматься, что на этот раз приходить в себя ей не хочется. Водоворот воспоминаний и судорожных мыслей крутился в сознании. И так отчаянно хотелось, чтобы всё это отступило, оставив место долгожданной пустоте.
Тьма наконец накрыла её.
Когда королева Наваррская неожиданно упала на землю как подкошенная, все взгляды тотчас обратились к ней.
Бедняжка,послышался шёпот придворных дам.Для неё это слишком страшно. Ах только посмотрите на неё!
Разумеется, она была не первой дамой, упавшей здесь в обморок, за всё то время, что они здесь находились. Но когда сознание теряет принцесса кровиэто сразу привлекает внимание.
Тотчас к распластанной на земле девушке бросились два человека. Это были те, кто на самом деле и являлся причиной её обморокаГиз и Анжу.
Никто не успел среагировать быстрее них. Когда остальные только сообразили что к чемуэти двое уже были на коленях подле неё.
Корсет её душит,промолвил Генрих, поспешно развязывая шнуровку, которая очень удачно располагалась спереди.
Как вы смеете снимать корсет с моей сестры?!тотчас взвился герцог Анжуйский, достаточно грубо отталкивая того и принимаясь за шнуровку собственноручно.
Лотарингец нахмурился, взирая на него.
Вот и всё. Варфоломеевская ночь прошла. Им больше незачем быть союзниками. Теперь они снова стали соперниками. Соперниками за власть, за авторитет и в том числе за сердце Марго. Знали бы они, что в последнем случае бороться уже не за что.
Пока что Гиз был более удачлив по жизни, но в этой ситуации перед лицом всего двора Генрике, на правах старшего брата, имел куда больше привилегий, по части освобождения сестры от весьма существенного предмета гардероба.
Когда с корсетом было покончено, все затаили дыхание. Маргарита по-прежнему была бледна настолько, как если бы она умерла, и не открывала глаза.
Её Величеству стоит вернуться во дворец!заметил кто-то.Здесь не место юным впечатлительным особам.
Но почему она не приходит в себя?!забеспокоился Карл, тоже пробиваясь к ней сквозь толпу.
У неё слишком большое потрясение,ответила Екатерина, проходя вслед за ним.Нужно доставить её обратно в Лувр.
Я могу отвезти свою супругу,промолвил Анри, который тоже к ним подошёл.
Королева-мать окинула его не то презрительным, не то подозрительным взглядом.
Вы? Нет, вас одного с ней мы точно никуда не отпустим, - мрачно проговорила она.
Короля Наваррского охраняли. Да и Марго, как его жена, была весьма ценной особой. Ни в коем случае нельзя было потерять ни одного, ни другого.
Я отвезу,решительно заявил герцог Анжуйский.
Екатерине с Карлом не оставалось ничего, кроме как согласиться. Ему они, естественно, доверяли.
Не медля ни секунды, принц поднял сестру с земли и направился к своему коню, крепко сжимая её в своих руках. Перед ними все расступались.
Он решил поскакать верхом, поскольку так было куда быстрее. Да и ветер, обдувающий коня на скаку, должен был быть полезным ей.
Гиз провожал их горящим ревностью взглядом. Будь его воляон ни за что бы не позволил ему коснуться Марго. Но что он мог сделать? Сейчас заявлять на неё свои права было бы безумием! Здесь присутствовали придворные, её семья, её муж. Оставалось лишь зло смотреть на счастливца, который её увозит.
Между тем Генрике вскочил на коня, перекидывая через седло королеву. Она безвольно повисла перед ним. После этого он ударил шпорами скакуна и понёсся прочь, оставляя позади лишь взвивающиеся над дорогой клубы пыли.
До дворца французских королей они доехали куда быстрее, чем оттуда к Монкофону, поскольку с ними не было королевского кортежа, который перемещался очень медленно.
Въехав во внутренний двор Лувра, Анжу спрыгнул с коня, а потом бережно снял с него Марго. По дороге она несколько раз немного приходила в себя, но, видимо, была настолько ослабшей, что снова лишалась чувств.
Он понёс её на руках во дворец. Она была совсем лёгкой. Маленькая, худенькая, совсем как ребёнок, в полузабытии она прижималась к его широкой груди.
В её покоях их встретила Жюли, пронзительно вскрикнувшая при виде своей госпожи. Недолго думая, герцог приказал ей принести воду, полотенце, а потом оставить их. Зачем было нужно последнее, он и сам не понимал. Просто само сорвалось с губ.
Занеся сестру в спальню, Генрике осторожно положил её на кровать. Не успел он устроиться рядом, как служанка принесла всё необходимое и, бросив на госпожу ещё один обеспокоенный взгляд, удалилась.
Принц смочил полотенце в воде и положил на её лоб. Так проделал несколько раз.
Она всё ещё была без сознания. Такая бледная, несчастная, беззащитная. Думали ли они хоть немного о ней, когда вместе с собой обрекали это изнеженное светлое существо на жизнь в кошмаре? Представляли ли они, что с ней будет, когда она увидит Лувр залитый кровью?