Как скажете, ангел мой, Ламерти всем своим видом изобразил покорность.
Выходит, вы отравили меня и похитили из монастыря? подвела итог Эмильенна.
Именно так, моя маленькая монашка. Арман ласково приподнял указательным пальцем подбородок девушки и посмотрел ей в глаза. Темнота делала его взгляд каким-то особенно таинственным. О похищении, я признаться, ничуть не жалею. Ведь это была самая волшебная и упоительная ночь в моей жизни!
Что вы имеете в виду? Эмили смертельно побледнела.
А вы не догадываетесь? молодой человек мечтательно закатил глаза. Мы были наедине ночью, в этих романтичных развалинах, вы пребывали без чувств, в моих объятиях
У Эмильенны перехватило дыхание и глаза расширились от ужаса, куда более сильного, чем испытанный накануне. Она закрыла лицо руками и покачнулась.
Успокойтесь, я пошутил, видя, что девушка вот-вот снова потеряет сознание, Ламерти сжалился над ней и решил не продолжать жестокую игру. Вы по-прежнему так же невинны, как в день нашего знакомства ну, если, конечно, вы тогда были невинны.
Эмильенна замахнулась, чтобы дать ему пощечину, но Арман ловко перехватил ее руку и отвел от своего лица, впрочем, стараясь не причинить при этом боли. Последнее усилие стоило ослабевшей девушке слишком дорого, и она без сил опустилась на камни.
Так значит, вы забрали меня из монастыря чтобы мучить? устало спросила она.
Это одна из причин, но не главная, серьезно кивнул Ламерти.
А какая главная? Эмили поставила локти на колени и опустила лицо на руки, словно не желая смотреть на собеседника. Что может быть важнее желания издеваться надо мной?
Уверенность в том, что вымоя, и я не желаю вас делить ни с кем, даже с вашим Богом.
Не богохульствуйте!
Кроме того, я понял, что просто не могу без вас, Арман присел на камень напротив девушки и попытался поймать ее взгляд.
И почему же, позвольте узнать, вы не можете без меня обойтись?
Наверное, потому, что люблю вас
Глава тридцать шестая.
Эмильенна отняла руки от лица и изумленно уставилась на молодого человека.
Но это невозможно!
Поверьте, и я так думал. Помнится, мы пришли к выводу, что я в принципе не способен любить. Однако я не в силах иначе объяснить природу тех чувств, что испытываю к вам.
Эмили все так же молча смотрела на Армана, а он продолжал.
Я сам долго не верил в это, и всеми силами отрицал. Но месяца, проведенного в разлуке с вами, было достаточно, чтобы окончательно убедиться в том, что я люблю вас, Эмильенна.
Но почему меня? девушка выглядела искренне удивленной. Ведь в вашей жизни было так много женщин
Не перестарайтесь со смирением! Ламерти почти зло оборвал ее. Вы прекрасно знаете, какие достоинства отличают вас от других женщин. Впрочем, если вам это польстит, я лишний раз их перечислю. Вы, безусловно, красивы, но это не главное
Неужели? недоверчиво поинтересовалась Эмили.
Не стану скрывать, будь вы дурны собой, все прочие ваши качества не пересилили бы этого недостатка в моих глазах. В то же время, красивых женщин много, но среди них я не знал ни одной, кто мог бы сравниться с вами. Вы умны, бесстрашны, добры, благородны
С каких это пор доброта и благородство стали в ваших глазах достоинствами? может, сейчас и не совсем уместно было язвить, но, внезапно осознав свою власть над этим человеком, девушка не могла удержаться, чтобы хоть немного не помучить его.
С тех самых пор, как вы решились пожертвовать собой ради меня, явившись в комендатуру. Я причинил вам столько зла, а вы пришли и были готовы выкупить мою жизнь ценой своей. Весь этот месяц, не видя вас, я постоянно думал об этом. Мне никогда не понять вас. То, что вы сделали, представляется величайшей глупостью Но глупость эта была совершена ради меня, а я, как существо чрезвычайно самолюбивое, не могу не оценить подобного жеста. Скорее всего, сей безумный, алогичный поступок и переплавил хаос моих противоречивых чувств к вамв любовь.
То есть, вы полюбили меня потому, что была готова умереть ради вас? Эмили была непритворно удивлена. Но разве вы не сделали прежде того же самого для меня?
Приятно, что вы об этом помните! на лице Армана появилась самодовольная улыбка. В свете этого, позволено ли мне будет поинтересоваться, что вы испытываете ко мне? Нет, не подумайте, что я рассчитываю на немедленное ответное признание в любви, но ни за что не поверю, что я вам безразличен.
Вы мне не безразличны, медленно начала девушка. Но я сама не знаю, что чувствую. Не знаю! Если вы в течение этого месяца только и делали, что разбирались в своих чувствах ко мне, то я, если помните, привыкала к мысли об отречении от мира, старалась найти в себе призвание к монашеской жизни и искоренить все земные страсти. А потом внезапно являетесь вы, травите меня снотворным, тащите сюда и заявляете, что любите. И после всего этого, еще и требуете отчета в моих чувствах к вам!
Бросая Арману все эти упреки, девушка сама наконец осознала, сколько всего на нее навалилось. За эти несколько часов она так много пережила, что чувствовала себя совершенно измотанной физически и духовно. Эмоции, переполнявшие ее, внезапно обратились в поток слез, которые Эмили была не в силах унять, даже если бы захотела. Но она и не пыталась, прагматично рассудив, что лучше уж слезы, чем объяснения с Ламерти.
Вы плачете?! казалось Арман был искренне удивлен.
Девушка поспешно отвернулась. Однако Ламерти развернул ее лицо к себе, и медленно провел большим пальцем по щеке, стирая слезу.
Ты ведь никогда не плакала! Ни разу со времени нашего знакомства! Даже тогда, в первый день, и потом, когда я грозился тебя убить, Арман машинально продолжал вытирать слезы, текущие по лицу Эмили.
Эмильенна ничего на это не отвечала, ей совсем не хотелось говорить. Любые разговоры сейчас лишь еще больше запутали бы ситуацию, а слезы, напротив, приносили облегчение. Ламерти, не раз наблюдавший плачущих женщин, как правило, находил их жалкими и достойными презрения. И впервые в жизни женские слезы смутили его и вызвали желание утешить. Не обращая внимания на слабое сопротивление Эмили, Арман прижал ее головку к своей груди. Ощутив под рукой грубое сукно черного монашеского покрывала, он с силой и злостью рванул ткань, сорвав с девушки вместе с покрывалом белую барбетту. Строгой укладке Эмильенны также был причинен непоправимый ущерб, и ее волосы, освобожденные от гнета шпилек и уборов, шелковистыми волнами рассыпались по плечам и спине.
К черту ваши монашеские тряпки! Ламерти исступленно гладил светлые пряди, отливающие серебром в призрачном ночном свете.
Ну вот, Эмильенна слабо улыбнулась между всхлипываниями. Вы превратили мою прическу в какой-то кошмар. Сейчас заставлю вас ползать в темноте и искать выпавшие шпильки.
И не подумаю, отмахнулся Арман, обрадованный тем, что девушка снова шутит. Когда приедем в ближайший город, в первой же лавке можете накупить себе столько шпилек, гребней и косынок, сколько пожелаете. А заодно стоит приобрести вам пристойное платье.
Какая щедрость! Эмили отстранилась, обрадованная поводом сменить тему. А деньги откуда, можно поинтересоваться? Я припоминаю обстоятельства, при которых вы покидали комендатуру. Если вам при этом еще удалось захватить с собой свое имущество, то я просто преклоняюсь перед подобной предусмотрительностью.
Нет, все, что я прихватил из замка, осталось в Суарсоне. Но, как я упоминал, мои средства разбросаны по разным банкам, большей частью, за границей, но кое-что есть и во Франции. С помощью Аделины я забрал свой вклад из банка в Эври. Деньги небольшие, но, надеюсь, на путешествие до Англии хватит. Кстати, а что сталось с теми деньгами и побрякушками, которые я отдал вам? Вы потратили их на эти соблазнительные наряды? Арман кивнул на широкое черное платье послушницы и валяющийся на земле головной убор.
Ваши деньги и драгоценности в полной сохранности, лежат у меня в келье. Если вам угодно, можем сходить за сумкой. Тут ведь совсем недалеко, как вы сами изволили заметить.