Вместо этого она на одном из первых же приемов столкнулась с Арманом, и тут же сочла это знаком судьбы. Даже если бы Ламерти был склонен к самобичеванию, то и тогда бы он не стал испытывать чувства вины за то, что соблазнил глупенькую Адель де Вирнэ. Она сама отчаянно добивалась его благосклонности и была готова ради этого пойти на все, даже на то, что было не особо-то и нужно ее избраннику. Впрочем, зачем отказываться от девицы, которая сама бросается к вам в постель, особенно, если она недурна? Арман воспользовался ситуацией, но эта связь очень быстро наскучила ему. Адель же была уверена, что теперь молодой человек точно женится на ней, поскольку она «отдала ему самое дорогое». Самого Ламерти повторные претензии на брак рассмешили не меньше, чем в первый раз. Без всякой жалости он выпроводил барышню де Вирнэ из своей спальни, своего дома и своей жизни, и никогда более не задумывался о том, что с ней сталось. Дальнейшая судьба брошенной любовницы Армана ничуть не занимала, как, впрочем, и участь остальных жертв его рокового обаяния.
И вот теперь Аделина стоит перед ним, уже давно не юная, но все еще привлекательная, хлопает длиннющими ресницами, и взирает на него с прежним подобострастием.
Адель?! Арман постарался чтобы голос его звучал не только удивленно, но и радостно. Кроме того, он немедленно завладел рукой женщины и поднес ее к губам.
Неизвестно, дома ли Винсент и родители Аделины, но в любом случае, если она надумает вспоминать прошлые обиды, приюта ему здесь не видать, поэтому Ламерти решил быть предельно милым.
Что ты здесь делаешь? на женщину явно произвел впечатление жест Армана, и если она и была на него по-прежнему зла, то умело это скрывала.
Это долгая история, он не выпускал ладонь Адели из своей руки, при этом глядя ей в глаза. Так он еще никогда не вел себя с ней. Могу я войти? А Винсент дома? А твои родители?
Мадемуазель де Вирнэ была столь очарована поведением внезапно явившегося бывшего возлюбленного, что тут же поспешила пригласить его в дом, попутно отвечая на остальные вопросы. Оказалось, что Винсент уже больше года как бежал за границу. Он был в Париже, там его схватили и бросили в тюрьму. Если бы не помощь друзей, то брата, верно бы, казнили. Родители же несколько лет как умерли, по милости Божьей, не застав ужасов революции.
Если Винсент бежал, то почему ты все еще здесь? удивился Ламерти. Не то чтобы судьба бывшей любовницы его сильно волновала, просто не в характере Винсента, каким он его запомнил, было бросить сестру одну в стране, охваченной пламенем народного восстания.
Винсент не мог вернуться за мной, это стоило бы ему жизни. Кроме того, я писала брату, что в наших местах куда спокойнее, чем в Париже. Хоть чернь и сходит с ума, а все же ведет себя более-менее мирно. Слугивсе, кроме старого Жано и его внучкиразбежались, но по крайней мере, никто не посягал ни на дом, ни на меня, женщина бросила полувопросительный полу-лукавый взгляд на собеседника, проверяя какую реакцию вызвали ее последние слова.
Тот не замедлил ответить примерно так, как от него требовалось в данной ситуации.
Слава Богу! неужели эта дура проглотит подобное? Если да, то она напрочь забыла, что упомянутый Бог ровным счетом ничего не значил для Ламерти. Если бы эти ничтожества посмели причинить тебе зло, мне бы пришлось убить их всех до последнего, включая жен и детей!
О нет! Это было бы слишком жестоко! воскликнула Аделина с деланным смирением, однако, по ее виду можно было судить, что она весьма довольна словами Армана. Я уговорила Винсента не рисковать собой, кроме того, не хотелось бросать поместье, уж тогда бы его точно разграбили или захватили.
То есть твой брат скрывается за границей, а тыхрупкая маленькая женщинавынуждена охранять в одиночку семейные владения. Как это мило! Ламерти не мог сдержать сарказма, который, впрочем, не был замечен, поскольку Аделина никогда не бывшая маленькой, и уже давно не хрупкая, тем не менее, разомлела от комплимента.
Надо было назвать ее девушкой, хотя это, пожалуй, был бы перебор, подумал Ламерти. А вслух сказал:
То, что ты здесь однапросто ужасно, но, по крайней мере, пока я здесь, у тебя будет защитник!
И вовсе незачем девице, а точнее уже старой деве, де Вирнэ знать, что, скорее, она защищает Армана, приняв его под свой кров.
Глава тридцать вторая.
Ламерти лежал в спальне, до недавнего времени принадлежавшей его приятелю, по привычке, не разуваясь, и закинув ноги на спинку кровати. Винсент вряд ли стал бы возражать, будь он дома. Итак, пока все складывается довольно удачно. Даже если кому-то придет в голову искать его здесь, на Адель можно положиться. Как это ни парадоксально, после всего что между ними было, она умудряется по-прежнему его боготворить. Нелогично, необъяснимо, зато очень удобно. Женщины, по большей части, все-таки беспросветные дуры.
Мысли о женщинах вообще, заставили Армана вспомнить об одной конкретной женщине, ценность которой в его глазах была выше, чем всех остальных представительниц прекрасного пола, вместе взятых. Девчонка поступила ужасно глупо и безрассудно, но, нельзя отрицать, что именно ее безумный поступок, в конечном итоге, спас ему жизнь. Добралась ли она до аббатства? Вернувшись мыслями к Эмильенне, Ламерти уже с трудом себя сдерживал, чтобы не оседлать вновь коня и не бросится, очертя голову, на поиски девушки. Однако он понимал, что это было бы глупо, и вряд ли пошло бы на пользу им обоим. Надо выждать какое-то время. Несмотря на разумность этих доводов, бездействие сводило Армана с ума.
Правда, долго мучиться ему не дали. Довольно скоро в дверь комнаты постучала хозяйка, одетая не в пример роскошнее, чем накануне, во время их неожиданной встречи. Алый бархат, хоть и несколько потрепанный, несомненно шел к темным волосам и глазам Адели, но, в то же время, делал ее еще старше. Шея, плечи и грудь были открыты, если не считать роскошного колье. Впрочем, роскошь украшения была столь броской и нарочитой, что Ламерти не стоило особого труда распознать подделку. Сверкающие камни были вовсе не бриллиантами, а, в лучшем случае, горным хрусталем, а то и вовсестекляшками. Кроме того, Арман отлично знал, что подобного ожерелья семья Вирнэ не могла себе позволить и в лучшие свои годы, не то что сейчас. Но, конечно же, Ламерти никоим образом не подал виду, что раскрыл невинный обман Аделины, хотя в прежние времена их общения, он не отказал бы себе в удовольствии изощренно поиздеваться на эту тему.
Девица де Вирнэ лично явилась к Арману в спальню, чтобы пригласить к столу, хотя и вид ее, и манера держаться служили намеком на то, что если Ламерти предпочтет трапезе иной вид общения, особых возражений не последует. Не то чтобы Аделина совсем не привлекала молодого человека, она все еще была хороша, просто в данный момент голод его был куда сильнее жажды романтических приключений.
Обед (или ранний ужин) несмотря на все усилия хозяйки получился более чем скромным. То есть скромным с точки зрения Армана, который до последнего времени ни в чем себе не отказывал, а потому особо не задумывался до какой степени нужды дошли представители многих благородных семейств. На столе, в дорогой и изящной посуде красовались вареная репа, свекла и морковь. Внучка старого Жано, посланная в деревню, добыла свежих яиц, масла и хлеба. Мясо отсутствовало, зато хозяйке удалось где-то раздобыть бутылку неплохого вина. В целом было видно, что женщина приложила все усилия, чтобы при отсутствии продуктов и средств, накрыть достойный стол, но при этом осознает тщетность своих усилий, и это ее ужасно смущает.
Надо будет хотя бы оставить ей денег на еду, подумал Ламерти, и тут же вспомнил, что в комендатуре у него отняли все деньги и драгоценности. Осознание этого обстоятельства отнюдь не порадовало его. Без средств выбраться из страны будет намного сложнее, а Адель, судя по всему, вряд ли сможет одолжить ему хоть сколько-нибудь.
Вот видишь, Арман, как я живу, с грустной улыбкой обводя рукой стол, промолвила Аделина. Не скрою, мне приходилось очень нелегко, но теперь, когда ты за мной приехал
После этих слов, Ламерти, чуть не поперхнулся. Ну да, разумеется, именно за этим он сюда и приехал! Аделина была удостоена долгого выразительного взгляда, который мог означать что угодно, от «Ты разгадала мою тайну!» до «Неужели ты в самом деле такая идиотка?!». Глядя на женщину, Ламерти пытался быстро принять наиболее разумное в данной ситуации решение. Как не велико было искушение оставить Аделину в заблуждении, Арман все-таки не решился на столь наглый обман, по той простой причине, что когда Адель поймет, что он не планирует ее спасать и увозить, то у нее, как у любой обманутой женщины, возникнет желание отомстить. И сделать это будет совсем не трудно, учитывая что вокруг рыщут его враги.