А ничего не сказал, активно работая челюстями, промямлила подруга. Со мной его жена разговаривалаАльбина Атласовна. Знаешь, я вот всегда удивляюсь, что за имена у них такие: Атлас, Палас.
Ты давай ближе к теме, гаркнула я, хватаясь за Галькину тарелку ву которую она вцепилась пальцами. Поняла зараза, что я в ярости. Сколько нам еще этого подонка терпеть? У меня ребенок, между прочим.
Ладно, не пыли, миролюбиво улыбнулась Подвигалкина. Тетка сказала, что Олег Евгеньевич приболел. Старость не радость, знаешь ли. Ну, я как мы и договаривались ей наши требования озвучила: два миллиона долларов в мелких купюрах. Сказала, что если она сообщит в полицию и репортерам, то они получат своего дорогого Руслана мелкими посылками, грамм по триста. Частями, короче.
Мы про «частями» не договаривались, зашипела я, едва справляясь с желанием огреть Гальку карышкой от кастрюли. Ты совсем одурела? Олег Евгеньевич не заслуживает такого. Он ко мне, как к дочери относился. А ты
Да, и пендаля дал тебе под твой распрекрасный зад он тоже по родственному? Очнись, Чита. Наш пленник весь в папулю. От осинки не родятся апельсинки. Не очень то ее напугали мои обещания, если тебя это успокоит. Судя по тому, с какой скоростью эта новость попала на все телеканалы, они либо дураки, либо
Еще раз назовешь меня Читой, я тебя разорву,-шепотом пообещала я подруге, опасаясь что наш диалог услышит Ванятка.
Ладно, не ори, Галька явно не была настроена ссориться, давай думать, что дальше делать. Тебе наверное придется на разведку идти. Там же тебе еще вроде денег должны остались.
Где? тупо спросила я, пытаясь вырвать телевизор, висящий в кронштейне на стене.
В Катманде, рявкнула Подвигалкина. Ты чего делаешь? Умом поехала, что ли от страха?
Руслан просил телевизор ему принести, пропыхтела я, сражаясь с неподдающейся «плазмой»
Попросил? Это когда он нам в спину проклятия сыпал, и требовал благ? загоготала Галка. Ты и вправду блаженная. Ванька где будет мультики смотреть? В фантазиях?
Я замерла. А и вправду, ради кого я лишаю своего ребенка возможности смотреть любимого Спанч Боба. Вот только поганая совесть, доставшаяся мне видимо от папулиидиота, как называет его мама, все же иногда берет верх над моим разумом.
Мам, вы чего тут орете? Во дворе слышны ваши вопли. Опять соседи скажут, что у нас дурдом, Ванюшка появился в кухне. Я бросила попытки снять со стены телевизор, и прижала к себе сына, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы.
Ничего, Вань. Просто разговариваем, успокоила ребенка Галка, зомбоящик висел криво вот мы и спорим в какую сторону его крутануть, чтобы не окосеть.
С Бобчинским, чтото не то, выдохнул мой сын. Вот только этого мне сечас не хватало. Этот песхвостатая, нескончаемая проблема. У него то хубы растут в два ряда, то понос, после разграбления помойки, то корм ему не подходит. В общем не пес, а сто рублей убытка.
Что на этот раз? спросила я обреченно.
Он воет, беспокоится, и все время тащит меня к подвалу. Вы тоже туда шмыгаете постоянно, да еще и с кастрюлями. Я видел. Кто там у вас?
Крысы, слишком поспешно вкрикнула я. Огромные, как кони. Мы потому тебе не говорили, чтобы ты не боялся.
И вы подкамливаете, растите монстров для охоты на соседей? хихикнул мой сын. И змею придумали поэтому?
Вань, мать правду говорит, наконец подала голос до этого ошалело молчащая Галюня. Мы отраву туда носили, так что не ходи пока туда.
И не собирался, заверил ее ребенок, и обреченно вздохнул, -меня мама к Виолетте ссылает.
Сочувствую, потрепала его по вихрастой голове Подвигалкина.
Мам, телевизор есть еще один в кладовке, вдруг повзрослому сказал Ванюшка. Ну тот, который ты гробом зовешь. Можно я его себе в комнату поставлю.
Когда вернешься, поставим, пообещала я, вспомнив про допотопное окно в мир, пылящееся в дальней кладовой. Теперь бы еще придумать, как отволочь этого монстра советской промышленности в подвал. В конце концов, даже в тюрьмах людям создают пригодные для жизни условия. А Вольский не маньяк и не убийца, а просто мерзавец. За это не судят.
Ванька схватил со стола печенье и убежал. Детский разум прекрасен. Умеет быстро выкидывать из себя то, что ему не нужно. Хотя, мы бы с Галкой, когда были детьми, обязательно полезли бы в подвал, и попытались поймать огромного пасюка. Но мы же идиотки.
Только не говори, что мы попрем этот гроб на колесах в подвал, предупреждая мой месседж, простонала Галка.
И его, и матрас, и ведро купишь в хозтоварах нормальное, с сидушкой, как у унитаза, зло выплюнула я.
А ху- ху, не хохо? спросила эта гадина, сунув мне под нос фигуру, скрученную из трех пальцев.
Я схватила половник, даже успела замахнуться на вредную подружку. Она не осталась в долгу, и с визгом вцепилась мне в волосы.
Прекрасно,-голос прозвучавший, как раскат грома, заставил нас с Галиной разлететься в стороны и уставиться на женщину, появившуюся бесшумно, словно ниндзя. Потрясающе. Это именно то, что я рассчитывала увидеть.
Мама, пискнула я, ты же позже хотела приехать. А мы ту с Галей
Мне не интересны ваши эротические фантазии, фыркнула любящая маман.
Какие? глаза Подвигалкиной, красиво наливались бешеннством, мои же наоборот начали активно дергаться. Виолета Трахановна, ой простите, Тихоновна, вы берега попутали, или все таки дедушка Альцгеймер поборол брезгливость и принял вас в свои адепты?
Ты всегда была мужичкой, не осталась в долгу моя мамуля. Позор. Я рожала дочь, мучалась, а теперь людям в глаза не могу смотреть. Дочьлесбиянкаэто же приговор. Хотя, от идиота, могла родиться тоько идиотка. Гены. Диагноз.
Я уставилась на мать. Ну как так получилось, что она вообще решилась меня родить? Эгоизм родительницы пересекал все мыслимые и немыслимые пределы. Всю жизнь она восспитывала во мне чувство неполноценности. Способы для этого она выбирала гестаповские. Наверное поэтому я выросла безвольным и безотказным существом. Как говорит Галкаамебой в лифчике. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что данную часть женского туалета мне и надеть то не на что.
Где мальчик? гаркнула Виолетта. Я в вашем гнезде порока не могу находится.
Мальчика, кстати, зовут Ванюшкой, влезла Подвигалкина, которая в отличии от меня не впадает в состояние гроги, при виде моей мамуси. Пора бы запомнить.
Мам, Ванюшка собирается, попыталась я сгладить ситуацию.
Первым в кухню ворвался Бобчинский. Я не успела остановить жизнерадостного песика, который от радости виляя хвостом, подскочил к гостье и подпрыгнул, чтобы выразить дружелюбие. Пес тоже идиот, давно бы уж должен был привыкнуть, что с Виолеттой не проходит его радость.
Разведут тварей, рыкнула мама, и со всей силы пнула хвостатого малыша, который взвизгнув упал на пол, от неожиданности описавшись. Я бросилась к дрожащей собаки, чувствуя, как в груди клокочет ярость. Вся в отца. Такая же блаженная.
Мам, не надо, прошептала я, молясь, чтобы Ванюшка сейчас не вошел в кухню. Галька молча ковыряла выилкой новую клеенку на столе, уткнувшись взглядом в пол. Но матушку несло по кочкам.
Конечно не надо. И рожать было не надо не знамо от кого. И замуж выходить за пустострела, который при первом же случае слинял, бросив тебя с мальчишкой, который сейчас и тебе в тягость.
Неправда, устало вякнула я, зная, что спорить с Виолетой себе дороже. Мой сын самый лучший.
Ты поэтому его на меня сбагриваешь? хищно улыбнулась мать. Я почувствовала себя больной. Никогда в жизни я бы не отправила Ванюшку к ней, если бы не мерзавец Вольский, томящийся в моем подвале. А у меня давление, между прочим. И мигоени, но тебя же это не волнует. Ты же не думаешь, сколько денег я потрачу на лекарство, измотавшись с твоим сыном.
Ев, дай ей денег уже, не выдержала Галка. Ты что не видишь, что это обычный шантаж?
Конечно не видит, хмыкнула Виолетта, снова заставив меня чувствовать себя идиоткой. Я прижала к груди вздрагивающее тельце собаки. Ну, Вольский, теперь я точно сдеру с тебя выкуп. Пути назад нет, я не могу сесть в тюрьму, потому что Ванька никому кроме меня не нужен, даже собственной бабушке, которая ищет только выгоду в общении со мной и с ним.