А как она умерла?
В этом-то, похоже, все и дело. Она упала с северной галереиперила сломались. Дерево было трухлявое, изъеденное жучком. Это был несчастный случай, но из-за того, что в северном холле висит портрет Ловеллы, пошли слухи, что Ловелла ее и убила, заставив упасть. Будто бы она устала бродить призраком по дому и решила, что пусть-ка Барбарина займет ее место. Уверен, именно тогда и распространилась история о том, что тень умершей Невесты будет бродить по дому, пока новая Невеста не умрет и не станет призраком. Теперь ты услышишь, что призракэто моя мама Барбарина. Пожалуй, для такого старого дома привидение уж слишком молодое, но наши привидения, так сказать, эстафетные.
Понятно,сказала я медленно.
Рок положил руки мне на плечи и засмеялся, я тоже рассмеялась с ним вместе. Все вдруг встало на свои места, исчезла таинственность и вместе с ней страх.
Молодая дама в костюме для верховой езды и шляпке с голубой лентой завладела моими мыслями. Я часто подолгу задерживалась у ее портрета, если мне случалось оказаться поблизости и никого не было рядом. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал об этом и решил, что на меня подействовала легенда и я поверила в призрак.
Портрет притягивал меня. Барбарина была на нем, как живая. Глаза, казалось, мерцали, а с губ готовы были сорваться слова. Я думала, что же чувствовала она в тот момент, когда перила покачнулись под ее тяжестью и обрушились. А что если её притягивал портрет той другой невестыкак меня притягивает ее собственный?
«Нет,говорила я себе.Просто мне нравится картина, и ничего странного и болезненного здесь нет. Я не собираюсь тревожиться из-за какой-то глупой сказки».
Я ходила смотреть на картинупочти помимо своей воли. <
Как-то утром, два дня спустя после нашего разговора, Рок застал меня перед портретом. Он взял меня под руку и сообщил, что пришел пригласить меня на прогулку в автомобиле.
Мы совсем не похожи на нее, правда?сказал он.И я и Морвенна, мы оба темные, словно испанцы. Ты не должна впадать в мрачность, глядя на нее. Это просто портрет, не больше.
Тем утром Рок повез меня на вересковую пустошь, которая меня сразу же покорила. Перед нами простиралась дикая равнина, усеянная кое-где причудливыми валунами, очертания которых походили на гротесковые человеческие фигуры.
Я видела, что Рок хочет познакомить меня с Корнуоллом, чтобы я понимала этот край, потому что он знает, что легенда расстроила и смутила меня, а он хочет, чтобы я не принимала ее всерьез.
Мы проехали через Каллингтон и Сент-Клирмаленькие городки с серыми гранитными фасадами домови опять выехали на вересковую пустошь. Рок показывал мне курганы эпохи неолита, могилы людей, живших в доисторические времена. Он хотел доказать мне, что край с такой древней историей непременно должен быть и краем легенды.
Он остановил машину на холме, откуда хорошо было видно фантастическое скальное образование, получившее название Чизринг. Обняв меня, он пообещал:
Как-нибудь мы проедем подальше на запад, и я покажу тебе Веселых Дев. Круг из девятнадцати валунов, про которые тебе расскажут, что однажды, очень давно, девятнадцать девиц решили бросить вызов традиции и пришли танцевать в священное место, за что и были обращены в камни. И действительно камни наклонены в разные стороны, как будто застыли в танце.
Он помолчал, с нежностью глядя мне в лицо, затем продолжил:
Со временем ты привыкнешь к нам. Куда ни глянь, здесь везде легенды. Их нельзя воспринимать всерьез.
Я поняла, что он обеспокоен моим душевным состоянием, и просила его не думать об этом, я ведь недаром всегда гордилась своим здравомыслием.
Знаю,согласился Рок.Но смерть твоего отца, возможно, была для тебя большим ударом, чем ты сама думаешь. Тебе нужна сейчас особая забота.
Ты и так очень хорошо обо мне заботишься с того страшного дня,возразила я.Ты не боишься, что я возомню о себе бог знает что и решу, что я необыкновенное сокровище?
Что же мне еще делать? Как-никак я твой муж, не забывай.
Этого я ни на минуту не смогла бы забыть, даже если бы и захотела,воскликнула я с жаром, повернувшись к нему.
Он наклонился и нежно поцеловал меня.
А ты ведь не хочешь, правда?
Я прижалась к нему, а он крепко сжал меня в объятияхкак будто каждый из нас хотел, чтобы другой осознал всю глубину и силу его любви.
Ничто в мире не могло бы лучше успокоить меня.
Рок куда лучше меня справлялся с подобными всплесками эмоций, и уже через минуту он снова был самим собой и весело поддразнивал меня. Он принялся рассказывать мне старинные корнские легенды, некоторые из которых были столь фантастичны, что я, смеясь, обвинила его в том, что он сам придумал их только что. Дело кончилось тем, что мы наперебой стали выдумывать истории, одна другой нелепее, обо всех местах, которые проезжали, стараясь перещеголять друг друга в нелепостях. Это было ужасно весело, хотя услышь нас кто-нибудь тогда, он принял бы нас за сумасшедших.
Так мы веселились всю дорогу домой, и я с удивлением и радостью размышляла о том, как удается Року всегда успокоить и ободрить меня.
Следующие три дня я почти не разлучалась с Роком. Он брал меня с собой в поездки по фермам, и везде меня принимали очень радушно, угощали стаканчиком домашнего вина или сидра, и я непременно должна была отведать знаменитого горячего, прямо из печки, корнуэльского пирожка .
Когда мне удавалось преодолеть некоторое первоначальное предубеждение и подозрительность, с которой местные жители относились к «иностранцам» с другого берега Тэймер, я встречала теплоту и дружбу. И все же я была англичанка, они корнуэльцы, а потому для них я оставалась «иностранкой».
Однажды иностранециностранец всегда,сказал мне Рок.Но замужество, разумеется, меняет дело. Когда ты произведешь на свет маленького корнуэльца или корнуэльку, ты станешь своей. Иначе ждать придется лет пятьдесят, не меньше.
Мы съездили в Плимут с Морвенной, походили там по магазинам, потом зашли в кафе выпить чаю.
Мы с Чарльзом так рады, что Рок женился,сказала она.Мы так хотим, чтобы он был счастлив.
Вы ведь очень его любите, правда?
Ну, мы же двойняшки, значит он мне, так сказать, вдвойне брат. Кроме этого Рокчеловек неординарный. Думаю, вы со мной согласитесь.
Конечно же я согласилась всем сердцем и почувствовала, что начинаю все больше любить Морвенну.
На Рока можно положиться во всем,продолжала Морвенна, помешивая ложечкой чай, и глаза ее затуманились, словно она смотрела назад, в прошлое.
Вы очень удивились, когда он написал и сообщил о женитьбе?
Только в первый момент, пожалуй. Рок всегда был непредсказуем. Мы с Чарльзом уже начинали опасаться, что он никогда не осядет и не остепенится, так что мы ужасно обрадовались.
Даже несмотря на то, что он взял в жены совершенно незнакомую вам девушку?
Морвенна рассмеялась.
Ну, незнакомкой она осталась недолго, не так ли? Теперь ты одна из нас. Давай перейдем на «ты», хорошо?
Поездка доставила мне много удовольствия. Я любила говорить о Роке и видеть, как любят его люди, близкие ему и знающие его всю жизнь.
Вместе с Морвенной мы как-то раз навестили викария и миссис Дарк в их домике возле церкви и провели там несколько приятных часов, слушая рассказы викария о Корнуолле, здешних обычаях, преданиях, поверьях и суевериях.
Корнуэльцы порой так уверены в том, что определенные вещи должны произойти, что сами делают все возможное, чтобы так и случилось,сказал он мне.
Говорили мы о фермерах, которые арендовали земли Пендорриков, о том, как улучшилась их жизнь с тех пор, как Рок повел дела, и душа моя наполнилась гордостью.
В доме викария я познакомилась с доктором Эндрю Клементом, молодым светловолосым мужчиной лет тридцати. Он мне сразу же понравился, и мы подружились. Он, улыбаясь, поведал мне, что, как и я, он здесь «иностранец», родом он из Кента и в Корнуолле всего полтора года.
Я несколько раз в неделю проезжаю мимо Пендоррика,сказал он.Навешаю вашего соседа, лорда Полоргана.
Я слышала, он серьезно болен?
Скорее может серьезно заболеть. В любой момент. За ним надо постоянно наблюдать. В доме живет квалифицированная медсестра. Вы еще не встречались с ней?
Нет, не встречались. »
Она иногда заходит в Пендоррик,сказала Морвенна,так что рано или поздно ты увидишь ее.
Мы распрощались с хозяевами уже ближе к вечеру. По пути в Пендоррик мы болтали обо всем понемногу, и разговор зашел о близнецах.
Рейчел, кажется, очень умело с ними управляется,заметила я.
Да, очень.
Наверное не так-то просто заполучить домашнего учителя с ее квалификацией. Тебе повезло.
Она у нас... временно. Девочкам придется все-таки вернуться в школу через год-другой. Нельзя же их держать дома всю жизнь.
Показалось ли мне это, или Морвенне действительно разговор о Рейчел был неприятен? Я тут же укорила себя за излишнюю подозрительность. Похоже, я начинаю во всем видеть скрытые мотивы и секреты. Неужели я так изменилась с тех пор, как приехала в Корнуолл?
Я попыталась продолжить разговор о Рейчел и понять, какие отношения были между ней и Роком, но Морвенна сменила тему и оживленно заговорила о Дарках и о том, сколько хорошего они делают для прихода.
Вскоре я снова решила выйти почитать во внутренний дворик. Я заставила себя сделать это, хотя с большим бы удовольствием посидела бы в саду среди зелени и цветов. Сад располагался с южной стороны и спускался прямо к морю, и оттуда открывался прелестный вид на залив. Однако именно потому, что мне неприятно было находиться во внутреннем дворике под неотрывным взглядом его глаз-окон, я заставила себя пойти туда. Я была не из тех, кто поддается страху. Я перестала бы себя уважать, если бы не сумела преодолеть эту смутную, беспричинную тревогу, которую я там испытывала. «Стоит мне только понять, в чем дело, как я успокоюсь»,думала я.
Усевшись под пальмой, я раскрыла книгу, но глаза мои невольно поднимались вверх к окнам.
Я не прочла и трех страниц, как из северных дверей показались близнецы. Теперь их нетрудно было различить: энергичная, полная жизни Ловелла и тихая, сосредоточенная Хайсон.
«Да Хайсон ли это была тогда здесь и так встревожила меня своими рассказами и предостережениями?вдруг усомнилась я, глядя на них теперь.Не проделки ли это ее сестры? Ловелла ведь запросто могла постараться напугать меня, а потом притвориться, что это сделала Хайсон».
Привет,крикнула Ловелла.
Они подошли и сели на траву рядом со мной.
Мы тебе не мешаем?вежливо поинтересовалась Ловелла.
Нет, я не особенно хочу читать.
Тебе нравится здесь?
Тут так тихо и спокойно.
Ты тут в самых недрах Пендоррика. Он окружает тебя со всех сторон. Хай тоже любит сидеть здесь. Правда, Хай?
Хайсон кивнула.
Ну так,продолжала Ловелла,что же ты думаешь о нас?
Я как-то не слишком об этом задумывалась.
Я не имела в виду нас с Хай. Что ты думаешь о Пендоррике, дяде Роке, маме, папе и Бекки Шарп .
Бекки Шарп?
Старушка Бектив, конечно.
А почему вы ее так зовете?
Да Хай прочитал а про эту самую Бекки Шарп. Она все время читает что-нибудь.
Я взглянула на Хайсон, и она в ответ важно кивнула.
Когда Хай рассказала мне, кто такая Бекки Шарп, я тотчас поняла, что наша Рейчелкопия этой Бекки. Я всем даю прозвища. Сама я Ло, она вот Хай. Родители нас удачно назвали, правда? Хотя я не уверена, что мне так уж нравится мое имя. Пожалуй, я бы лучше была Хай... по имени, я хочу сказать, атак мне собой больше нравится быть. Старушка Хай вечно киснет, сидит и о чем-то размышляет.
Не такое уж плохое занятие,заметила я и улыбнулась Хайсон, которая продолжала глядеть на меня серьезно и пристально.
449
У меня для всех есть тайные прозвищамои собственные!
А меня как ты называешь?
Тебя? Но ведь тыНевеста! Никак по-другому тебя не назовешь.
А мисс Бектив нравится ее прозвище?спросила я.
Она ничего не знает. Это секрет. Видишь ли, она с мамой училась в школе и все время приезжала сюда с тех пор. Хай еще давно сказала про нее: «В один прекрасный день она приедет, да так и останется жить у нас; ей ведь ужасно не хочется уезжать отсюда».
Миссис Бектив что же, сама вам это сказала?
Конечно же нет! Скажет она, как же! Никто никогда не знает, что у Бекки Шарп на уме. Но то, что она хочет остаться, это точно. Одно время мы думали, что она обженит дядю Рока.
Хайсон подошла, уперлась ладонями мне в колени и заглянула в лицо.
Именно на это она и рассчитывала. Не думаю, чтобы она была тебе очень рада.
Этого не велено говорить, Хай,вмешалась Ловелла.
Я буду говорить, что захочу!
Ты не посмеешь. Ты не должна.
Уж не ты ли мне запретишь?ехидно поинтересовалась Хайсон.Еще как посмею!добавила она с жаром.
Не посмеешь. Не посмеешь,пропела Ловелла и пустилась бежать вокруг пруда. Хайсон бросилась вдогонку, и так они носились, пока Ловелла не скрылась в дверях дома.
Хайсон хотела было последовать за сестрой, но передумала и возвратилась. Несколько секунд она стояла молча, глядя на меня.
Ловелла совсем еще ребенок,с важностью сказала она, усевшись на траву передо мной.
Она не отводила взгляд от моего лица, и это меня немного смущало.
Ты все больше молчишь, когда она рядом,заметила я.Почему?
Хайсон пожала плечами.
Я говорю только в том случае, когда мне есть, что сказать,сообщила она значительно.
Сейчас же, похоже, сказать ей было нечего, и несколько минут она молча рассматривала меня. Потом вдруг вскочила и также молча принялась изучать окна.
Она подняла руку и помахала. Проследив за ее взглядом, я увидела, что занавеска на одном окне слегка отодвинута и кто-то стоит там в глубине, глядя вниз. Я с трудом смогла различить темное платье и шляпку с синей лентой.
Кто это?спросила я резко.
Это была бабуля.
Она улыбнулась загадочной чинной походкой направилась к северной части дома.
Оставшись одна, я взглянула вверх. Никого не было в окне, и занавеска была опущена.
Барбарина,пробормотала я, чувствуя, что готова бегом бежать отсюда сию же минутуподальше от этих окон, которые, казалось, взирают на меня с холодной насмешкой.
Напрасно я старалась уверить себя, что это не могла быть Барбарина, что, вероятно, Ловелла надела шляпку и встала у окнаони с Хайсон сговорились, чтобы разыграть меня... Фигура у окна не была Ловеллой. Там стояла взрослая и высокая женщина.