Он крепко взял меня за руку.
Я сам читал в путеводителе, что именно здесь император Тиберий устраивал пиршества для молодых юношей и девушек, здесь они вступали в брак. Отсюда и название.
Ну, значит есть два мнения,настаивала я.
Тогда это будет Брачный Грот, потому что именно здесь Петрок Пендоррик попросил руки Фэйвел Фэрингтон, и она ответила ему...
Отвечать мне было не нужно.
Мы вернулись в мастерскую. Он был оживлен и весел, а я была счастлива, как никогда в жизни.
Папа так обрадовался, узнав эту новость, что могло показаться, будто он просто мечтает избавиться от меня. Он отказался обсуждать вопрос о том, что станет делать, когда я уеду, и я очень беспокоилась, пока Рок не сказал, что намерен настоять на том, чтобы папа принял от него ежемесячное содержаниепочему бы ему не взять денег у собственного зятя,но в любом случае он уже заказал несколько картин. В Пендоррике много пустых стен, говорил он.
Тогда только я впервые задумалась о том, что же представляет из себя Пендоррикмой будущий дом. Рок охотно рассказывал о доме, но лишь в общих чертах, не вдаваясь в подробности. На мои расспросы он отвечал, что я сама все увижу и что он хочет, чтобы я составила собственное мнение, иначе я могу с его слов вообразить себе что-то совсем непохожее на действительность и потом буду разочарована. Я же не могла представить себе, как я могла бы разочароваться в доме, где мы станем жить вместе.
Мы были влюблены. Рок больше не казался мне чужим и непонятным. Ему нравилось дразнить меня, «потому,сказал он мне однажды,что ты такая серьезная, такая рассудительная и разумная, каких уже и не бывает вовсе».
Эти слова заставили меня задуматься. Наверное, я и вправду не была похожа на тех девушек, каких он знал. Я воспитывалась в очень тесном семейном кругу и в школе, где все осталось точно таким, каким было двадцать или тридцать лет назад; потом умерла мама, и мне нужно было заботиться и о себе и о папе, и к своим обязанностям я относилась очень серьезно. «Отныне,решила я,я должна научиться быть беззаботной и современной».
Мы решили, что наша свадьба будет очень тихой: всего несколько гостей из английской колонии на острове,затем мы несколько недель пробудем здесь с папой и потом уже поедем в Англию.
Я спросила Рока, что скажут его родные, когда он явится с женой, которую они никогда до этого не видели.
Я написал им и предупредил, что мы скоро будем. Они удивятся куда меньше, чем ты думаешь. Они привыкли ожидать от меня всяческих неожиданностей,ответил он весело.На самом деле, они все ужасно рады. Они считают, что женитьсядолг всякого Пендоррика и что я и так уж слишком долго от него уклонялся.
Я хотела узнать побольше, хоть как-то подготовиться к встрече, но он только посмеивался.
Ты скоро сама их всех увидишь, а описывать я не умею.
А Пендоррик... Я поняла, что это усадьба...
Можно назвать и так. Пендоррикродовое гнездо моей семьи.
- А кто сейчас там живет?
Моя сестра с мужем и двумя дочками-двойняшками. Да ты не волнуйся, они будут в другом крыле дома. По семейной традиции все Пендоррики живут там со своими женами и мужьями.
И море близко.
Верно. Дом стоит на самом берегу. Ты полюбишь наше море. Все Пендоррики любят море, а ты скоро станешь одной из нас.
Где-то за неделю до нашей свадьбы я заметила перемену в папе. Войдя однажды в мастерскую, я увидела, что он сидит за столом, не двигаясь, уставившись прямо перед собой невидящим взглядом. Я вошла тихо, так что он не заметил меня, и меня поразило, каким постаревшим он казался и... более того... какой страх был написан у него на лице.
Папа!воскликнула я.Что случилось?
Он вздрогнул и повернул голову. Увидев меня, улыбнулся, но улыбка получилась вымученной.
Случилось? С чего ты взяла? Ничего не случилось.
Но ты сидишь... тут...
Почему бы мне тут не сидеть? Я работал над этим вот бюстом Тиберия. Устал.
Я тогда не стала больше выспрашивать, а потом забыла об этом случае.
Но ненадолго. Папа никогда не умел лукавить, и очень скоро я убедилась, что он что-то скрывает от меня. И это что-то его очень тяготит.
За два дня до венчания я проснулась среди ночи. Светящийся циферблат часов возле кровати показывал два часа. Кто-то был в мастерскойя слышала, как он там ходит и вздыхает, скрипнул стул. Я набросила халат, приоткрыла дверь и, осторожно выглянув, увидела за столом силуэт.
Папа!
Он вскочил на ноги.
Девочка моя! Прости, я не хотел разбудить тебя. Все хорошо, не волнуйся, ступай опять спать.
Я подошла к нему и снова усадила на стул, а себе придвинула другой.
Папа, скажи мне, что произошло,потребовала я.
Он заметно колебался. Потом сказал:
Все в порядке, Фэйвел. Просто не спалось, вот и решил посидеть здесь.
Но почему тебе не спалось? Тебя что-то мучает, признайся.
Ничего подобного.
Неправда! Ведь я же вижу. Ты волнуешься из-за меня... потому что я выхожу замуж?
И вновь эта небольшая пауза, прежде чем ответить. «Ну конечно же,думала я,в этом все дело. Он начинает понимать, что я уеду и он останется один. Естественно, его это расстраивает».
Девочка моя,начал он,ты ведь очень его любишь?
Да, папа.
Фэйвел... ты уверена?
Тебя беспокоит, что мы так недолго знакомы?
Он на вопрос не ответил, пробормотал лишь:
Ты уедешь... к нему в Корнуолл... в Пендоррик.
Но мы же будем часто приезжать к тебе, и ты к нам.
Да... если бы что-нибудь помешало вашей свадьбе, это разбило бы тебе сердце...
Он вдруг поднялся и сказал своим обычным голосом:
Я что-то замерз. Пошли-ка спать. Прости, что потревожил тебя, Фэйвел.
Папа, нам обязательно нужно поговорить. Я должна знать, что у тебя на душе.
Ступай в постель, Фэйвел. Не волнуйся.
Он поцеловал меня, и мы разошлись по своим комнатам. Как часто потом я упрекала себя за то, что послушалась его и не настояла на своем.
Пришел день нашей свадьбы. Я была так счастлива, так полна новой жизни, новых ощущений, что ни о чем другом не могла думать и перестала заботиться о том, что творится с папой. Только Рок и мои с ним отношения занимали меня.
Все было так чудесно. Мы все время были вместе, часто смеялись всяким пустякамоказалось, так легко смеяться от счастья! Джузеппе и Умберто были в восторге. Их арии стали еще более страстными, чем раньше, и, простившись с ними, мы передразнивали их, делая трагическое или комическое лицо, смотря по тому, какую арию исполняли, страшно фальшивили и от этого веселились еще больше. Рок имел привычку приходить ко мне на кухнюпомочь, говорил он усаживался прямо на стол и страшно мне мешал, пока я, притворно рассердившись, не пыталась выставить его прочь, что всегда заканчивалось объятиями.
Воспоминания тех дней остались со мной навсегда, они поддерживали меня в дни испытаний, когда я так в этом нуждалась.
Рок был страстным и властным любовником, он вел меня за собой, и я порой была смущена и ошеломлена силой и богатством новых для меня чувств. Я была уверена, что все будет прекрасно, жила одним днем и даже перестала думать о том, что ждет меня в новой жизни и каким будет мой новый дом. Я уверила себя, что и с папой все уладится, ему не о чем будет беспокоиться, Рок позаботится о нем, как он заботится и обо мне.
Но в один прекрасный день я пошла на базар одна и вернулась раньше обычного. Дверь в мастерскую была приоткрыта, и я могла видеть их там вместемоего отца и моего мужа. Выражение их лиц испугало меня. Рок был мрачен, на лице у папы была мука. Было похоже, что папа сказал что-то, что Року не понравилось, но сердился ли он или был просто ошеломлен, я не поняла. Папа, казалось, был в замешательстве. Потом они заметили меня.
А вот и Фэйвел,сказал Рок поспешно, и оба как будто надели маски.
Что происходит?спросила я.
Только то, что мы ужасно проголодались,ответил Рок, беря у меня из рук корзину. Он улыбнулся и обнял меня.Я так давно тебя не видел.
Я смотрела через его плечо на папу. Он тоже улыбался, но был очень бледен, даже с каким-то серым оттенком.
Папа, в чем, наконец, дело?
Не выдумывай, дорогая. Это все твои фантазии.
Я чувствовала неладное, и мне было не по себе, но я позволила себя убедить, что все в порядке. Я не желала знать ничего, что могло бы омрачить мое счастье.
Погода стояла чудесная. Папа обычно работал по утрам, а в полдень ходил купаться в море, пока я накрывала на стол. В тот день я сказала Року, чтобы и он пошел с ним.
А ты сама не хочешь пойти с нами?
Мне нужно готовить ленч, и я управлюсь куда быстрее, если вы оба не будете путаться у меня под ногами.
Они отправились вместе, но уже минут через десять Рок вернулся. Он вошел в кухню и по обыкновению уселся на стол. Он сидел спиной к окну, и в лучах солнца острые кончики его ушей светились красным пламенем.
Ты иногда похож на сатира,заметила я.
А я и есть сатир.
Почему ты так скоро вернулся?
Почувствовал, что разлука с тобой для меня невыносима, проводил твоего отца до пляжа, а сам повернул назад.
Какой ты глупый! Не мог прожить без меня лишние пятнадцать минут?
Ни минуты!
Я была счастлива, что он со мной, но когда стол был накрыт, а папа все не шел, я забеспокоилась.
Надеюсь, он не заболтался с кем-нибудь на пляже и не забыл, что мы ждем его,сказала я.
Он не мог ни с кем заболтаться: сейчас уже время сиесты и на пляже никого не осталось.
Прошло еще пять минут, папы все не было, и тревога моя росла. Как оказалось, не напрасно. Больше я не видела его живым.
Тело нашли к вечеру того же дня. Решили, что у него начались судороги, и он не смог выплытьэто казалось тогда единственным возможным объяснением. Для меня наступили темные дни. Утешением для меня был только Рок, я не знаю, как пережила бы такое горе, не будь его рядом. Судьба забрала у меня родителей, оставив мне только мужа.
И лишь спустя некоторое время пришли мучительные и страшные подозрения.
Глава 2
Печален был наш медовый месяц. Я не могла избавиться от чувства вины, мне казалось, что я в чем-то предала папу, не уберегла его.
Я должна была сделать что-нибудь, я могла что-то сделать, я знаю!повторяла я, лежа в объятиях Рока на следующий день после трагедии, а Рок пытался меня успокоить:
Но что же, любимая, что ты могла? Ведь ты же не могла заранее знать, что у него случится судорога. Это ведь с любым может произойти. И даже если море спокойно, без посторонней помощи человек утонет.
У него раньше никогда не бывало судорог.
Все когда-то бывает в первый раз.
И все-таки здесь что-то не так... было еще что-то...
Он погладил меня по волосам, отведя назад упавшую на лицо прядь.
Дорогая, не терзай себя так. Что ж тут теперь поделаешь?
Он был прав. Мы ничего уже не могли изменить.
Он рад был бы, зная, что я с тобой и позабочусь о тебе,продолжал Рок, и в его голосе я уловила непонятное мне облегчение.
Я в первый раз тогда почувствовала укол страха, так хорошо знакомого мне впоследствии.
Рок решил, что мы должны как можно скорее уехать с острова. «Смена обстановки,говорил он,поможет тебе справиться с горем. Я увез тебя отсюда, и со временем ты успокоишься». Он все делал сам, я ни во что не вникала, всецело поглощенная своим несчастьем.
Кое-что из папиных работ упаковали и отправили в Пендоррик дожидаться нашего приезда, остальное было распродано. Рок встретился с домовладельцем, у которого мы арендовали мастерскую, и договорился о прекращении аренды. Через две недели мы покинули Капри.
Мы должны постараться не думать больше об этой трагедии,сказал Рок, когда мы на пароходе плыли к Неаполю.
Я смотрела на его профиль, и на какое-то мгновение мне показалось, что передо мной другой, незнакомый человек. Почемуне знаю, но с тех пор, как умер папа, я стала подозревать, что совсем не знаю своего мужа.
В Неаполе мы провели три дня. Рок не торопился домой, говоря, что я все еще слишком подавлена и мне нужно время, чтобы прийти в себя, прежде чем ехать в Пендоррик.
Мы продолжим наш медовый месяц, дорогая.
Я отвечала невпопад, занятая мыслями о папе, о том, как он сидел тогда в мастерской. «Как я могла оставить его так, не узнав, что тревожит его!повторяла я себе снова и снова.Я должна была выяснить это. Я ведь видела, что с ним что-то происходит, и он никогда не умел ничего долго скрывать...»
Я, должно быть, говорил а вслух, потому что Рок спросил почти с ожесточением?
Что ты имеешь в виду?
Наверное, он был болен. Может быть, оттого и судорога... Рок, что тогда произошло на пляже? Как он выглядел? Ты ничего странного не заметил?
Нет. Выглядел он как обычно.
Ах, Рок! Если бы только ты не ушел тогда, если бы ты остался с ним!
Фэйвел, прекрати эти «если бы только»... Нам надо уехать из Неаполя, он слишком близко. Мы должны оставить все это далеко позади.Он взял меня за руку и привлек к себе.Ты моя жена, Фэйвел. Не забывай. Я хочу, чтобы ты перестала терзать себя и думала только о том, что я с тобой и мы всегда будем вместе. Он бы тоже желал этого, поверь мне.
Он оказался прав. С течением времени горе мое притупилось, я приучила себя к мысли, что в смерти папы ничего необычного не было, говорила себе, что должна всегда помнить: у меня есть муж, он желает видеть меня опять веселой и счастливой, а значит, я должна постараться исполнить его желание. По мере того, как мы удалялись от острова, мне становилось все легче. Рок был очень внимателен и нежен со мной в эти дни и всячески пытался меня развеселить. «Что толку изводить себя, Фэйвел. Забудем о печальном и станем помнить только хорошее и благодарить судьбу за то, что мы нашли друг друга»,говорил он мне.
Две недели мы провели на юге Франции, и каждый день, казалось, уносил с собой частицу моей боли. Мы взяли напрокат машину. Рок был прекрасный водитель, и горные дороги с их крутыми и опасными поворотами доставляли ему особое удовольствие. Он только посмеивался, когда я, затаив дыхание, вцеплялась в подлокотники. Вид вокруг был великолепный. Но стоило мне засмотреться на розово-оранжевые отштукатуренные виллы, прилепившиеся к склонам, как ласточкины гнезда, Рок щелкал пальцами и говорил:
Вот подожди, когда ты увидишь Пендоррик!
Это стало у нас присказкойчто ни красоты Приморских Альп с их головокружительным высокогорным серпантином и восхитительными ущельями, ни любые другие красоты не сравнятся с Корнуоллом. Сидя под цветным зонтиком где-нибудь в роскошных Каннах или нежась на солнце в более скромном Ментоне, я ловила взгляд Рока и роняла небрежно: «Ну конечно, никакого сравнения с Пендорриком». И мы весело смеялись, а прохожие улыбались нам, как улыбаются влюбленным.