Глаза Джека в страхе округлились, стоило ему увидеть Эвелин. Он побледнел.
Что случилось?
Я расскажу тебе, когда мы доберемся до дома. У нас была долгая и трудная ночь, ответил Лукас.
Джек кивнул своим людям, которые тут же опустили оружие, и подошел к Эвелин. Она с трудом сдержалась, чтобы не броситься ему в объятия. Вместо этого она лишь выжала из себя слабую улыбку.
С нами всё в порядке.
Его лицо помрачнело.
Что-то я в этом сомневаюсь, мрачно изрек он, но тут же улыбнулся. Эме! Иди сюда, давай-ка я прокачу тебя на плечах! Это намного лучше, чем просто гулять пешком, уж можешь мне поверить!
Эвелин увидела, как её дочь застенчиво улыбнулась и протянула руку Джеку. Он вскинул Эме наверх, усадив себе на спину, и серьезно, без улыбки взглянул на Эвелин. Её улыбка тоже испарилась.
Они повернулись и направились по дорожке к дому.
Эме зевнула, из последних сил пытаясь не заснуть на ходу. Лукас с Джеком скрылись в кабинете на первом этаже, а Элис проводила Эвелин с дочерью в их комнаты. Пока горничная разжигала камин, Эвелин помогла Эме переодеться, скинув влажную одежду, а потом уложила дочь в постель. Эме не спала во время плавания, и теперь её глаза слипались.
Спокойной ночи, наконец пробормотала девочка, проваливаясь в сон.
Элис положила руку на плечо Эвелин и предложила:
Если нужно, я могу посидеть с ней.
Эвелин собиралась пойти вниз и узнать, о чём там разговаривают мужчины и что они замышляют. Но ей не хотелось оставлять дочь одну в незнакомой кровати, в незнакомом доме. Только не после бегства и утомительного путешествия, растянувшегося на всю ночь.
Но сейчас так поздно
Элис улыбнулась:
Миледи, почти рассвело.
Эвелин вздрогнула от неожиданности и сорвалась с кровати. Бросившись к окну, она распахнула занавески. Небо только-только начинало светлеть.
Не знаю, как вас благодарить, от всей души произнесла Эвелин.
Эметакое прелестное дитя! отозвалась Элис.
У Эвелин стало тепло на душе: она прекрасно знала, что Элис имеет в виду не внешность дочери. Эме была сущим ангелом: не жаловалась и была очень вежлива.
Да, вы правы, согласилась Эвелин.
Выйдя из комнаты, она направилась по коридору и нерешительно помедлила у открытой двери в спальню Джека. В этой комнате они занимались любовью в самый первый рази Эвелин знала, что никогда этого не забудет.
Ее сердце учащенно забилось. Конечно, иначе и быть не могло. Независимо от обстоятельств, независимо от нависшей опасности, Эвелин всегда приходила в трепет при встрече с Джеком.
Спустившись вниз, Эвелин услышала ровные, тихие голоса, доносившиеся из кабинета. Последовав туда, она остановилась на пороге.
Братья сидели на диване. Лукас развалился на подушках с бокалом красного вина в руке. Джек казался напряженным. Стоило только Эвелин появиться в дверном проеме, как Джек вскочил и прошагал к ней.
Как Эме?
Она крепко спит, ответила Эвелин, благодарная за то, что он волнуется о её дочери.
Джек на мгновение задержал на Эвелин взгляд.
Итак, теперь мои заклятые враги охотятся на тебя.
Эвелин тут же приуныла.
Бетт вынудили дать показания. Она призналась в этом.
Конечно же её заставили. Но какое это имеет значение? его серые глаза вспыхнули. Выдан ордер на твой арест, Эвелин. Из-за меня ты стала беглянкой и преступницей.
Меня вряд ли можно назвать преступницей! возразила Эвелин. Впрочем, разве она сама не думала то же самое?
Если и есть какая-то разница между тем, чтобы находиться в розыске по обвинению в нарушении закона и бежать от этого обвинения, то не стоит вдаваться в такие тонкости, резко бросил Джек.
Но ты винишь во всём себя! вскричала Эвелин.
А кого ещё в этом винить? риторически вопросил он. Как же мне не хочется, чтобы вам с дочерью приходилось жить вот так!
Мне это известно, сказала она. Я и сама не хочу так жить. Но это не изменит ни прошлое, ни мои чувства к тебе.
Его глаза замерцали.
Сейчас ты должна меня ненавидеть.
Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя.
Джек в отчаянии отвернулся:
Я отправил тебя к Джулианне, чтобы уберечь от опасности. Проклятье!
Эвелин коснулась его спины:
Теперь мы в безопасности.
Он обернулся, и их взгляды встретились. Эвелин заставила себя улыбнуться. Наконец-то смягчившись, он нехотя протянул:
Возможно. Но надолго ли?
Доминик и Саймон собираются воспользоваться своими связями, чтобы аннулировать ордер на арест. Один вроде бы вхож в круги Питта, другойв круги короля.
Хорошо. Джек раздраженно взглянул на неё. И в тот самый момент, когда они добьются этого, ты сможешь вернуться к Джулианне!
Бросив на неё ещё один мрачный взгляд, он принялся в волнении расхаживать по комнате.
Теперь Эвелин встретилась с изумленным, сосредоточенным взглядом Лукаса. И тут же покраснела до корней волос. Если раньше брат Джека и не знал, что они были любовниками, то теперь наверняка это понял.
И вдруг, уже не в первый раз, Эвелин задумалась о том, чтобы поселиться на Лоо-Айленде, с Джеком. Они решили, что продолжать роман слишком опасно, и всё же это не удержало их от того, чтобы заняться любовью недавней ночью, в Бедфорд-Хаус. Эвелин не могла себе представить, как будет жить под одной крышей с Джеком, день за днем, и не делить с ним постель с наступлением ночи. Ей казалось, что в этом не было ни малейшего смысла.
Лукас допил свое вино и поднялся с дивана.
Мне пора. Тебе что-нибудь ещё требуется, Эвелин?
Она подошла к Лукасу:
Не знаю, как благодарить тебя за всё, что ты сделал.
Лукас улыбнулся:
Ты для менякак ещё одна сестра. Он искоса взглянул на брата. Я всегда помогу, чем смогу.
Лукас отсалютовал Джеку, на прощание добавив:
Я сообщу сразу же, как только что-нибудь узнаю.
Джек стоял у окна, сжав кулаки. Небо снаружи совсем посветлело, всходившее солнце окрасило его розовато-лиловыми пятнами. Он ничего не ответил.
Эвелин осторожно переводила взгляд с одного брата на другого, а в её душе нарастала тревога.
В этот самый момент она уже не сомневалась, что Лукас имел в виду не её затруднительное положение, а войну и, возможно, вторжение в бухту Киберон.
Забрав сюртук, Лукас вышел из кабинета. Эвелин повернулась к Джеку.
Вы обсуждали не менявы обсуждали войну, мягко, без тени упрека заметила она.
Мы действительно обсуждали тебя, Эвелин, причем довольно подробно.
Сердце оборвалось у неё в груди.
У меня есть поводы для беспокойства?
Нет. О тебе я отзывался лишь в самых восторженных тонах. Его серые глаза загорелись. Если бы я мог придумать другое место, чтобы спрятать тебя, я отвез бы тебя туда. Мы ведь согласились, что нам лучше держаться друг от друга подальше.
Эвелин вспомнила об их кратком свидании четыре дня назад. Они занимались любовьюс исступлением, неистово, но у них не было возможности поговорить о шпионской деятельности Джека, о войне или о чём-нибудь ещё, в том числе об их чувствах друг к другу.
Может быть, я не против пожить пока здесь.
А ты должна быть против, Эвелин. Ты должна сильно возражать.
Никто не знает, что я здесь, кроме твоей семьи.
Он медленно направился к ней.
Моряки знают.
Они не знают, кто я. Её тело сковало напряженностью. У нас вообще не было шанса поговорить недавней ночью.
Джек остановился перед ней.
Я не хочу говорить о войне, Эвелин, и о том, как это затрагивает нас.
Это несправедливо, тихо отозвалась она. Возможно, я смогу заставить тебя передумать. Она сжала Джека за плечи и, встав на цыпочки, потянулась к нему, добавив: Я, разумеется, не хотела, чтобы меня стал преследовать капитан Барроу, но в этой истории есть и свое преимущество, ведь я сейчасрядом с тобой.
Думать так может только очень глупая женщина, сказал Джек, наклоняясь к Эвелин. Он легонько коснулся губами её губ. Ты права. Никто не знает, что ты здесь. И он притянул её ближе, уже пылко, с жадностью припав к её губам.
«Яне глупая женщина, подумала Эвелин, явлюбленная женщина».
Эвелин смеялась. Она сидела на берегу, зарыв босые ноги в песок, пока Эме носилась у самой кромки воды с ведерком в руке, проворно уворачиваясь от накатывающих волн.