Ее парень, заканчивает за меня он, пожимая Максу руку.
Нет, дружок, не так. Но пусть Макс думает, что я не свободна.
Очень приятно. Что ж, я пойду. Думаю, я еще загляну сюда. Это отличное место. Увидимся, Лив.
В словах Макса звучит какая-то насмешка. Но я понимаю, что таким он стал, увидев на своем горизонте соперника. Словно хищник, который ни за что не хочет упустить свою добычу. И наличие соперника только делает эту охоту интереснее.
И мне это нравится. Как же глупо, но ничего не могу с собой поделать. Если бы он не извинился сегодня, я бы продолжала его ненавидеть, но мое мнение меняется о нем кардинально за несколько минут. Он все так же самовлюблен, но и умеет быть другим. А это главное. Иметь маски и уметь их носить, при этом оставаясь самим собой.
Да, конечно. Я смотрю ему вслед и иду к машине Энди.
***
Пролетает еще неделя, и пасмурный декабрь вступает в свои права. Всю неделю я буквально работала на износ. Под утро Энди забирал меня валившуюся с ног. После нескольких часов сна я отправлялась в Бака-рю, потом к родителям в магазин, пока папа делал ремонт. И так по кругу.
Сегодня у меня свободный вечер. Я пишу Энди, что помогаю родителям и останусь у них. Конечно это ложь. Я надеваю джинсы и сапоги. Поверх теплой толстовкичерную куртку. Выйдя из комнаты, сразу же натыкаюсь на Криса. Он уже одет.
Готова?
Да.
Мы берем наши шлемы и выходим на улицу.
Еще одно чувство, которое накатывает на меня холодной волнойэто прилив адреналина. Он несется по моей крови, не уступая скорости мотоцикла, который я веду. Холодный ветер пробирается под одежду, но адреналин в крови не дает почувствовать его.
Нас не уж много, но достаточно, чтобы местные и полиция могла посчитать нас уличной бандой. Мы не пугаем людей, мы не сбываем наркотики. Мы видим Нью-Йорк таким, каков он есть. И все это при свете луны. Мы несемся мимо 59-ой улицы, и я чувствую абсолютную власть над собой и своей собственной жизнью.
Глава 6
Макс
Месяц! Господи, прошел целый месяц с последнего раза, когда я находился в одной постели с девушкой.
Да что со мной такое?
Я тру глаза, полностью выбираясь из сна. Смотрю на часы, которые мне показывают почти три часа дня. Ну, хоть сплю я нормально. Беру телефон и набираю Кейли.
Алло. У нее хриплый и сонный голос.
Эй, в Калифорнии уже полдень. Я думал ты на занятиях.
Хотя я прекрасно знаю, что у нее вчера была операция. Какие могут быть занятия? Но я все же стараюсь вести себя непринужденно.
Ох, пыхтит Кейли. Затем слышно, как она что-то бормочет и закрывает дверь.
Как ты? спрашиваю я.
Кейли вздыхает.
Картер сказал, что как только я закончу свой последний семестр в колледже, то есть через три с половиной года, то сразу же обзаведусь огромным пузом.
Я громко смеюсь, и на меня накатывает огромная волна облегчения. Она здорова. С Кейли все будет в порядке.
Я так счастлив за тебя. Очень.
Спасибо, Макс. Для нас для всех это было огромным облегчением.
Могу представить.
Когда ты снова сможешь навестить нас?
Крошка, радуйся семейной жизни. Ты только месяц назад вышла замуж. Последнее о чем ты должна думать, так это гости.
Она издает ленивый смешок.
Ты знаешь, что к тебе это не относится.
Знаю.
Мне не хочется говорить ей, что у меня проблемы с деньгами. Они есть, но быстро кончаются. На рождественские праздники ко мне приезжают Стайлз и Мадлен, поэтому, экономии ради, мне не стоит лететь в Калифорнию. По крайней мере, сейчас.
Лучше вы в Нью-Йорк.
Только не зимой, ворчит Кейли.
С удовольствием полюбуюсь тобой в куртке и шапке, калифорнийская девочка.
Она фыркает и понижает голос:
Мой муж проснулся. Я на днях слегка провинилась, поэтому теперь неделю готовлю ему завтраки.
Все это так похоже на Кейлиготовить по принуждению.
Бедняга Картер, шучу я. Ему приходится укрощать тебя, но ты еще и готовить не хочешь просто так.
Что за извращение? Укрощать. Черта с два! И по секрету, я специально провинилась. Обожаю готовить Картеру. Видеть, как он старается проглотить блинчики с комьямисплошное удовольствие. Из него никудышный актер, но он старается. Иногда я ему почти верю, когда он уверяет меня, что это вкусно.
Я снова смеюсь.
И кто из нас извращенец?
Кейли тоже смеется в ответ. Мы только этим и занимаемся, когда болтаем. Когда мы оба успокаиваемся, пара секунд проходит в молчании.
Макс. Голос Кейли становится до жути серьезным. Я боюсь того, что она скажет. Но я помню, помню свое обещание. Черт, такое ощущение, что это нужно не мне.
Да?
Все будет хорошо, говорит она. И я знаю, что это означает. Не ломайся. Ты мне нужен. Я эгоистка, помнишь?
Я улыбаюсь и отвечаю:
Жуткая эгоистка. Спасибо, Кейли.
Я пошла портить блинчики.
Ты делаешь это специально.
Я проверяю, насколько меня любит Картер.
Настолько, что съест сырую индюшку на день Благодарения и скажет «Вкусно».
Она прекрасно это знает. Но в характере Кейли есть черта, которая требует постоянного подтверждения этого. Возможно, это неуверенность. А быть может подпитка для собственного удовлетворения. Она для меня загадка. Картер давно эту загадку разгадал. Это еще раз подтверждает, что они созданы друг для друга. Спокойствие и буря. Две противоположности. И все законы химии на их стороне.
Такого я себе не позволю, отвечает Кейли. Наверное.
Снова рассмеявшись, я говорю:
Топай на кухню, женщина. До связи.
Пока, Макс.
***
Выйдя из квартиры, я сталкиваюсь с каким-то парнем на лестничной площадке.
Ой, прости. Я, наверное, двери перепутал. Он пятится от меня и с нескрываемым интересом разглядывает. На его смуглом лице появляется улыбка.
Ладно.
Мне кажется, что мы где-то виделись, говорит он, не сводя с меня пронзительного взгляда.
Возможно, отвечаю я, запихивая ключи в карман брюк. Но я не помню.
Парень продолжает на меня таращиться.
Ты пришел к кому-то?
Ах да. Он словно опомнился. Я смотрю тут квартиру для одного из своих друзей.
Я указываю на дверь напротив своей квартиры.
Насколько я знаю, эта сдается. Ты хороший друг. Но если ты еще и собираешься оплачивать аренду, то я всерьез задумаюсь над ценностью дружбы своих друзей.
Он смеется.
Я думаю, ты будешь хорошим соседом.
Так и есть. Махнув незнакомцу, я выхожу на улицу.
Наверное, прошла целая вечность, с того времен, когда я был здесь в последний раз. Моя прошлая жизнь, когда я был отцовским наследником и «золотым мальчиком» канули в никуда, тогда, когда его не стало. Я помню его угрюмым и усталым. Когда он умер, газеты пестрели о страшной расправе. Но все это оказался блеф. Его адвокаты таким образом, хотели подпортить репутацию конкурентам. Мой отец погиб по глупой неосторожности. Наша семья никогда не была идеальной. Это вечный ярлык носит каждая богатая семья. Папа изменял маме, мама изменяла папе. Все просто. Я это видел. Я бунтовал и привлекал внимание. Чем больше я делал глупостей, тем больше ненавидел себя.
Мой кузен Стайлз всегда был для меня примером. Он младше, но намного умнее. В его семье тоже не всегда все было гладко, но это не сделало его таким как я. И я восхищался его добрым сердцем всегда, даже тогда, когда заставлял его себя ненавидеть.
Смерть отца совсем меня сломала. Если до этого я хотя бы учился в школе, то после, совсем съехал с катушек. Но школу я все же окончил, благодаря деньгам. А потом мать выставила меня за порог, сослав в тетушке. Я бы ни за что не поехал в Салем, непонятный маленький городок, если бы там не было Стайлза. Два года назад мое там пребывание оставило свой след. Я облажался настолько, что теперь мать не хочет видеть меня.
Выйдя из лифта, я оказываюсь в огромном холле, в квартире своего детства в Верхнем Вест-Сайде. Я не скучаю по роскоши. Я скучаю только по отцу. Здесь уже ничего не напоминает о нем. Стены перекрашены в дерзкие голубые тона, на полах слишком светлые ковры. Все слишком вычурно и пафосно. Да, я отвык от этого.
Со стороны слышится шум и смех. Сначала я вижу мать. Она выходит в стильном коротком платье, на ходу продевая кольца в мочки ушей. Позади нее появляется высокий темноволосый мужчина. Невооруженным глазом можно увидеть разницу в их возрасте.