Как ни странно, но все лишения, которые вам пришлось испытать в заточении, не разбудили в вас кротости и милосердия, которые и делают женщину женщиной. Ему показалось, что графиню позабавили его слова, но он упрямо продолжал:Избалованная, изнеженная и капризная, вы думаете, что можете всегда поступать по-своему и делать все, что вам заблагорассудится, только лишь потому, что вы аристократка. Позвольте же сказать вам, графиня, что ни вы, ни ваше поведение не вызывают во мне симпатии, и мне невыносимо думать, что я буду вынужден терпеть ваше присутствие до самого Константинополя!
Ну что ж, вы откровенны, милорд! Спасибо и на этом! отрезала Наталия.
Столь же откровенно добавляю, что никогда еще не встречал дворянки, способной на такой возмутительный поступок!
Что ж, теперь встретили! Представляю, в каких красках вы опишете наше приключение в мемуарах!
По-моему, графиня, медленно процедил Этелстан, вам лучше всего отправиться спать. Если вы задержитесь здесь еще хоть на секунду, я могу сказать или даже сделать что-нибудь такое, о чем потом пожалею!
Вы хотите побить меня, да? И только ваши принципы и английское воспитание останавливают вас?
Смею надеяться, что в один прекрасный день вы выйдете замуж за человека, который найдет способ укротить ваш нрав!
А вы знаете, как русские крестьяне воспитывают своих жен? улыбнулась Наталия. Кнутом! Тут есть над чем поразмыслить! Она встала. Спокойной ночи, милорд! Вы даже не представляете, с каким нетерпением я жду начала нашего совместного путешествия! Наше общение, уверена, будет очень плодотворным, с сарказмом произнесла она и насмешливо сложила ладони в традиционном индийском приветствии:
Салам, саиб!
Не успел лорд найти достойный ответ, как графиня, схватив бурку, выскочила из палатки.
Он долго стоял как вкопанный, скрестив руки на груди и пытаясь овладеть собой: никогда в жизни он не был так раздосадован. Эта женщина ведет себя с ним столь вызывающе, насмехается и издевается над ним, игнорирует его доводы, толкая на сговор с имамом, а он ничего не может с этим поделать!
Дело не в том, что она смеется над ним. Теперь Шамиль может чувствовать себя победителем: ведь ему с истинно восточной хитростью удалось одержать верх над чопорным английским тугодумом.
Будь он проклят! Будь прокляты все они! воскликнул Этелстан, пораженный тем, что позволил вывести себя из равновесия, лишить холодного спокойствия и самообладания, которыми всегда славился и гордился.
«Что же это значит?»спрашивал он себя, не осмеливаясь прислушаться к своему сердцу.
Лорд Этелстан провел беспокойную ночь. Утром, выйдя из спальни, он увидел, что Наталия уже завтракает, и раздражение вновь охватило его.
Утро было теплое и безветренное, в небе сияло солнце. Хоукинс откинул полог палатки, и лорд залюбовался зеленой равниной, простиравшейся перед ними. Вдали цвели фруктовые деревья, среди зеленой травы пробивались цветы. Зима осталась в Дагестане.
При его появлении Наталия встала с кресла.
Доброе утро, милорд, вежливо, с низким поклоном произнесла она, изображая индийского принца в присутствии Хоукинса и других слуг.
Доброе утро! резко ответил Этелстан и неохотно добавил:Ваше высочество!
«Если уж нам предстоит играть в эту игру, подумал он, то нужно делать это поубедительнее!»
Он знал, что Хоукинса в отличие от других слуг обмануть не так-то просто, и с опаской оглядел Наталию. Однако волнения его были напрасны: худоба лишила графиню характерных для женщин выпуклостей и плавных изгибов, что же касается лица, то принцы рода Раджпута славились тонкими, изящными чертами. У Наталии был маленький, несколько вздернутый нос, но у многих представителей северных племен были короткие переносицы, а кожасветлее, чем у южных индусов.
Все эти подробности лорд Этелстан знал, часто бывая в Индии, но вряд ли кто в Тифлисе будет обращать на них особое внимание.
Несмотря на тревогу, лорд плотно позавтракал, заметив при этом, что Наталия ест очень мало. По-видимому, за многие месяцы плена она отвыкла от обильной пищи.
Встав из-за стола, лорд Этелстан скомандовал:
Пора в путь!
Он уже было направился к своему жеребцу, но в этот момент к Хоукинсу подошел один из слуг и что-то сказал ему. Этелстан подождал.
К нам приближаются какие-то солдаты, милорд!
Не успел Хоукинс произнести эти слова, как все услышали конский топот. В следующее мгновение перед ними появился русский офицер, сверкая на солнце эполетами и орденами. Лорд Этелстан шагнул ему навстречу; офицер щеголевато отдал честь.
Вы лорд Этелстан? спросил он по-английски.
Да!
У меня для вас, милорд, послание от полковника князя Давида Чавчавадзе. Он во Владикавказе и хочет знать, не окажет ли ему ваше превосходительство честь встретиться с ним как можно скорее!
Лорда Этелстана ничуть не удивило это приглашение. Он был уверен, что князь Давид где-то поблизости и вместе с Джемал-Эддином ждет результатов переговоров об обмене заложниками.
Пожалуйста, сообщите князю Давиду, что я немедленно выезжаю во Владикавказ.
Мы будем сопровождать вас, милорд! Моя фамилия Гагарин, капитан Иван Гагарин.
Рад встрече, капитан! сказал лорд Этелстан, протягивая руку. Только сейчас он заметил, что Наталия стоит подле него.
Он понимал, что она сделала это нарочно, но ничего не мог поделать, а только любезно произнес.
Ваше высочество, позвольте представить вам капитана Гагарина! Капитанпринц Раджпута Акбар.
Заметив удивление капитана, он поспешил объяснить:
Его высочество едет со мной из Индии. Это его первый визит в Англию.
Лорд видел, что Наталия торжествует. Она победила! Она поставила его в безвыходное положение; ему пришлось принять ее правила игры; первый шаг сделани теперь пути назад нет. Он не может от нее избавиться и, как бы ни злился, должен принимать участие в этом обмане, который в случае разоблачения разрушит его карьеру и обесчестит на всю жизнь.
Приглашение князя, разумеется, распространяется и на ваше высочество, любезно обратился капитан к Наталии.
Благодарю, ответила та.
Через несколько минут они тронулись в путь, оставив слуг сворачивать лагерь.
* * *
Владикавказ был типичным гарнизонным городом и торговым центром, соединяющим Россию с Кавказом и закавказскими провинциями. Он славился традиционными базарами, на которых путешественники и солдаты, когда бывали при деньгах, могли купить прекрасные ковры, серебро, слоновую кость, персидские шелка, конскую амуницию, всевозможные пряности. Огромным спросом пользовались кинжалы и другое оружие, украшенное серебром и слоновой костью. Этот оживленный город изобиловал персидскими и русскими банями, клубами, ресторанами, шикарными магазинами и богатыми особняками.
Дом губернатора размещался на горе, возвышаясь над городом. Именно здесь, как узнал лорд Этелстан, остановились князь Давид с Джемал-Эддином.
Капитан Гагарин рассказал, что князь и Джемал-Эддин не разлучались с самого момента приезда в город Джемал-Эддина в начале февраля. Русские пытались сделать для сына Шамиля все, что могли, понимая, что он приносит себя в жертву, отказываясь от привычной жизни ради освобождения пленных княгинь. Его товарищи, офицеры и жители городков, расположённых между Тифлисом и Владикавказом, давали в его честь балы, обеды и приемы.
А как сам Джемал-Эддин относится к своему возвращению на родину? спросил лорд капитана Гагарина, когда они ехали по живописной, утопающей в зелени долине.
Смотря что теперь считать его родиной, ответил капитан.
Правильность этого замечания лорд оценил, когда увидел Джемал-Эддина.
Юноша был все так же привлекателен и мил, как и в Петербурге, где лорд встречался с ним на светских раутах; только теперь глаза его смотрели гораздо печальнее: в них притаились боль и отчаяние. Сердце Этелстана сжалось от сострадания.
Лорд передал князю Давиду свой короткий разговор с княгиней Анной в Ведено, и теперь ему предстояла беседа с Джемал-Эддином.
Того не оказалось в комнате, и князь Давид заметил со вздохом: