Убирайтесь отсюда, пока я не разрыдалась, воскликнула я, прогоняя их.
Пара двинулась прочь, и, когда они скрылись из виду, я шагнула под дождь, подставив лицо под капли.
Ничто в мире не могло сравниться с нью-йоркским дождем. Я позволила ему окропить себя в последний раз, прежде чем сесть в автобус, надеясь выйти в Сан-Франциско чистой и обновленной.
* * *
Оказалось, что в трехдневной поездке на автобусе нет ничего обновляющего.
Через три тысячи мильбольшая часть которых была проведена с маленькой старушкой по соседству, похрапывающей на моем плечея сошла с автобуса «Грейхаунд» в ослепляющие солнечные лучи раннего утра Сан-Франциско. Город оказался более золотистым и сверкающим, нежели туманный Нью-Йорк, и я потянулась, приветствуя его. Позволила ему проникнуть в меня, представляя, как золотой луч света наполняет меня силой духа и воли, помогая стать лучшей версией себя. Я, конечно, не превратилась волшебным образом в одного из супергероев комиксов Зельды, но все равно было приятно.
Когда носильщик освободил багажный отсек автобуса, я нашла свою огромную зеленую сумку и перебросила через плечо, присоединив ее к весу фиолетового рюкзака на спине. Затем вышла к центру вокзала, чтобы найти карту общественного транспорта, которая указала бы мне путь в мой новый район. Взгляд остановился на молодом парне, прислонившемся к фонарному столбу и сканирующем толпу. Он выглядел как типичный голливудский красавчикактер, играющий кочегара в фильме пятидесятых, с густыми темно-каштановыми волосами и точеной челюстью. На нем была белая футболка, джинсы и черные ботинки. Единственное, чего ему не хватало, это сигареты, заправленной за ухо, и рубашки с закатанными рукавами. Он заметил меня и оттолкнулся плечом от столба.
Дарлин Монтгомери?
Я замерла.
Да. Кто?.. Вы Макс Кауфман?
Это я, ответил он, протягивая руку.
Не слишком ли вы молоды для спонсора? задала вопрос, блуждая взглядом по его широкой мускулистой груди, красивому лицу и пронзительным карим глазам.
«Он слишком горяч для спонсора. Господи, помилуй».
Сильные мира сего посчитали, что у меня достаточно опыта для помощи, произнес Макс. Я слишком рано встал на этот порочный путь.
Я усмехнулась.
Продвинутый для своего возраста?
Макс ухмыльнулся в ответ.
Первый среди малолетних преступников.
Я рассмеялась, а затем вздохнула.
Ты очарователен.
Повтори.
Я подбоченилась одной рукой, а другой пригрозила ему:
Предупреждаю сразу, я завязала с мужчинами на год. Так что, несмотря ни на что, между нами ничего не будет, ясно? Даже если я позвоню тебе ночью, рыдая от отчаянья, ты должен оставаться сильным. Понял?
Макс скептически рассмеялся.
Ладно, здесь только доля шутки, сказала я. Не думаю, что ты хочешь прыгнуть со мной в постель, но я гарантирую, что у меня будет по крайней мере одна одинокая ночь, а ты до смешного красив. Опасное сочетание.
Макс снова разразился смехом.
Я полностью принимаю твои условия. Твое целомудрие в безопасности, Дарлин, обещаю. Я гей.
Я прищурилась.
Ага, охотно верю.
Слово скаута.
Окей. Неплохое начало, ответила я. Но это не значит, что я не попытаюсь позвонить тебе.
Макс усмехнулся, покачав головой.
Думаю, я справлюсь. Он протянул мне руку, за которую я сразу же ухватилась. Давай познакомлю тебя со всем здесь.
Так ты мой официальный проводник по Сан-Франциско?
Любезно предоставленный обществом анонимных наркоманов и министерством юстиции.
Три собрания в неделюэто перебор, не находишь? Я чиста уже полтора года, возмущенно пробурчала я в ответ.
Не мне решать, сказал Макс, посмотрев на меня сверху вниз. Ты же знаешь, что не можешь пропустить ни одного собрания?
И не собираюсь. Пусть у меня будет десяток одиноких ночей, но это не значит, что я вернусь к употреблению. Не вернусь. Никогда.
Макс улыбнулся на мои слова.
Приятно слышать.
Знаю, знаю. Ты уже слышал подобное раньше.
Ага, но все мы с чего-то начинали.
Мы вышли на залитую солнцем улицу Сан-Франциско, и я огляделась по сторонам, рассматривая свой новый город. Указатель на углу гласил: «Фолсом и Бил». Черные буквы на белом фоне, а не как в Нью-Йорке, где белый печатался на зеленом.
Что-то новенькое, пробормотала я.
Что? спросил Макс.
Ничего.
От автобусной станции Макс повел меня к метро, где мы сели в трамвайсистему общественного транспорта Сан-Францисковедущему вглубь города. По сравнению с картой Нью-Йоркского метро красные, зеленые и желтые линии выглядели совсем просто.
Выглядит не так уж плохо.
Город всего семь на семь миль, ответил Макс, держась за поручень, когда поезд с визгом понесся под землей к моей квартире в районе под названием Дюбус Траянгл. Достаточно большой, чтобы казаться настоящим городом, но не настолько, чтобы в нем можно было заблудиться.
Это хорошо, я приехала сюда не для того, чтобы теряться.
Напротив, сказал Макс. Ты здесь, чтобы найти себя.
Какая мудрая мысль.
Он пожал плечами.
Зато правдиво.
Я слегка оттолкнула его локтем.
Консультация уже идет?
Двадцать четыре на семь. Я всегда буду рядом, когда бы тебе ни понадобилась помощь. Понимаю, как тяжело начинать все сначала. Макс почесал подбородок. Или просто продолжать жить, если честно.
Я улыбнулась, почувствовав разливающееся в груди тепло.
А у тебя был спонсор на пути твоего выздоровления? Надеюсь, ты справился.
Темные глаза Макса немного затуманились, а улыбка погасла.
И да, и нет.
Поезд со скрипом остановился. Мы снова находились на поверхности земли, и день выдался великолепным.
Мы покинули поезд, и Макс перебросил мою сумку через плечо, словно она не весила ни фунта, в то время как мой переполненный рюкзак, казалось, весил целую тысячу.
Надеюсь, тут недалеко, сказала я.
Повтори адрес, пожалуйста.
Я назвала адрес, и он повел меня на запад по Дюбус-стрит.
Хороший район. Ты нашла здесь квартиру?
Мой друг сказал, что это последний дом в викторианском стиле с регулируемой арендной платой во всем Сан-Франциско.
Твой друг прав, ответил Макс. В большинстве районов города фраза «регулируемая арендная плата» вызывает лишь приступ недоверчивого смеха. Он усмехнулся. А потом слез.
Тогда я не скажу тебе стоимость аренды.
Ну и слава богу.
Итак, когда не проводишь каждый божий час в роли моего спонсора, чем ты занимаешься? спросила я.
Я фельдшер «Скорой помощи» в Калифорнийском университете.
Правда? Ты не шутил, когда говорил, что круглосуточно спасаешь жизни.
Он небрежно пожал плечами, но его улыбка показала, насколько ему приятно слышать мои слова.
Что насчет тебя? Есть работа?
Вроде того, ответила я. Заканчиваю курсы массажа
И?.. отреагировал Макс на мое молчание. Здесь должна быть вторая часть предложения.
Раньше я танцевала. В прошлой жизни, если ты понимаешь, о чем я.
Понимаю, сказал Макс. Старая жизнь, жизнь наркомана и новая. Жизненный цикл восстановления. И как? Танцы пережили этап наркотической зависимости, чтобы появиться в новой?
Посмотрим, проговорила с небольшой улыбкой. Очень надеюсь.
Макс кивнул.
Порой это все, что тебе нужно.
Мы шли вдоль ряда домов в викторианском стиле, каждый из которых пристроился к соседнему и был окрашен в свой цвет. Я взглянула на адрес, написанный на руке, затем на трехэтажный дом кремового оттенка, зажатый между бежевым зданием поменьше и домом из состаренного кирпича.
Вот этот, указала я на кремовый дом.
Ты шутишь? Макс уставился на дом. Ты собираешься жить здесь? Одна?
В студии на третьем этаже, ответила я, поправляя свой рюкзак. Тут миленько, правда?
Миленько? изумился Макс. Это дом с регулируемой платой?
Опять эта фраза. Будешь смеяться или плакать?
Плакать, процедил он сквозь зубы. Перед тобой единорог, поедающий четырехлистный клевер и какающий радужными какашками в форме беспроигрышных лотерейных билетов.