Ламис сказала, что все наладится. Но все уже наладилось. Наладилось и рушится снова.
Весь день внимание всего гарема было приковано к моей персоне. Первым меня посетил Карим, он строго осведомился, как я себя чувствую и не нужен ли мне лекарь. Я ответила, что все нормально и Ламис кивнула в подтверждение моих слов, когда суровый взгляд Карима остановился на ней.
- На её теле нет никаких повреждений, - уточнила Ламис.
Похоже, Карим волновался, как сильно наказал меня Аббас за мое неповиновение в общем зале. Он снова посмотрел на меня, но уже любопытство сквозило в его взгляде. Я знала, что Карим не мог спросить об этом напрямую, ведь это было не его дело. Мужчина поджал губы:
- В любом случае господин Гафур узнает о твоем непростительном поведении вчера. Ты его опозорила своей дерзостью.
Впервые за долгое время мне было все равно, я не почувствовала ни страха, ни ненависти. Я только почтительно склонила голову, чтобы Карим не заметил мое безразличие. Он покинул спальню, и Ламис посеменила за ним.
Через двадцать минут дверь в мою комнату снова открылась и Батул прошмыгнула внутрь. Она быстро направилась ко мне и порывисто обняла:
- Джуман, мне так жаль.
Почему все меня жалели, ведь я провела замечательную ночь? Подруга отстранилась от меня и заглянула в глаза:
- Как ты себя чувствуешь?
Я чуть улыбнулась и ответила:
- Все хорошо.
Взгляд Батул стал сочувственным:
- Не надо жалеть мои чувства, расскажи все. Это было ужасно?
Я отошла от неё и села на постель:
- Все, правда, хорошо, Батул. Он был нежен.
- Нежен?
- Да, почему это удивляет тебя?
Батул присела возле меня и взяла за руки:
- Аббас жестокий воин, на его руках кровь тысячи неверных. И ты хочешь меня убедить, что эти руки были нежными с тобой?
- Я не буду ни в чем тебя убеждать, я просто говорю, как есть.
Батул придвинулась ближе ко мне и её взгляд загорелся лукавством:
- Тебе что, понравилось?
Я чуть покраснела и отвела взгляд, но подруга успела прочитать в нём ответ:
- Джуман!воскликнула она и еще раз меня обняла: - Я рада за тебя, хоть это и плохо. Будь он жестоким, возможно ты бы по-другому взглянула на Гафура, а так... Теперь тебе будет еще сложнее.
- Я знаю.
Батул отстранилась:
- Но ты сильная, ты справишься. Я верю в тебя, - женщина улыбнулась: - Расскажи, как это было?
Я смутилась и прикрыла глаза. Батул рассмеялась:
- Да брось, Джуман, мы ведь в гареме, а не в монастыре.
Я сдалась:
- Он был нежен, заботлив, предусмотрителен. Он как будто знал, как мне нравится больше всего.
Батул сладко вздохнула:
- Все это я чувствую с Гафуром. Жаль, что у тебя не так.
Я улыбнулась:
- Если бы у меня было так, мы бы сейчас не сидели вместе, ведя задушевные беседы. Мы бы планировали козни друг против друга.
- Как ты говоришь: «Нет худа, без добра». Так? Мне нравится, что ты во всем находишь что-то хорошее, - рассмеялась Батул, а потом заметила: - Надеюсь, тебе не надо объяснять, что другие в гареме не должны знать, как тебе понравилась эта ночь, особенно Гафур?
Я понимающе кивнула, а Батул теснее придвинулась ко мне и тихо спросила:
- Это правда, о чем шепчутся в гареме? Янычары любят входить в «срамной вход»? Это больно?
Я рассмеялась, наблюдая за её искренним любопытством:
- Я не знаю, Батул. Со мной он этого не делал.
- А что делал?
Я рассмеялась еще громче.
В обед в общем зале я ловила на себе сочувствующие взгляды наложниц. Даже те, кто вчера хотел разделить ложе с Аббасом, проявляли сострадание. Видно их умы рисовали невероятные кары, которыми смутьянку ночью наказал жестокий друг господина. Я не стала разочаровывать участливую публику и изобразила на лице смесь печали и покорности: спина согнута, голова опушена, взгляд излучает скорбьактриса из меня, кажется, удалась на славу. Даже Исад, что за время моего пребывания в гареме не сказала мне и десяти слов, проходя мимо, задержалась возле меня:
- Твой вчерашний поступок был необдуманным и глупым. Никогда не перечь мужчинам, они жестоко наказывают за это. Надеюсь, ты не очень сильно пострадала?
Я вздохнула и покорно ответила:
- Я заслужила все, что получила.
Исад кивнула и отошла, не дождавшись подробностей. Мою руку пожала Батул, которая сидела рядом. Я подняла голову и, заметив её хитрую улыбку, которая мгновенно пропала, прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
Последний своим вниманием меня одарил Гафур, вечером Карим отвел меня к нему. Я с надеждой переступала порог его спальни, потому что меня не подвергли тщательному мытью и подготовке к ночи с господином. Мужчина поднял голову от каких-то свитков, которые читал, и махнул мне рукой. Я подошла и стала в двух шагах от него, смиренно опуская голову. Гафур внимательно оглядел меня и спросил:
- Карим сказал, ты отказалась от лекаря?
- Да, господин.
- Значит ли это, что у тебя ничего не болит, или ты просто храбришься?
- Ничего не болит, господин.
Он кивнул:
- Я знаю Аббаса, он не станет злоупотреблять своей силой. И всегда контролирует свою ярость. Это он на корабле наказал тебя за дерзость, - я резко вскину голову, изображая удивление. Я знала, что ступаю на скользкую дорожку, надежда была только на то, что сегодня Аббас не был откровенен с Гафуром. Мужчина наклонил голову: - Если бы тогда я сам взял плеть, мог бы засечь тебя до смерти.
Я прикусила губу и опустила взгляд. Гафур поднялся и подошел ко мне, он приподнял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза:
- Я думал, ты смирилась, но как показал вчерашний вечер, это не так. Прошло уже достаточно времени, Джуман, тебе пора принять свою судьбу.
Я кивнула и зашептала:
- Я просто испугалась вчера, господин. Никто не предупредил меня, что я буду принадлежать кому-то кроме вас.
Гафур сильнее сжал мой подбородок:
- Ты моя, а, значит, я могу отдать тебя любому, кому захочу. Ты поняла?
- Да, господин.
Мужчина секунду вглядывался в мое лицо, а потом обнял и прижал к себе:
- Я знаю, что тебе было страшно, Джуман. Ты и в моих руках еще не до конца пообвыклась, а что говорить о руках другого мужчины. Он причинил боль?
- Я была покорной, господин, ему не пришлось, - мои слова были и ложью, и правдой одновременно.
- Это хорошо, я не хочу, чтобы ты страдала, - он еще раз заглянул в мои глаза.Ну, все, иди, моя жемчужина, у меня много дел.
Я покорно кивнула и быстро шмыгнула за дверь, пока мой мучитель не передумал и не решил пожалеть меня ни только словом.
Глава 9.
Дни в гареме потекли своим чередом, и я снова окунулась в скучное однообразие, которое разбавлялось лишь чтением книг и общением с Батул. Её живот увеличился и вскоре мы вместе восторженно смеялись, каждый раз, когда малыш несмело толкался, здороваясь с внешним миром. Господин тоже всегда улыбался, когда его сын (все в гареме говорили о не рожденном ребенке только как о мальчике) толкался в его присутствии. Мужчина стал чаще бывать в гареме, проводя больше времени с наложницами: он слушал их глупую болтовню, заунывные песни и музыку, все время поглаживая живот своей фаворитки. Я же каждый раз за минуту до его прихода скрывалась в своем укромном углу, из которого наблюдала семейную идиллию. Я была рада за Батул, её лицо светилось радостью, она была счастлива. Не сдержав любопытства, я как-то спросила Карима, почему господин не женится на Батул, ведь она ждет его ребенка. Мужчина так на меня посмотрел, как будто я сказала неимоверную глупость, и ответил, что никто не женится на своих наложницах. Мне стало очень обидно за подругу, но я сдержала негодование и только кивнула, принимая его ответ.
После полудня прошел дождь, и я уговорила Батул пойти в сад, где сейчас было прохладно и безлюдно. Мы удобно разместились на подушках в тени раскидистого куста белой розы, и я открыла книгу с восточными сказками. Батул любила слушать сказки, а я любила ей читатьвсегда приятно быть кому-то нужной. Я полулежала возле её колен, а подруга неспешно поглаживала живот, слушая мой рассказ:
- «Жил-был царь. Хотя он и был женат, детей у него не было. Однажды вызвал он к себе старого колдуна-магрибинца за помощью, и тот сказал: «Если я дам тебе средство, чтобы у твоей жены рождались дети, ты отдашь мне своего первенца?»
Батул перебила меня:
- Это страшная история. Загляни в конец, она хорошо закончится?
Я улыбнулась:
- Батул, это ведь сказка, а, значит, в ней будет счастливый конец.
- Нет, все равно посмотри, - настаивала она.
Я быстро пролистала страницы:
- Все закончится свадьбой.
- Хорошо. Тогда читай дальше.
Я продолжила:
- «Царь ответил: «Хорошо». Тогда магрибинец дал ему две сладостиодну зеленую, другую красную - и сказал: «Ты съешь зеленую, а жена твоя пусть съест красную».
- Я бы ни за что не согласилась отдать своего сына, - протянула Батул: - А ты, Джуман?
- Я тоже не рассталась бы с ребенком. «Царь отдал сладость жене. Она съела её, забеременела и родила мальчика, которого назвали Умным Мухаммедом».
- Почему его так назвали?
Я усмехнулась:
- Сейчас узнаем. «Мухаммед был смышленым, способным к наукам и к тому же имел красивый голос».
- Красивый голос?переспросила Батул.
- Да, его детский плач был красивее, чем мелодия лучших музыкантов мира.
- Что?Батул с улыбкой посмотрела на меня: - Ты сочиняешь, там не может быть так написано.
- Чистая правда, - улыбнулась я.
Батул рассмеялась и погладила меня по голове:
- Ты пользуешься тем, что я не умею читать, и сочиняешь всякие небылицы.
Я улыбнулась ей и снова посмотрела в книгу:
- «Потом царица родила второго сына...»
- Мой господин, - услышала я взволнованный голос Батул, а её рука на моей голове замерла.
Я быстро обернулась и увидела Гафура, который стоял чуть вдалеке. Мужчина рассматривал нас с легким удивлением. Я вскочила на колени и уже собиралась подняться на ноги, когда услышала:
- Откуда у вас книга?
Его вопрос удивил меня: неужели Карим не говорил ему, что я выбираю себе в подарки? Я быстро глянула на Батул, она тоже была растеряна.
- Это моя книга, господин, - я поднялась на ноги.Я выбрала её в подарок от вас.
- Ты умеешь читать на нашем языке?
- Да, мой господин.
- Джуман читала для меня и вашего сына, господин. Ему нравятся сказки, - вступилась за меня Батул.
Мужчина перевел взгляд на фаворитку, и его лицо просветлилось, я почувствовала себя третьим лишним:
- Откуда ты знаешь, что ему нравятся сказки?улыбнулся он.
Батул смущенно отвела взгляд и ответила:
- Он всегда спокоен, когда Джуман читает ему.
Гафур снова посмотрел на меня:
- Не знал, что ты умеешь читать. Теперь будешь читать по вечерам в общем зале.
Я нахмурилась, мне не понравилась эта затея, но спорить я не могла, и поэтому покорно кивнула. Но, кажется, мужчина заметил мое недовольство и строго спросил:
- Не хочешь?
- Я буду делать, как вы скажете, мой господин.
Он сузил глаза и заметил:
- Конечно, будешь. Ты ведь моя рабыня.
Атмосфера накалилась и все почувствовали это. Батул резко прижала руку к животу и радостно воскликнула:
- Толкается.
Мне показалось, что это уловка, но уловка сработала: Гафур перевел на наложницу взгляд и улыбнулся, а через секунду мужчина уже сидел подле Батул, нежно поглаживая женский живот. Я сильнее сжала книгу в руке и чуть отступила, надеясь, что смогу сбежать, пока они заняты друг другом. Но не тут-то было. Не отрывая нежного взора от Батул, Гафур холодно приказал мне:
- Джуман, садись подле и закончи читать историю.
Я подчинилась и устроилась чуть поодаль на подушках. Я нервничала, поэтому буквы плохо складывались в слова:
- «Потом царица родила второго сына, неловкого и неумного, его назвали Умным Али. А потом родился и третий: тот был и вовсе глупым. Через десять лет к царю пришел колдун-магрибинец и сказал: «Отдай мне обещанного сына».
- Я бы ни за что не отдала своего ребенка, - повторила Батул для господина. Тот поцеловал её в лоб, и девушка добавила: - Джуман бы тоже не отдала. Правда, Джуман? - я удивленно воззрилась на неё, не понимая к чему эта реплика. Я только кивнула и хотела продолжить читать, но Батул снова меня удивила: - Она была бы хорошей матерью, заботливой и любящей. Джуман стала мне подругой. Она приглядывает за мной и малышом, - женщина перевела взгляд с господина на меня, в её глазах стояли слезы: - Если со мной что-то случится, ты будешь любить моего сына вместо меня?
Я порывисто протянула руку и сжала ладонь Батул:
- Ничего с тобой не случится, что за глупости ты говоришь.
- Обещай, - прошептала Батул, всматриваясь своими огромными глазами в мою душу.
- Обещаю, - ответила я.
По моей щеке сбежала непрошеная слеза, которую я тут же смахнула. Батул повернулась к Гафуру, который наблюдал наш диалог в напряженном молчании:
- Если со мной что-то случится, ты можешь доверить нашего ребенка Джуман, господин. Ей и никому больше в гареме.
Мужчина медленно кивнул и посмотрел на меня. В его взгляде появилось что-то такое, чего я раньше не наблюдала там, как будто Гафур видел меня впервые и совсем не знал. Я быстро отвела взгляд и натянуто улыбнулась:
- Думаю нам сегодня не закончить историю, если кто-то будет все время меня перебивать.
Батул улыбнулась и теснее прижалась к Гафуру, нежась в его заботливых руках:
- Прости. Я буду молчать.
Я продолжила читать сказку.
После того разговора в саду, для меня многое переменилось. Гафур возвысил меня над остальными наложницами: теперь я, как и Батул, всегда была подле него, когда он приходил в гарем. Мы всегда были втроем, господин, его беременная фаворитка и «третий лишний», но я не летала в иллюзияхскоро это изменится. Батул медленно, но неумолимо подходила к сроку рождения малыша, а, значит, вскоре уже не сможет удовлетворять все желания господина. Я стала ловить на себе завистливые взгляды других девушек, они шептались, что я стану его новой фавориткой. Меня страшило это, я не хотела занять место Батул. Но кто-то из наложниц рано или поздно все равно займет её место, и всё в гареме указывали на меня. Во мне же теплилась надежда, что он приблизил меня к себе, чтобы нам с Батул больше не приходилось скрываться по углам, общаясь урывками. Может он просто хотел, чтобы подле его беременной наложницы был верный человек, друг, который желает ей добра. Возможно постепенно я стану её наперсницей, восточной версией камеристки или горничнойэто бы было для меня лучшим вариантом. Эта надежда крепла с каждым днемуже две недели господин не призывал меня в свою спальню. Я не была в его постели с ночи с Аббасом.