Только вчера я была совершенно выжата морально и оказалась просто не в силах следить за реакциями собственного тела, которые и сама мало понимала. Словно своими объятиями Кирилл на уровне подсознания задал мне установку избегать прикосновений других мужчин. Ну уж нет! Он больше не имеет надо мной власти, у него нет на меня никаких прав! Он мне никто. Женька же годами был рядом, он всегда оказывал мне моральную поддержку, когда я в ней нуждалась. И, если на свете и есть мужчина, заслуживающий доверия, то это он.
Выбравшись из постели, я направилась на кухню, где встретила маму. Как и все дни с момента смерти отца, её глаза были покрасневшими и опухшими. Однако она пыталась улыбаться, хотя её попытки и выглядели жалкими и неубедительными. Так же она старалась заверять меня, что с ней всё в порядке и она справится, но я видела, это ложь. Слишком потерянной она выглядела, и это вселяло в меня сильное беспокойство. Несмотря на то, что мне тоже невыносимо больно и хочется плакать всякий раз, когда я думаю, что папы больше нет, я знаю, что справлюсь. У меня есть Женька и работа, требующая сумасшедшей самоотдачи, способная отвлечь от чего угодно. У неё же нет ничего и никого. Только пустой дом, полный призраков прошлого.
Когда мама позавтракала, я занялась приготовлением завтрака для Женьки. Он, словно почувствовав это, появился, когда я заканчивала жарить яичницу.
Найдётся для меня чашечка кофе? услышала я голос Женьки за спиной.
Следом на мою талию легли его горячие ладони, и я сосредоточилась, чтобы ненароком не дернуться.
Конечно, улыбнулась я, поворачиваясь и даря мужчине поцелуй в щёку, только налей его сам. Я сейчас закончу с завтраком, а пока не мешай.
Вскоре с готовкой было покончено, и мы вдвоём сели за стол. За завтраком мы откровенно дурачились. Женька всеми силами старался заставить меня улыбаться и у него это получалось. Я чувствовала как буквально испаряется напряжение и лёгкое непонимание, возникшие между нами вчера.
Тебе до вечера хватит времени чтобы собраться? услышала я голос Женьки.
Что? я не очень поняла его вопрос.
Ну, собрать вещи, чтобы вернуться в Москву, видя мой недоумевающий взгляд, он поспешил продолжить. Ну ты приехала сюда, чтобы побыть с отцом в последние дни его жизни и теперь, когда беда случилась, тебе не за чем тут оставаться.
Жень, наконец я осознала о чём он, я не собираюсь в Москву, во всяком случае, сейчас.
Ну почему?! его лицо выражало удивление и непонимание, граничащие с шоком.
Ты видел мою маму? начала я издалека. Конечно, видел. Ей сейчас очень плохо и как никогда нужна моя поддержка. Честно говоря, я всю жизнь считала свою мать женщиной сдержанной, не способной на сильные эмоции и чувства, и только сейчас поняла, как она оказывается любила. Я просто не могу бросить её одну сейчас.
Видимо мой вдохновенный монолог не произвёл на Женьку должного впечатления, так как он флегматично ответил:
Так возьми её с собой.
Она не бросит свой дом, возразила я.
А ты спрашивала? снова ровно и как-то безэмоционально.
Она моя мать, я знаю её! меня начал раздражать этот разговор.
Я думаю, смена обстановки именно то, что ей сейчас нужно, возразил мужчина. А если не хочет, значит не настолько ей и плохо.
Услышав эти слова, я пораженно уставилась на мужчину напротив. Его внешность была мне знакома до малейших деталей, но сейчас, мне казалось, я вижу его впервые. Словно передо мной не знакомый и почти родной Женька, а холодный, циничный чужак.
Да как ты можешь говорить такое?! начав с шепота, я закончила почти криком. Конечно, от куда тебе знать, ведь у тебя нет и никогда не было семьи и родных, тебе просто некого хоронить и терять!
С лица Женьки сошли все краски, и, глядя на него, я поняла, что сказала. Как и все детдомовцы, он довольно остро реагировал на тему отсутствия семьи, хоть и пытался это скрывать. Мне никогда не понять, что чувствуют люди, которые выросли без тепла любящих людей. Люди, которые ничем не заслужили такой судьбы, которых выбросили словно мусор, едва они появились на свет. И я своими словами ударила по его больному месту. В этот момент я ощутила себя последней тварью.
Женька, прости меня, подавленно произнесла я, я не это хотела сказать. То есть, я не имела права даже открывать рот в эту сторону. Прости.
Да ничего, мрачно усмехнулся мужчина, ты не сказала ничего нового. Я действительно не знаю, каково это терять близких.
Между нами воцарилось молчание. Я буквально каждой частицей своего существа ощущала как между нами будто пролегла некая трещина. Пока совсем крошечная, но и её не должно быть! За каких-то пару минут мы умудрились наговорить друг другу непоправимых слов.
Всё равно, я не имела права даже рот открывать в эту сторону. Просто я не понимаю, почему ты так хочешь, чтобы я уехала?
Машуль, с какой-то мукой в голосе произнёс Женька, я не хочу, чтобы ты оставалась в этом городе.
Да почему?! изумилась я. Не мог же он знать о происшествиях с Кириллом?
Этот город меняет тебя, тихо отозвался мужчина. Меня не было всего ничего, а уже начала шарахаться от меня, как я приехал. Мне страшно представить, что может быть по истечению ещё почти трёх недель.
Чёрт. Что я могу сказать, если он целиком и полностью прав?
А ещё, продолжил Женька, я знаю, что тут живёт он, Кирилл Орлов, мужчина, которого ты когда-то очень любила, и я не уверен, что все твои чувства в прошлом. Я просто не вынесу, если он заберёт тебя, если я тебя потеряю.
Его слова были словно удар под дых. Он всё чувствует и достаточно умён, чтобы заметить перемены в моём поведении, и догадаться о причинах. Самое ужасное: я боюсь сама себя, но я просто обязана переубедить Женьку.
Чушь, фыркнула я, надеюсь, убедительно. Единственные чувства, которые у меня сейчас вызывает Кирилл, это агрессию и желание врезать за всё, что он мне сделал.
То есть, у тебя с ним ничего нет? спросил Женька, вглядываясь в мои глаза.
Нет, одновременно правда и ложь. Надеюсь, он ничего не заметил.
По лицу мужчины скользнула облегчение. Чтобы закрепить эффект, я подошла и обняла его.
Единственное, что меня тут держит, это мама. Я ей нужна. Обещаю, если она придёт в себя раньше, чем закончится мой отпуск, я сразу вернусь в Москву.
Вечером Женька уехал, пообещав, вернуться вскоре. Он боялся оставлять меня в родном городе, и я была бы рада, если бы его опасения были обыкновенной паранойей, но, увы, после вчерашнего, я и сама ни в чём не уверена. Однако, я полна решимости, сохранить свою жизнь такой, какой я строила её семь долгих лет.
Глава 8. Кирилл и Мария
Со дня похорон я буквально не находил себе места. Снова и снова я прокручивал в голове, как обнимал ангела, как она доверчиво прижималась ко мне, ища утешения. В тот момент я испытывал диаметрально противоположные эмоции. Мне было больно видеть её такой несчастной и разбитой, хуже было только её состояние до, когда девушка казалась и вовсе не живой. И, вместе с тем, я был до идиотизма счастлив. Чувствуя её в своих руках, такую хрупкую и родную, вдыхая почти забытый аромат моей любимой, который когда-то сводил меня с ума, я с трудом подавлял улыбку, которая так и стремилась выползти на лицо.
С тех пор я словно лишился остатков рассудка. Здравый смысл твердил мне, чтобы я всё забыл, ведь не так давно я вывернул перед Машей душу наизнанку, сам озвучил всё, что нас разделяет, и она со мной согласилась. Не стала откровенничать в ответ, а просто согласилась. И вроде всё сказано верно: между нами пропасть размером в года, выстроенная из моей ошибки, её обиды и общих боли и отчаяния, но после того, как снова ощутил её такое родное тепло в руках, всё это стало казаться каким-то несущественным, преодолимым, если захотеть. И я хотел. До дрожи и крика хотел. Осталось заставить возжелать того же ангела, а дальше мы что-нибудь придумаем.
Я сошёл с ума? Возможно. Но разве не все влюблённые немного сумасшедшие?
Промучившись сутки размышлениями и сомнениями, я всё же решился. Взял на работе выходной, всё-таки здорово быть начальником! И подъехал к дому Юлии.
Привет, Люда дома? бросил я сходу, как только бывшая жена открыла дверь.