Не успев дойти до магазина, я вдруг понимаю. Нельзя изменить ситуацию с Сибби, с ее переездом, из-за которого мы еще больше отдалимся друг от друга, но ведь можно измениться самой, сделать что-то со своим одиночеством и замкнутостью, неспособностью сдерживать свои откровения при выполнении заказов, апатией к новому проекту, который может изменить всю мою жизнь.
Может быть, я наконец вспомню, что вообще-то все нарисованные мной буквызнаки. Зачем так беспечно вталкивать туда какой-то шифр?
Надо возродить то ощущение, пройтись по улицам, увидеть знаки, вспомнить, почему я занялась шрифтами. Вдохновиться на проект, найти контент для соцсетей. Устроить цикл прогулок по местам с лучшими рукописными знаками. Разведать места, построить маршрут, дождаться потепленияэто поможет мне как-то выйти из творческого ступора.
На подходе к магазину тяжесть утреннего разговора отступает. Я отпираю два массивных засова на железной дверив былые времена здесь находился ремонт ювелирных изделий. Лампы не включаюпомещение достаточно освещено почти полуденным солнцем. До открытия можно навести порядок на полках, тщательно проверить кассу, подготовить кабинет для сегодняшних встреч с каллиграфами и шрифтовиками. Лашель в полдень, Йошико в 14:00, Дэвид в 15:30. Завтра вернется Сесилия, и я больше не смогу отвлекать себя подработкой в магазине.
Зато теперь у меня есть план. На секунду мне захотелось, чтобы в этом городе у меня был близкий человек, кому можно позвонить и просто сказать: «Привет, не хочешь прогуляться со мной для вдохновения?» Один из побочных эффектов нашего с Сибби разрываон вскрыл пустоту моих личных связей здесь. Я уважаю своих коллег и клиентов и наслаждаюсь общением с ними, но для них я лишь радостная, озорная Мэг, которая творит с легкостью и удовольствием, всегда улыбается и приятна в общении.
Звонить любому из них сейчаскогда я в ступоре, а моя дурацкая чреватая последствиями привычка возвращается в мою жизньсовершенно исключено.
Хотя одиночная прогулка может неплохо напомнить мне о былых временах. Это и мой город, независимо от того, живет ли со мной Сибби и какие у нас отношения. Этот городмой дом.
Подходя к кассе, краем зрения улавливаю что-то белое на потертом деревянном полу. Случайно оброненный клочок бумаги; я подбираю его. Вчера надо было подмести, это входит в чек-лист закрытия, но меня слишком напрягал Рид, ждущий у двери как статуя, чтобы отправиться на «невероятно неловкий саммит с эспрессо и травяным чаем».
Едва взяв клочок, вспоминаю, как мы стояли друг перед другом, а между нами лежала моя тайна. Это вовсе не клочок. Это безупречный, ровный прямоугольник. Экстраплотная бумага для карточек, скругленные углы за доплату. Черные чернила, тиснениеможно пройтись пальцем и ощутить каждую букву. Симпатичный шрифт с засечкамикакой сюрприз.
Очень просто. Имя, должность, адрес, электронная почта.
«Это знак».
Впервые за много месяцев в голове зажигается искра.
Невероятная, возможно, мысльи все же мысль.
Написать Риду Сазерленду и поинтересоваться, не хочет ли он стать частью моего плана.
Глава 4
Следующую неделю меня преследует и не слово, и не буква, даже не имя.
Меня преследует один-единственный звуккороткий шуршащий звук, изданный телефоном, когда я отправила свой внезапный имейл Риду.
Я слышу его всю последнюю смену в магазине Сесилии, пока он свеж в памяти, пока я все еще в том состоянии, когда совершенно логичным кажется заглядывать в «отправленные сообщения» каждые 1015 минут и перечитывать свое короткое, наспех составленное сообщение. Я слышу этот звук весь вечер, и на следующий день тоже, несмотря на отчаянные попытки сосредоточиться на работе или отдохнуть, составляя новую систему кодирования моих карандашей и ручек (со старой системой все на самом деле было отлично), даже снять сториз о том, как нарисовать черную букву «Р». Убеждаю себя, что это про «раскаяние», а не про имя человека, который не отвечает на мой имейл. Правда, мне пришло сообщение, будто «Р» это «лол, как скучно», и мне даже легче от того, что Рид вряд ли ответит на мое письмо так же.
Я слышу этот звук вечером в среду, сидя на диване с ноутбуком на коленях. В браузере открыты тысячи вкладок с гугл-картами, я ищу места для своих прогулок, которые вполне могу совершить одна. Но в этот раз звук слишком реален, хотя я сижу в наушниках. Отрываю взгляд от ноутбукаСибби вернулась с работы. Уставилась в телефон, надела свою равнодушную дежурную улыбку. Я снова слышу этот звук утром в четверг, когда она уходит на работу, а я продолжаю лежать в кровати, разбитая, потому что плохо спала.
В пятницу у меня наконец появляется шанс ненадолго сбежать из этих интермедий в духе «Сердца-обличителя», потому что Рид наконец ответил на мое сообщение в 17:01, через минуту после окончания рабочего дняа как же еще. Письмо короткое, четко и по делу (я в бо́льшем удивлении, чем раньше), практически цитата моего письма: «Увидимся на Променаде. Воскресенье, в четыре». Долго смотрю на имейл. «Может, здесь есть какой-то шифр?» думаю я, хотя буквы здесь явно не складываются в «отвяжись ты», что, ну было бы вполне объяснимо, наверное.
Снова этот звук, его слабый отголосок.
Потому что уже воскресенье, и прошла целая неделя с тех пор, как он показал мне свадебную программу. Потому что уже три часа, и, если я хочу успеть на Променад к четырем, надо скоро выходить из магазина, садиться на метро и мчаться по рельсам («Рлол, как скучно») на Корт-стрит. Потому что через час (он же придет минута в минуту) мне надо произвести впечатление на человека, который имеет полное право меня недолюбливать. Потому что, если он согласится и дальше гулять со мной, видеться мы будем часто.
Ты как на иголках, произносит Лашель неподалеку от меня, и слава богу: это прекращает фантомное шуршание в моей голове. Она точила каллиграфическое перо и теперь берет увеличительное стекло, которое носит на шее, чтобы проверить край. Разочарованно вздыхает, отпуская стекло, и спрыскивает точильный камень водой.
Да нет, что ты, отвечаю я дежурным радостным тоном, хотя мы в глубине магазина и никто не слышит. Лашель собирается протестировать новые чернила из грецкого ореха, заказанные Сесилией. Это нужно для коллаборации с одним из музеев. Я делаю вид, что пришла проверить наш ассортимент металлических ручек, но на самом деле Сибби с Элайджей сейчас в нашей квартире, смотрят шоу про неумелых кондитеров, а я слишком взвинчена, чтобы находиться рядом с ними и неумелыми кондитерами. Поскольку я не смогла определиться, что хужеесли Сибби заметит, как я нервничаю, и станет расспрашивать, если она заметит, но не спросит или если вообще не заметит, то решила, что лучше пойти в магазин.
Вернуться к шуршанию, если так можно сказать.
Я о том, что от твоего дерганья ногой стол трясется, проясняет Лашель.
Я заливаюсь краской, пытаясь унять правую ногу.
Ой! Прости, пожалуйста.
Она поднимает на меня взгляд и улыбается.
Ты что, на свидание идешь?
«Шшшшшурх», раздается в моей голове. Этот звук издает металлическая ручка Tombow на бумаге, пока я занимаюсь проверкой. Вышло нечто, печально похожее на знаменитый логотипминус миллион очков от моей креативности.
Энет.
Она явно не поверила: скептически поджала губы. На малую, очень краткую долю секунды я думаю все ей рассказать. «Есть один парень, сказала бы я. Бывший клиент, раскрывший мою пагубную привычку». Мы плохо друг друга знаем, мы с Лашель, но в магазине всегда оказываемся на дружественной волне. Она добрая и веселая, а еще очень талантливая, и может быть
Отлично, ты еще не ушла, говорит Сесилия, врываясь в помещение и руша эти чары. В руках у нее стопки лукбуков, различной бумаги, образцов надписей, которые она постоянно делает и переделывает для клиентов, которым нужны новые идеи. Мне вчера звонили насчет тебя.
Нервы сжались в комок. А вдруг Рид передумал? Вдруг решил, что Сесилииона в конце концов владелица магазина, предоставившего программу, необходимо знать, что я натворила? Вдруг его согласие встретиться было отвлекающим маневром такого правдивого парня, чтобы выложить всю правду моей бывшей начальнице?