Симапозвала я подругу.
Но девушка не ответила. Она, показав знак пальцами моим одноклассникам, быстро вышла за пределы класса, бурно с ними о чём- то разговаривая.
Спасибо за поддержку. сказала я, сгорая от безумной злобы.
Я молча кивнула в сторону последнего выходившего из класса Сашки, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Но я отвернулась. Мне не хотелось, чтобы кто- то видел моего дикого отчаяния, запрятанного в слезах. Я была до ужаса сердита на Симу, на девушку, которая была моей опорой, вечной поддержкой и счастьем. Хотелось, чтобы этот кошмарный день наконец- то закончился. К тому же, свои ошибки нужно признавать. Не стоило общаться с Никой и полностью игнорировать Симу. Нику, конечно, я любила безусловной любовью, но терять подругу детства мне тоже не хотелось. В любом случае, нужно было выбрать одну девушку- и я выбрала Николь. Нужно пройти через эту боль, чтобы принять это, чтобы понять, как мне дорога Ника, и что никого нет её дороже. Это больно, но стоило бы раз и навсегда расстаться с этими мыслями. Навсегда. И больше никогда не думать об этом.
Не оборачиваясь, я услышала, как все мои, оставшиеся в классе одноклассники, вышли из класса по направлению к столовой- сейчас был обед, но от этих ужасных ощущений мне не хотелось ни пить, ни есть. И вот, мы с Николь остались вдвоём. Мне пришлось повернуться. Атмосфера могла посоперничать с Антарктидой. Грустная и взволнованная Ника пожирала меня, стоящую с рюкзаком в руках, грубым и обиженным взглядом. На душе и так кошки скреблись, раздирая моё сердце в клочья, так ещё и моя возлюбленная, казалось, совершенно не поддерживает меня ни в чём.
Девушка села на стул, а затем, с тем же каменным лицом, жестом показала мне, чтобы я села напротив. Сейчас было ощущение, что вся надменность вмиг испарилась, и этот жест показался мне милым, даже любезным.
Волнение охладило мою спину. Дрожь пробила мои руки, которые в одну секунду стали холодными, как лёд. Я села рядом с Никой, чувствуя, как моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Сколько бы оно продержалось бы в таком темпе?
Ника выдержала небольшую, но достаточно тягостную паузу, после чего, сложив руки на коленях, произнесла:
Я хочу пойти с тобой.
Ещё лучше. На моей душе стало бы гораздо спокойнее, если б я пошла одна. Но ограничивать Николь в чём- то, значило ничего не сделать. Ника бы всё равно придумала хитростный план, поэтому я, не складывая дело в долгий ящик, произнесла:
Только осторожно.
На лице Ники появилась еле заметная улыбка. Я знала, что она на меня всё ещё в обиде, поэтому, не желая маячить у Николь перед глазами, я пошла к своему месту. Никто меня не останавливал, да и того мне не хотелось совсем. Перед глазами рисовались круги, и я словно теряла сознание, и лишь сев за парту, я почувствовала некоторое облегчение, после чего напряжение вновь достигло своего пика. Закусив губу, я пошарила в рюкзаке в поиске того, что могло облегчить мои страдания- таблетки снотворного- и чудо, я нашла эту драгоценную таблетку. Для того, чтобы заснуть на час, я сделала баррикаду от учителя и, выпив снотворного, провалилась в сон.
***
Когда уроки закончились, я поспешила к Николь. Девушка сидела на своём стуле и глядела в одну точку невидящим взглядом. С каждой секундой, которая приближала меня к трём часам дня- во столько начиналась встреча в кабинете директора, моё сердце колотилось всё сильнее и сильнее, а здравый рассудок покидал меня. Но я не могла полностью отдать свой разум страху. Сейчас я шла к той, кто должен был быть рядом со мной во время всего этого опасного приключения, и я не могла подвести Нику. Вздохнув и попытавшись расслабиться, я потрогала возлюбленную за плечо.
А? Что?
Ника, ты помнишь, куда мы идём?!
Не имею ни малейшего понятия.
Позволь мне напомнить, что
А! Кабинет директора химичка перебив меня, произнесла Николь. Помню. Ещё двадцать пять минут. Может быть, посидим тут?!
Нам нужно подготовиться.
Какой- то план нужен? Я помню, какой план был у нас, когда мы шли в кабинет нашей учительницы по химии и теперь это необратимые последствия. Я иду с тобой только ради тебя, понимаешь? Твоя смерть я не переживу этого.
Я не умру. Наверное.
Ради того, чтобы слово «наверное» исчезло из твоего словарного запаса, я и иду к кабинету директора!
Не умничай.
Я просто боюсь. Мне безумно страшно, я серьёзно ужас словно сковывает моё тело я перестаю дышать
По щеке Николь покатилась слеза. От этого моё сердце словно сжалось в комок и ушло в пятки. Но то, что я волнуюсь или начинаю паниковать из- за страха Ники я, понятное дело, не показывала Николь. Вместо этого я просто вытерла слезу с её щеки и тихо, почти неслышно, произнесла:
Ты со мной. Я не дам тебе испугаться.
Ладно, идём уже. Время на исходе. сказала Ника и поднялась со стула.
Я лишь молча кивнула. Мне ничего не оставалось, кроме как, крепко сжав руку Николь, пойти в сторону кабинета директора. Ника дрожащим голосом рассказывала мне про то, как же ей до одури страшно, но я её не слушала- ведь страх мой достигал пика, и, казалось, через секунду я попросту взорвусь. И, пребывая в этих ощущениях и эмоциях, я даже не заметила, как мы уже шли по узковатому коридору. Шумели ребята, разговаривали и флиртовали друг с другом старшеклассники- а я всего этого лишилась в один миг. Казалось, даже Ника меня больше не воспринимает как возлюбленную- и воспринимала ли вообще?! Как же странно то, что на моих глазах вновь слёзы, но не от страха, а от чего-то иного, неизвестного, возможно печального- но одно было точно: эти неизвестные чувства делали мне больно. Адски больно.
Ты плачешь? спросила у меня Ника.
Нет, я в порядке.
Молча мы прошли через два этажа к кабинету директора. Оттуда уже слышался взбудораженный голос химички и, казалось, послышится от нашей стороны едва заметный шорох- и случится то, чего бы ни я, ни Николь, точно не хотели бы.
От этих мыслей я крепко сжала в руках перочинный нож, дабы обороняться, если то будет необходимо- хотя я искренне надеялась, что мне не придётся этого делать. Подойдя к кабинету директора, я жестом позвала к себе Николь, разгуливавшую по коридору и напевающую какую-то песню. Она, очевидно, забыла одно важное правило- не издавать ни единого звука. Но я была уверена, что сейчас нас никто не услышал, и я решила не раздувать из этого скандал. Вместо этого я, нежно взяв Николь за руку, подошла к кабинету и прислонилась к двери, дабы весь разговор было лучше слышно. Ника повторила мои движения, вот мы вместе уже стояли , прислонившись ухом к двери, но пока что там, за ней, была мёртвая тишина. В этой тишине раздавались лишь стуки наших сердец, и мне с каждой секундой становилось всё страшнее. И больнее. Видеть, как моя Ника переживает и волнуется, было невыносимо.
Наконец я услышала какое-то копошение в кабинете. Я словно ожила, и мои уши стали улавливать каждый звук из комнаты. Волнения я уже почти не чувствовала, ибо все моё внимание было приковано к дрожащей Нике, а уши- к звукам из кабинета.
Долгое время в кабинете слышалось лишь шуршание и всхлипы. Я, глядя в щёлку, видела, что плачет химичка. Спустя недолгое время мои уши обдало холодом от ледяного, бесчувственного голоса директора:
Ну не плачь, Алина, они не прогадают.
Нет, Сюзанна, они всё знают у них ребята, заражённые онкологией. Точнее, одна девушка. всхлипывая, сказала учительница химии.
Сюзан? Нашего директора же звали по- другому!
Они не думают, от чего у этой девушки вирус СОКД-16. произнесла директор.
Теперь мне было известно истинное название того, чем я заболела. И теперь я точно знала, что заболела явно не онкологией. Даже то, что мне это сказал врач, не смогло меня в этом точно убедить, чем слова директора, пробравшие меня до костей.
Ты могла оставить эту банку в другом месте! Тогда бы эта девчонка не заболела! повышая тон, продолжала говорить директор школы, в то время как химичка сжалась в комок и, трясясь от страха и волнения, тихо плакала.
Извините она же всё равно умрётпроизнесла учительница химии.
Не оправдывай своего гадкого поведения. Делать всё на «авось» твоя стратегия. От СОКД-16 должно быть лекарство! Мы это обсуждали!
Оно как бы есть, но в то же самое время его нет
То есть?!