Неожиданно дверь распахивается сама, и на пороге возникает Радецкий, широко улыбаясь.
Готово? он обращается ко мне, но я лишь успеваю открыть рот, пугаясь и смущаясь одновременно.
Конечно, готово, Богдан! выдает Коренев, демонстрируя флэшку в своей руке.
Тогда показывайдиректор отодвигает стул и усаживается рядом со мной, продолжая рассматривать с интересом, не отвлекаясь на Коренева.
Может, к тебе? нетвердо спрашивает Дмитрий, не решаясь вернуться к своему моноблоку и косо поглядывая на меня.
Я уже тут. гипнотизирующе произносит Радецкий и разворачивается к Кореневу. Показывай и в темпе! командует поставленным голосом.
Тому ничего не остается, как вернуться за монитор и снова вставить носитель. Картинки оживают в редакционной проекции на расчерченных полях, и директор удивленно разглядывает их, указывая рукой, чтобы Коренев прокрутил ниже.
Когда ты собирался мне это продемонстрировать? спрашивает серьезно.
Не могу уловить, нравится ему или нет. Пронзительно черные глаза сосредоточены и будто забывают обо мне на время.
Вот шел, так сказать. Торопился! добавляет иронично.
Отлично, дружище. Как раз понравится Шатанову на все сто. Кто делал? в вопросе слышу издевку. Проверяет?
А есть варианты? обиженно и с вызовом парирует Коренев.
Дим, в пятницу ты вышел с совещания с кучей записей, а в понедельник я вижу «это». Так кто? он испытующе сверлит глазами Коренева, подаваясь вперед.
Блума. Наша бесценная Блума! выпаливает Коренев неприязненно, словно моя фамилия вызывает у него оскомину.
Славно, дорогие мои! В три жду у себя тебя и приятную незнакомку! он одаривает меня смешливым взглядом, в котором я не могу прочитать ничего, кроме того, что зарисовки его устроили.
Радецкий быстро выходит, как, собственно, и вошел. Большими шагами, почти бесшумно, а может, это у меня от волнения уши заложило?
Незнакомка, значитпротягивает Коренев. Далеко пойдешь, малолетка не гулянная! злобно шипит, и я теряюсь от его негатива.
Он правда считает меня малолеткой? Откуда этот тон? Я даже не успела ему нахамить.
Я пойду. сдержанно выдавливаю, опуская глаза.
Иди-иди, недолго тебе ходить своими ножками, бросает мне в спину.
Неуверенной походкой и расстроенная, я иду в курилку, аккуратно усаживаясь на узкий кожаный диванчик.
Кто тебя обидел, дитя? вопрошает девушка, кажется Мила, секретарь, но вот кого из руководителей, я не вспомню, потому что не водил меня Коренев по отделам и не показывал компанию. Лицо знакомое у нее.
Коренев, мечтательно выдаю, затягиваясь приятным ментолом.
Этот дорого не возьмет, чтобы гадость ляпнуть. Вроде ты практикантка?
Да, это я. скромно улыбаюсь уголками рта.
Тогда держись от него подальше, мой тебе совет. она поправляет несуществующую складку на плече накрахмаленной блузки. Манерно так.
Как же? Он мне отчет по практике подписывает
А вот также. Твой отчет и Радецкий может подписать, и Вагановна. Свет клином не сошелся! А Коренев скользкий от рождения, наверное. Он без траха не может говорить с женщинами, а ты совсем еще ребенок. выдает с толикой сожаления, оглядывая меня с ног до головы.
Боже! У меня на лбу написано, какая я неопытная, и все подмечают это безжалостно. И мужчины в пятницу в лифте тоже подкалывали по этому поводу. Так бы и разревелась, но это будет совсем край Провожаю ее, уходящую женственной походкой от бедра на высоченных каблуках. Я на них стоять-то не могу, не то, чтобы ходить. Пробовала у Ксюхи, так ляпнулась на ламинате в прихожей, чуть шею не свернула.
* * *
Стараясь быть незаметной, я вхожу за Дмитрием в кабинет к Радецкому, поражаясь аскетичной роскоши, если такое сочетание вообще может быть. Стильные точечные светильники в форме паутины, дорогой стол из каленого стекла, кожаные глубокие кресла у небольшого журнального столика, огромный стол, монитор, который почти как плазма по величине. Он встает нам навстречу из своего дорогущего кресла и указывает протянутой рукой присаживаться в кресла. Дмитрий плюхается привычным жестом, а я сажусь осторожно, словно меня это кресло может проглотить. С моими габаритами и немудрено. Кресло для меня целый диван.
Итак, Эльвира? Какие ассоциации по поводу зарисовки? Что Вы видите? он выводит изображение проектором на стену.
Мои картинки словно оживают, заражая меня саму какой-то уверенностью, эмоциями, именно тем, что я хотела передать рисунком. Рисую я давно, сколько себя помню. И за обои бывала наказана, и альбом для меня был лучшим подарком, и запах масляной пастели до сих мой личный афродизиак. Описать свои эмоции, глядя на ожившие образы, не сложно, и вовсе не стеснительно, потому что это слова моей души, ее цвет и краски.
Легкость и в тоже время классика. Кружево и гладкий шелк. Этакое сочетание воздушно-небесного с реальной материей, ее лучшей, но нежной сущностью. я облизываю пересохшие губы, замечая, что Радецкий разглядывает меня. Для линейки нижнего женского белья это самое то, на мой взгляд. Незатейливая классика и современный модный дизайн. Я видела только одну коллекцию, но дизайнер планировал передать именно это.
Верно, все верно говорите. Дальше. неожиданно слышу низкий голос Шатанова, также заинтересовано рассматривающего то меня, то изображения. Продолжайте! его подбородок подпирает широкая красивая ладонь с длинными пальцами. Когда он успел оказаться тут?
Каждый изгиб, черточка, деталь призваны передавать неторопливость, плавность линий, с легким намеком на эротичность. Расслабленная поза моделиэто не что иное, как демонстрация, как удобно в этом белье, насколько расковано ее тело. Для нее это вторая кожа и мужчина рядом с ней тому доказательство. Они выглядят естественно, хоть и поза кричит об интиме, а не простом наслаждении. Россыпь звезд кружевоэто россыпь звезд, да. Ему хочется прикоснуться к поблескивающим сокровищам.
Выдыхаю, снова облизываясь, и слушаю звенящую тишину. Не думаю, что фурор произвела моя несмелая речь, но выглядит именно так. Трое мужчин, один из которых грубо поджимает губы, уставляются на меня, словно смакуя сказанные слова, перекатывая их на языке, в сознании. Изображение проектора замирает, как и рука Радецкого на пульте. Все так нелепо, что они подбирают слова, как бы меня отшить? Мгновенно накручиваю себя, пыхая привычной неуверенностью. Щеки краснеют, а глаза готовы пролиться обидной влагой.
Беру. Через неделю готовится мужская коллекция, и она моя! На постоянку! громыхает Шатанов, указывая на меня пальцем, будто на витрину.
А кто бы еще отдал! цедит Радецкий с невозмутимым видом, оборачиваясь к другу.
Внутри меня все замирает, потому что понимаю, наконец, что только что один из самых не простых клиентов и одобрил, и готов заказать новый проект. Мне правда страшно, улавливая неприятие Коренева, который готов бросится на меня разозленным дикообразом и сожрать! Из рассерженного ежика он превратился в это чудище, увеличив свои иголки вдвое, сделав их острее и длиннее, чтобы проколоть меня насквозь!
На каких условиях Вы работаете у Богдана? обращается Шатанов ко мне на полном серьезе.
Я-аа? Практика у меня. Четвертый курс. тихо отвечаю.
Вот заканчивайте ее и жду Вас у себя на полставки, пока учитесь, а там посмотрим. Устраивает?
А-аахватаю воздух открытым ртом, не в силах выдать что-то вразумительное, переводя взгляд с одного на другого.
Она работает здесь! твердо бросает Радецкий. Дмитрий, оставь нас!
Коренев лениво поднимается с кресла, вышагивая к двери. Он выходит, закрывая ее медленно, играя на моих нервах. Я остаюсь одна в кабинете с этимихищниками. Их глаза лихорадочно блестят, шаря по мне и прощупывая каждую клеточку, каждый изгиб
Дмитрию отказала, но мне жеРадецкий приближается, укладывая руки рядом с моими плечами на спинку кресла.
Внезапно по моим щекам начинают бежать слезы, и я поднимаю ладони, закрывая лицо. Слишком волнительно! Мне не хватает выдержки! Это вы, товарищи зверюги, меня выбрали, а я-то не готова!
Эй, Эльвира? Шатанов оказывается рядом. Ты что? Что не так? он разглядывает меня, касаясь запястий.
Вы не знаю даже имени Вашеговсхлипываю.