Он был суеверен, этот старый цыган. «Несговорчивый шофер не к добру. Ох, не к добру». Табор проснулся.
* * *
Было около шести утра. Младший лейтенант милиции Григорий Чмырь, сморенный вконец безликим дежурством, благополучно дремал, притулившись к теплым батареям, как раз в том месте, где две стены комнаты образовывали довольно острый угол. Подобие геометрической фигуры помогало лейтенанту удерживать собственное тело в вертикальном положении, а значит, и довольно рельефно обозначать свое присутствие за столом, скорее напоминавшим столярный верстак, нежели кабинетную принадлежность.
Младший лейтенант Чмырь причмокивал пухлыми губами и миролюбиво всхрапывал. Последнее, бесспорно, свидетельствовало о том, что младший лейтенант абсолютно спокоен и согласно графику дежурств видит сон номер три, где его зазноба Юлия Мазурок, работник областной библиотеки, отплясывает с ним танец шейк, столь модный нынче в южных городах. Костюм на нем был беспрецедентно модный и, бесспорно, штатский. Мероприятие значилось внеплановым и имело место на квартире его друга Леши Димчука, большого ценителя джазовой музыки. Следующим было «Арабское танго», которое он опять же танцевал со своей зазнобой Юленькой. Близость ее тела рождала целую гамму дотоле дремавших чувств, и лейтенант начал натужно стонать, будто предвиделись сложности с выполнением команды его непосредственного начальника капитана Постникова: «Возьмите себя в руки, Чмырь, не расслабляйтесь».
Сон следовал своему незамысловатому сюжету, когда дверь дернулась, с треском распахнулась. Младший лейтенант милиции Чмырь бдительно открыл, а затем не менее бдительно прикрыл глаза
Человек был коренаст, взволнован и небрит.
Быстрота, с которой человек пересек комнату и устремился в коридор, поочередно тычась то в одну, то в другую запертую дверь, говорила о чрезвычайном беспокойстве.
Ситуация требовала выдержки. Младший лейтенант Чмырь не встал и не вернул человека окриком назад. Нет. Подобная упрощенность в действии скорее характерна для его сменщика лейтенанта Сержикова. А для него нет. Здесь главное фактор внезапности Гражданин не иначе как даже не заметил, что он, лейтенант Чмырь, на посту Он вернется, он не может не вернуться. Выход из отделения милиции всего один.
В милиции и вдруг никого! Потрясение? Бесспорно. Лейтенант Чмырь не смог скрыть волнения и облизал свои пухлые губы.
«Не только кто-то есть, а бдительно, подчеркиваю бдительно, наблюдает за всеми действиями нарушителя. Потрясение повторное, а значит, окончательное»
Он мне: «Простите», робко и сбивчиво.
А я ему: «Ничего, прошу садиться», иронично и спокойно.
Ожидал он такого оборота событий? Нет, не ожидал. Значит, инициатива в чьих руках? В моих».
Удовлетворенный ходом собственных мыслей, младший лейтенант Чмырь стряхнул с себя остатки дремоты, бросил на видное место пачку сигарет «Шипка» и стал ждать.
Младший лейтенант Чмырь был лишен металла в голосе и по характеру считал себя человеком мягким и впечатлительным. Подобное сочетание душевных качеств лейтенант воспринимал не иначе как иронию судьбы, отчего каждодневно страдал.
Судя по нарастающему гулу шагов, человек возвращался. Лейтенант сдержанно откашлялся и посмотрел на часы.
Незнакомец влетел в комнату, увидел лейтенанта, какую-то минуту справлялся с собственным удивлением, затем присел, хлопнул себя по коленям и, зло округлив глаза, сказал:
Вах! Сидишь, порядок караулишь. Большим человеком себя чувствуешь. Эх! Скажи, здесь Советский власть есть, да? Мы какой век живем? Девятый, пятнадцатый, да? Мы двадцатый век живем!
Младший лейтенант привычным движением одернул китель.
Прошу садиться
Зачем садисся? Стоять будем. Ахметов моя фамилия. Пиши, пожалиста.
Стоя не положено. Садитесь.
Вах! Не положено! Слушай, начальник. Конь воровать можно, да?.. Не положено крадут. Человека обижать положено, да? Не положено обижают. Я что, свой конь везу? Я государственный конь везу. Пиши, пожалиста. Зовут Орфей, масть рыжий.
Секундочку, гражданин Ахметов.
Мм, «гражданин»! Я тебе пятнадцать суток сидел, да? Почему «гражданин»? Товарищ Ахметов. Гражданин конь увел, да. А я товарищ Ахметов. Слышал, да? Товарищ!
Вы, может, объясните, в чем дело?
Вах, объяснить! Ты милиция, ты знать должен Конь рыжий, звать Орфей. Ипподром. Баку вез. Украли, понимаешь?
Да вы не нервничайте, присаживайтесь.
Слушай, если ты такой спокойный, поезжай Баку!
Вы, как я понял, сопровождающий.
Вах!.. Джигит я наездник, понимаешь? Мальчиков учу!
Понял вас. Откуда везете?
Из Москвы, дорогой.
Поездом?
Баку конь самолет не возит. Конь поезд возит. Понятно, да?
Так, так. Значит, украли. А место какое?
Баку место.
Я не о том. Украли где?
Вах, украли! Зачем я тебе ходить буду? Здесь украли, дорогой.
Иллюзии рассыпались как несуществующие. Младший лейтенант Чмырь досадливо поморщился: «Экая досада, конец дежурства и вот тебе на».
Это как же так, прямо в городе и украли?
Зачем город, какой город? Вагон товарная стоит.
Ну вот видите. Так бы сразу и сказали.
Лейтенант расслабил тугой галстук и отложил в сторону лист разлинованной бумаги.
Не по адресу.
Какой адрес, слушай. Почему адрес?
Да вы не волнуйтесь. Мы милиция города Ростова. У нас районное отделение. Понятно? А ваша кража совершена на железной дороге. Вот и все.
Как говоришь?
Районное отделение милиции города Ростова, чуть растягивая слова, повторил лейтенант. Кражами на железной дороге мы не занимаемся. Существует железнодорожная милиция. Это в их компетенции.
Слушай, какой капитенций? Конь украли, понимаешь, да?..
Очень хорошо понимаю. Только мы такими делами не занимаемся. Есть специальная организация. Сейчас я вам запишу адрес.
Зачем адрес, почему адрес! Слушай, ты кто такой?
Ну вот что, товарищ Ахметов. Вы мне мешаете работать.
Вах, работать! Ахметов пришел, ты спал, как мул. Ахметов тебя работать дает. А ты говоришь, не твой капитенций. Кто бандит ловить должен? Я? Ты бандит ловить должен. Ты закон.
Я же сказал: мы не занимаемся этими вопросами.
Подожди, дорогой. У нас Советский власть один или два?
При чем тут Советская власть?
Слушай, как при чем? Ты меня охранять должен. Мои права беречь должен. А ты меня куда посылаешь?
Гражданин Ахметов!..
Опять гражданин, да?
Товарищ Ахметов.
Другой дело, говори, пожалиста.
В железнодорожной милиции своя сеть сотрудников, своя специфика. Для них распутать подобное дело пара плевых.
Повтори, пожалиста, не понял.
Фу, черт. Они в таких делах мастера. Мы вора будем искать месяц, а они два дня, понимаете?
Очень хорошо, дорогой. Раз они такой молодец, спроси, пожалиста. Сам быстро искать будешь. Умным будешь.
Младший лейтенант Чмырь устало уронил руки, устремил свой всепроникающий взгляд куда-то поверх головы собеседника.
Лучезарные картины будущего утратили светлые тона, поблекли и рисовались теперь не иначе как серой вереницей утомительных неприятностей.
«Ну и влип! Дело на эту канитель ни в коем случае заводить не следует. А посетитель, что тот клещ, впился и висит. Такого не выпроводишь».
Пока младший лейтенант предавался невеселым размышлениям, возбужденный и небритый Ахметов извлек из-за пазухи объемистую пачку бумаг, туго перехваченных резинкой, стал их старательно раскладывать тут же на столе, как игральные карты
Договор, пожалиста. Заявление, пожалиста. Паспорт имеем. Родословный, пожалиста. Накладной, пожалиста. Разрешение есть. Сам посмотри.
Младший лейтенант испуганно глянул на ворох бумаг и документов, трудно сглотнул слюну и не очень решительно бросил:
У-у-у-берите.
Зачем уберите? Начальника ждать будем. Пусть слово скажет.
«Это же черт знает что! Хоть бы сменщик пришел пораньше. Я бы этого чудака сам в ЖМ отвел».
Ахметов посмотрел на дежурного, затем на свои сапоги с желтыми разводами грязи на голенищах, вздохнул и стал стягивать плащ