А ты? Ты как? жарким шепотом спросил он, не показываясь из-за трубы.
Я? Она ни к чему не готовилась, ни о чем заранее не думала, все это произошло неожиданно для нее самой, но мозг работал так четко, что она сразу нашла слова, чтоб его успокоить:Яничего Я сестра полицая.
A-а протянул он и кошкой, почти на четвереньках шмыгнул к хлеву, с необычайной ловкостью перескочил через забор и, петляя, побежал по полю к ольшанику.
Саша стояла с намотанными на руку вожжами, глядела ему вслед и как зачарованная слушала дивную музыку, родившуюся в ее сердце. От музыки этой становилось и радостно, будто вернулось утерянное счастье, и грустно, хотелось смеяться и плакать.
Поговорила? весело крикнул с крыльца Кузьма.
Саша опомнилась, кивнула головой: да, поговорила.
Кузьма подошел к колодцу, заглянул туда и испуганно ахнув, вприпрыжку обежал вокруг трубы.
Что? Куда? Где? растерянно залопотал он. Потом, остановившись перед Сашей, закричал не своим голосом:Где он?
На небо улетел! неожиданно засмеялась Саша. К ангелам!
Он увидел вожжи у нее в руках и, наконец, все понял. Схватив Сашу за ворот старой домотканой свитки, тряхнул:
Ты ты выпустила Шпионка! Большевистская он грязно выругался.
Это возмутило Сашу, и она, размахнувшись, дала ему пощечину. Он отскочил и выхватил из кобуры пистолет.
A-а, ты так Да я тебя!..
Стреляй Стреляй, сволочь! Саша рванула свитку, подставляя грудь, и сделала шаг к нему. Стреляй, иуда! Изменник!.. Выродок!.. Стреляй!
Он, наверно, выстрелил бы, если б она испугалась или бросилась бежать. Но полицай еще не привык к убийствам, он растерялся и стал отступать, не спуская с Саши пистолета. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если б не появился Колька Трапаш. Он мгновенно подскочил к Кузьме и вырвал пистолет.
Ты что это? Сумасшедший. Онасестра твоя.
Сестра? не закричал, а прямо-таки заголосил Кузьма. А ты знаешь, что сделала эта сестра? Она выпустила его Да я не погляжу, что она сестра Я свою голову подставлять не желаю. Теперь он уже не кричал, а злобно ругался.
Кого выпустила? Его? Колька Трапаш заглянул в пустой колодец, удивленно захлопал глазами, потом перевел взгляд на Сашу, увидел вожжи и захохотал. Ай да Саша! Молодец!
Ты что? рванулся к нему Кузьма. Ты подумай, что будет!
Погоди, не кричи! Столб дубовый! Начальник липовый! Ты знаешь, что я тебе скажу. Если никто не видел, нам лучше замять это дело.
Ну-у, нет Пусть не думает Я ей Я не погляжу, что сестра Наплевать мне
Дурак! Что ты сделаешь? Посадишь Сашутебе житья не будет от своих. Родная мать проклянет. А весь гарнизон смеяться будет: партизана из-под носа девка украла. Начальник!.. Иди, Саша! И никому ни слова о том, что тут случилось, твердо приказал Колька.
Кузьма хотел возразить, но Трапаш обнял его за плечи и потащил в школу.
Ты слушай меня Я тебя не подведу. Ворона!
Саша, не совсем понимая, что происходит, медленно свернула вожжи и пошла к колодцу за ведрами. Только когда принесла их в хату, она вдруг почувствовала страшную слабость в ногах, в изнеможении опустилась на лавку и, должно быть, побледнела. Поля бросилась к ней.
Что с тобой, Саша?
Я партизана выпустила.
Кого?
Партизана что Кузьма поймал и посадил в колодец.
Как?! подскочил к ней Даник, которого она не заметила в хате.
Очень просто. Бросила вожжии поминай, Кузьма, как звали человека. Настоящего человека Героя.
Даник вдруг обнял ее за плечи и ласково прошептал:
Саша!
Она передернула плечами.
Не трогай! Твой дружок хотел меня застрелить. Колька Трапаш помешал.
Боже мой! Что ты наделала! всплеснула руками Поля, до которой не сразу дошел смысл происшедшего. Что ты наделала? Ты решила погубить себя, ребенка, нас? Ты не знаешь этого гада, Кузьму. Не знаешь, что он может натворить Он донесет немцам. Я побегу Я сейчас же побегу к тетке Хадоське, к Юльке. Пусть они попросят его, чтоб он как-нибудь замял.
Не надо, брезгливо поморщилась Саша.
Ты молчи. Ты давно потеряла голову и сама не знаешь, что делаешь.
Не надо, Поля, решительно заявил Даник. Зачем впутывать лишних людей? Я сам все улажу, и, обернувшись к Саше, сказал тихо и ласково:Ты не бойся, Саша.
А я никого и не боюсь. Отстаньте вы от меня! Она подошла к колыбели, склонилась над дочкой, и крупные горячие слезы закапали на личико ребенка.
Даник постоял, с любовью поглядел на сестру и неслышно вышел из хаты. Следом за ним, накинув платок, пошла Поля.
«Выдаст он меня или не выдаст?» Саша перебирала в памяти все, что знала о Кузьме с самого детствакогда он проявлял благородство или, наоборот, низость. Думала о его матери, скупой, но душевной и справедливой тетке Хадоське, о сестрах, братьях, жене и больше всего о ребенкедвухлетнем мальчике.
Она лежала на печи с широко раскрытыми глазами и видела во тьме лица этих людей, от которых теперь зависит ее судьба, жизнь, будущее ее дочки. А темень в хатехоть глаза выколи, даже окна едва видны: на дворе глухая осенняя ночь. Дождь хлюпает. И кажется, что на улице кто-то ходит, плачет, шепчется. Саша вздрагивает, прислушивается. Нет, она ничего не боится, никакой кары. Боится только одногочтобы не вернулось то гнусное, мучительное, обидное чувство страха, которое ею овладело после случая в лесу. Как хорошо было бы, если б в душе навсегда остался этот торжественный гимн, светлый, возвышенный, что зазвучал, когда партизан скрылся в прибрежных кустах! Она прислушивается к ровному, спокойному дыханию дочки, лежащей рядом, и музыка постепенно стихает, так как снова приходит страхза нее, за это маленькое беспомощное создание.
Поля тоже не спит. Она вздыхает на кровати и что-то шепчет: может быть, молится. Раньше Саша посмеялась бы, если б-услышала, что сестра молится. Теперь ей не смешно, пускай молится, ей, верно, от этого легче. Поля вернулась от тетки как будто успокоенная, но какая-то мрачная и молчаливая. Саша сказала, что, может, ей лучше пойти ночевать к кому-нибудь из соседей или родственников.
Зачем? удивилась Поля и, помолчав, добавила:От судьбы не уйдешь. Даст бог, все уладится.
Саша поняла, что это слова тетки Хадоськи.
Боже мой! прошептала Поля. Этот мальчишка вгонит меня в гроб. Где можно шататься в такое время и под таким дождем?
Саша поняла, что не Данила беспокоит сеструбрат не впервые возвращается поздно, ей просто хочется поговорить. Но Саше трудно оторваться от своих мыслей, и она притворяется спящей.
Наконец Данила вернулся. Саша удивилась, что Поля, отворив, ни словом не попрекнула его.
Даник молча разделся и полез на печь. Саша хотела запротестовать: ей было противно от мысли, что брат, возможно, пришел к ней от полицаев. Нащупывая в темноте свободное место на печи, он коснулся Сашиной руки, и она вздрогнула, рука была холодная как лед и дрожала.
Он лег возле трубы, и Саша почувствовала, что не только руки у него дрожат, но и всего его трясет как в лихорадке.
«Где это он продрог? Ведь еще не так холодно», подумала она.
Он придвинулся к ней и, заикаясь, зашептал в ухо:
Т-т-ты боишься?
«Отстань ты от меня, никого я не боюсь», хотела она огрызнуться, но что-то удержало ее от этого грубого ответа.
Не б-бойся Он н-не донесет Теп-перь н-нико-му н-не скажет Его н-нет
Нет? удивилась Саша.
Он п-п-помер.
Помер?
Даник зажал ей холодной ладонью рот.
Тише Он ехал в волость На велосипеде А мосток знаешь какой возле лесника Без перил, без ничего И-и т-темнело уже И онв речку Зах-х-хлебнулся. Может, пьяный был
Саша все поняла. Странное чувство охватило ее: страх, что Даник, мальчик, ребенок, убил человека, и не чужого, не немца, а двоюродного брата, и в то же время безграничная благодарность, что он спас ее, Лейку и наказал предателя. И еще стыд за то; что она так дурно думала о нем А он вон какой И все шепчет, как бы желая оправдаться, остудить жар души:
Ему б не надо ехать в волость. Зачем он ехал так спешно? На ночь глядя. Помнишь, тетка Хадоська рассказывала: цыганка им когда-то ворожила и сказала Кузьме, что он помрет от воды. Чтоб остерегался Вот видишь От воды