Мать собиралась в дорогу в горнице, где по-прежнему стоял на изразцовой печи лиловый фарфоровый кот с зелеными глазами.
Гриша с порога сказал:
Я у Белковой жить больше не буду.
Он, путаясь, заикаясь, весь багровый, рассказал о Миловском.
Потом замолчал, ожидая с тоской: вот сейчас она будет его ругать. Будет попрекать, заставлять, чтоб он вернулся к Белковой. А он не пойдет. Не может пойти.
Мать стояла молча, опустив руки. Гриша безотчетно разглядывал темные жилы, вздувшиеся на этих больших рабочих руках. Ему до боли стало жалко мать. Пусть ругает его, пусть даже ударит, лишь бы ей самой стало легче. Но мать не стала браниться. Сказала, как бы в раздумье:
Ну что ж, придется мне остаться пока что в городе.
Она подошла к окну, загороженному густой геранью и фикусом, и долго стояла спиной к Грише. Потом вдруг спохватилась:
Беги в училище! А то опоздаешь. С уроков приходи прямо сюда. Не заходи уж больше к Белковой.
Гриша и в самом деле не пошел, а побежал.
Не жить больше у Белковой, не видеть ненавистного, намазанного пахучим кремом Миловского, сонного Жмиля, мычащего, как бык, Зыбина!
Один стоящий человек только и был тамЛехович, да уехал неизвестно куда
Гриша еле дождался конца уроков и поспешил снова к Нениле Петровне.
Мать встретила его спокойно:
Ну вот, была я у Редаля. Сговорились. Он берет тебя на постой.
У Редаля была? Какой это Редаль? удивленно вскричал Гриша. Август? Откуда ж он
Погоди. Я говорю про брата Августа Францевича. Он тут слесарем работает.
Отчего ж мне про него никто не сказал?
Отцу твоему Август Францевич говорил не один раз. И как разыскать брата своего, на бумажке написал. Ну, куда там! «Я сам работу найду!» Наш батя гордыню с собой бесперечь носит, расстаться с ней никак не может.
Наш батя правильный человек! Шею-то тоже нечего гнуть! запальчиво сказал Гриша.
Скорый ты какой на слова! Ну хорошогордыня. Против барина, купца, богатеяэто понять можно. А против своего ж рабочего человека к чему? Да погоди ты, скорый! Дай сказать. Редаль-слесарь соглашается взять тебя на зиму к себе. Хороший, видно, человек. Вот только холостой он, живет один, обедов не варит. Не знаю, как быть с этим. Он говорит: «Обойдется».
Обойдется! Верно он сказал, обойдется! закричал обрадованный Гриша.
Ну вот: батя, чистый батя!
С неожиданной лаской она привлекла Гришу к себе, и у него сердце будто захлебнулось горькой радостью: редко мать бывает такой
Чистый батя: открыл ротв другую сторону поворот. Только что сердился, сейчас радуешься.
Верно, радуюсь! Все Редалихорошие люди! Помнишь Яна? Я-то его не забыл. Вот это человек!
Он вдруг увидел в глазах матери такую печаль, что сразу замолк. Потом тихо спросил:
Скажи мне лучше все беда какая-нибудь у нас дома? Я ж чую.
Беды особой нет. И радости мало.
А чего печалишься так?
С тобой расстаюсь глупый мой! Она глянула на часы-ходики, что громко тикали на стене горницы:Ну, пора нам. Скоро слесарь вернется с работы.
И правда, когда они пришли на квартиру к Редалюна самый край города, слесарь был уже дома.
Он оказался совсем еще молодым, с гладко выбритым, не то чтобы очень красивым, но, каким-то ладным лицом, с крутым подбородком, с голубыми упрямыми глазами. Звали его Оттомаром.
Даже имя это понравилось Гришенеобыкновенное.
Он огляделся украдкой. Комната была хорошая, большая, чисто выбеленная. Только вот кровать в ней стояла одна.
Оттомар Редаль поймал Гришин взгляд и усмехнулся одними глазами:
Не бойся. Завтра поставим еще одну кровать.
Слова он выговаривал твердо и не торопясь, будто вглядывался в каждое из них.
Расходы нерешительно проговорила мать.
Небольшие. Я жду кой-кого Кровать все равно понадобилась бы.
Он помолчал, поглядел на Шумовых. И будто прочел что-то в лице Гришиной матери.
О нет. Не беспокойтесь. Я жду товарищавот ему. Ничего, это будет хороший товарищ. Пока что они вдвоем поспят на одной кровати Не подеретесь? спросил он Гришу, снова улыбнувшись одними глазами.
Вот еще! сказал Гриша. С чего нам драться? А кого вы ждете?
Э, пока это секрет. Или как правильнее сказать?.. сюрприз. Это будет тебе небольшой сюрприз.
Потомбез переходасказал матери:
Я не курю (у него вышло: «не куру»).
Она махнула рукой: дескать, теперь уж все равно.
Нет, почему же, возразил на ее жест Оттомар Редаль:это вам приятно. А емуполезно. Накуренная комнатаэто нездорово для маленького.
Маленького! возмутился Гриша. Это я-то маленький?
Нет, ты большой. Для большого тоже нездорово. Одним словом, я не курю. Он задумчиво почесал бровь, посмотрел внимательно на потолок и наконец закончил:Правда, иногда друзья ко мне приходят Ну, те курят, прямо-таки дымят, как фабричные трубы. Мы что-нибудь придумаем. Пусть курят в печку. Вон какая печка стоит, открой дверцу и пожалуйста, кури сколько как правильно сказать?.. сколько влезет!
31
Оставшись наедине с Оттомаром Редалем, Гриша не знал, о чем бы с ним поговорить.
А дядя Оттомар не торопился с разговором. Он прохаживался по комнате, внимательно поглядывал на Гришу, молчал.
У меня мать красивая? спросил его Гриша.
Красивая, не задумываясь, ответил Оттомар.
Да она ж не молодая.
Ну, и что ж? Все равно красивая. Есть старики красивые.
Мне учитель сказал Есть у нас такой учительГолотский. Я думаю, ему можно верить. Он говорит: «У тебя мать красивая».
Ну, ты ж сам говоришь: ему можно верить.
А вот мне самому до сих пор невдомек было.
Как? Что это«невдомек»?
Невдомек, что у меня матьтакая пригожая.
А, да. Ну, это бывает: мы кой о чем не сразу догадываемся «Невдомек»
Это слово, видно, для него было новое. Выговаривал он его смешно: «не в домок».
Чтобы сделать ему приятное, Гриша сказал:
Дядя Оттомар, вы хорошо говорите по-русски.
Да, согласился Оттомар Редаль. У меня много русских друзей. Ты их скоро увидишь. Они прозвали меняОт. Ты тоже зови меня «дядя От». Так короче.
Мать сама принесла Гришины вещи от мадам Белковой, прижала на прощанье голову сына к себе и ушла на вокзал.
Гриша не мог ее провожать. Было восемь часов вечера, реалистам уже нельзя было выходить на улицу, а ему, с четверкой по поведению за год, приходилось быть осторожным.
У матери при расставании глаза были сухие, как всегда.
А Грише дядя От сказал, когда мать ушла:
Не плачь.
Разве я плачу?
Гриша провел пальцем по глазам:
Ну, это они сами. Погодите. Сейчас пройдет.
Нет, не прошло.
Оттомар Редаль опять походил по комнате, поглядывая на Гришу, потом проговорил:
Ну ладно. Я тебя сейчас утешу. Не буду откладывать. Хотел сюрприз сделать нежданно, но уж все равно. Знаешь ты такого молодого человека, по имени Ян Редаль?
Знаю, безучастно откликнулся Гриша. Его всё еще томила дума о матери
Он приедет сюда. Будет у меня жить.
А отец его где? Август Редаль?
Отец Ну об отце другой разговор. Ян приедет один.
А зачем он уедет от отца?
Я хотел поставить тут одну кровать, сказал дядя От, не отвечая на Гришин вопрос, а теперь вижунет. Вон у тебя плечи какие, на одной кровати вас обоих не уложишь. Надо поставить две кровати.
Расходы, печально сказал Гриша тем же тоном, каким говорила мать.
И дядя От в первый раз за весь вечер засмеялся по-настоящему; Гриша увидел его белые зубы, ровные, один к одному.
Э, у тебя не только плечи, как у большого, у тебя голова, как у большого. Но я тебе сейчас дам ответ
Он пощелкал пальцами, поглядел на потолок:
Сейчас скажу. О! Вот: «Не в деньгах счастье».
А когда ж приедет Ян? спросил Гриша уже окрепшим голосом.
Оттомар Редаль добился все-таки своего: глаза у его гостя понемножку высохли.
Когда? Как только его сюда привезет поезд.
Ну, все ж таки? Завтра, послезавтра?
Я думаю: после-послезавтра.
Через два дня?
Да.
Гришины мысли постепенно отвлеклись; лицо Яна вспомнилось ему совсем ясно: доброе, несмелое, славное!