Мы будем обсуждать только один вопрос, упрямо сказал Иванов.
Позволю себе спросить о причине такой, э-э настойчивости?
Время не ждет. Борьба не окончена. На улицах идет стрельба.
Помилуйте! Вы, значит, недостаточно осведомлены. Это, впрочем, понятно: события развиваются с молниеносной быстротой. Всесильный до вчерашнего дня Протопопов сегодня передал себя в руки восставшего народа. Революция победила, не пролив ни единой капли крови.
Кровь была пролита! послышался голос.
Подожди, Тулочкин, спокойно сказал Иванов. Революция победила. Жертвы были Но не об этом сейчас речь. Нужно, чтобы оружие попало в надежные руки, в руки, которые в любое время смогут защитить завоевания революции. Повторяювремя не терпит. Немедленно надо выбрать тройку или, может, пятерку?
Тройку! крикнул Тулочкин.
Скажем, тройку, которая будет строго контролировать выдачу оружия. А то до сих пор порядка в этом деле не было.
Позвольте: тройку, пятерку возразил Гулькевич. А полномочны ли мы решать такие вопросы?
Иванов вдруг широко улыбнулся:
Пожалуй, не полномочны. Да нам некогда разбираться в этом. А если разобраться, так и ваш думский комитет не полномочен избирать правительство.
Государственная дума в настоящее времяединственный орган, облеченный доверием народа.
Ну, это уж вы оставьте, господин хороший, сурово сдвинув брови, отчего его лицо сразу стало решительным и злым, сказал Иванов. С четырнадцатого года, со дня ареста подлинных представителей народа, ни о каком доверии к этой самой думе и речи быть не может.
Вы говорите с позиции своей партии!
Да. Я говорю с позиции своей парши. И с этой самой позиции я предлагаю немедленно обсудить вопрос об оружии.
Странно, обиженно проговорил Гулькевич, зачем же я тогда пришел сюда?
Высокий солдат, стоявший у дверей, неожиданно захохотал гулким, трескучим басом.
Адвокат повернулся к нему:
Меня еще студентом царское правительство высылало в глухую провинцию! Может быть, и это для вас смешно? Забавно, правда?
Солдат сконфуженно переступил с ноги на ногу и ничего не ответил.
Вы молчите! Будем думатьот стыда!
К Иванову подошел Тулочкин:
Дай-ка мне. Я всего два слова скажу. Товарищи, ну нельзя ж, понимаешь, так. За выдачу оружия несу ответ перед вами я. Иванов правильно сказал: порядка в этом деле не было. С меня надо взыскать за это. Канителиться сейчас не приходится. Надо выбрать людей, вот и все. А то что ж было? Рядом со мной очутился прапорщик один, ну, с виду совсем подходящий. А главноевоенный человек, в оружии понимает. Что ж оказалось? Он винтовки выдавал без патронов. А патроны у нас были. Потом он напился какой-то дряни и говорит: «ЯХлестаков двадцатого века». Ничего смешного, товарищи, нет. Меня надо немедля сместить, а выбрать тройку, чтоб проверяла чтоб выдавалось оружие кому следует. Этодело неотложное!
Вот так два слова! иронически усмехнулся Гулькевич.
Извините, по-другому не умею. Тулочкин отошел в сторону.
В раздаче оружия была полная вакханалия, бойким тенорком проговорил сидевший за пальмой военный и вышел на свет, к бильярду; Гриша узнал Евлампия Лещова. Тут товарищи называли себя: Гулькевичя правильно сказал вашу фамилию? Он заискивающе посмотрел на адвоката; тот нехотя кивнул головой и отвернулся. Или вот Иванов, социал-демократ. Назову и я себя: Лещов. Примыкаю с социалистам-революционерам.
Он смело уперся взглядом в наблюдавшего за ним Шумова и продолжал:
На почве революции я разошелся с отцом, отец мой не бедняцкого роду, скореекак по крестьянскому говорятмироед. При своем капитале. Я ж идуза народ! Евлампий вдруг снял военную фуражку и поклонился в пояс. Буду говорить по-военному, коротко: предложение выбрать тройкуправильное. И раз до сих пор была полная вакханалия, считаю: надо этой тройке дать диктаторскую власть! Но он, многозначительно подняв указательный палец, обвел взглядом присутствующих, но чтобы никто из тройки ничего решать не мог, если два другие члена не согласны. Это все у меня хорошо обдумано. Теперь, кого выбирать? Чтоб верней дело было? Одного надо от рабочих, одногоот интеллигенции, одногоот военных. Правильно говорю? Теперь: как такая тройка будет делами заправлять? К примеру, если б я был в тройке: приходят ко мне товарищи рабочие. Без меня другие члены тройки выдать оружие не могут. Ну, а если я один окажусь на месте, а другие ушли? Куда-нибудь по делам? Как мне тут быть? Не имею я права выдать оружие Но, товарищи рабочие! Я и отказать вам не могу. Он снова зачем-то поклонился в пояс. Я вам оружие выдам!
Иванов внимательно поглядел на него и медленно улыбнулся: по этой улыбке видно было: Лещова он «раскусил».
Что ж, действительно по-военномувсе ясно, сказал он. Давайте-ка к делу: будем называть людей. Я предлагаю Тулочкинаот рабочих. Погоди, товарищ Тулочкин, ты еще скажешь о себе. Если ты и проморгал кое-что, надо же помнить, какие это были дни горячие! А во-вторых, теперь-то зато ты уж будешь в оба смотреть. Разве не так? Погоди, ты потом про себя скажешь. Теперь надо еще военного человека. Я предлагаю вон того товарища, он кивнул головой на огромного солдата, стоявшего у порога. Как ваша фамилия?
Севастьянов, испуганно ответил солдат. Я в грамоте плохо разбираюсь.
А в винтовке?
Этому научили.
От интеллигенции предлагаю товарища Гулькевича, крикнул ушедший снова за пальму Лещов.
Надо записывать, сказал Иванов. Есть еще кандидаты? Тулочкин, дай карандаш.
А без карандаша будто так и не запомнишь? Со своей стороны, я назову студента Шумова, вон он там сидит!
Гриша растерялся от неожиданности и встал с места.
Вы товарищ Шумов? спросил его Иванов.
Гриша молча кивнул головой.
Может, конечно, показаться, что кукушка хвалит петуха и тому подобное кисло усмехаясь, сказал Гулькевич, но я счел бы целесообразным от военных ввести в тройку товарища Лещова. Правильно я назвал вашу фамилию?
Правильно! радостно гаркнул Лещов из-за пальмы.
«Надо немедленно встать и заявить», подумал Шумов. А что он может заявить о Евлампии Лещове? О своем отце он сам сказал А о нем самом что можно сказать? Что он не нравится Григорию Шумову?
Называли еще какие-то имена, Гриша слушал и тут же пропускал мимо ушейникого из названных он не знал.
Есть еще кандидаты? спросил Иванов. Ну, тогда проголосуем, тем более уже вечер, ждать-то нам больше никак нельзя.
Результаты голосования показались Грише непонятными.
Гулькевич и Лещов получили только по два голоса каждый. Избранными оказались Тулочкин, Севастьянов и Шумов.
Выходя с собрания, Гриша услышал, как Гулькевич вполголоса говорил кому-то:
Вы заметили, как здесь большевики незаметно захватили все в свои руки? А ведь тут их было человек пять, не больше Я считаю, что, помимо всякой там идеологии, большевик, как тип, всегда отличается изумительным нахальством Это основная черта
Ну, поработаем? догнал Гришу Тулочкин. Я, брат, теперь битый, за меня двух небитых дадут.
Таких, как я? засмеялся Шумов.
А ты разве небитый? Ну, еще побьют!
Так, перекидываясь незатейливыми дружелюбными шутками, они вышли на черный, безлюдный, с незажженными фонарями Средний проспект.
Знаешь, товарищ Тулочкин, сказал Гриша, многое меня на этом собрании поразило. Откуда явились туда такие, как Гулькевич или Лещов? Лещова я знаю: пройдоха.
Это-то, брат, лишний раз и доказывает, что революция победила Вот они и явились. Боятся, как бы не опоздать.
Странно В революции как будто должны участвовать лучшие.
Они и участвуют. А, кроме лучших, выползают из своих щелей и такие, как Гулькевич или как его Лещов. Это мелкота, шушера. А есть и покрупней. Слыхал про Временное правительство? Ну как же, завтра об этом в газетах будет. Глава правительствакнязь Львов. Значит, эти-то, покрупней которые, они не опоздали.
43
К студенту, имя которого история не сохранила, подошел у решетки Таврического сада перемерзший человек с поднятым меховым воротником, с уныло висящим под озябшим носом седым усом (другой-то ус еще торчал почему-то кверху, с нелепой для данного случая лихостью) и пролепетал, не попадая зуб на зуб: