Так это ваша статья, Тамара Леонидовна? А мы-то все гадали, кто такой Асс!..
Сильвия не без удовольствия отметила, что музы, разинув рот, теряют величественность.
Что с вами сегодня, товарищ Реканди? Что за идея!выговорила наконец Касимова.Будьте любезны, начинайте урок по своему плану, я не намерена присутствовать при разборе ошибок. Прошу уложиться ровно в полчаса...Она взглянула на часики и в гневе удалилась.
Входить в аудиторию Сильвия Александровна умела по-разному. Сейчас она вошла так, что об отмене занятий никто и не заикнулся. Сразу же начали работать над ошибками у доски, а потом было предложено письменное упражнение, нарочито примитивное и обидное для пятикурсников.
Пока пишут, есть время поразмыслить Вот сидят голубчики, решили бороться за право на безграмотность. Кто же они? Что ей о них известно? Не очень-то она задумывалась над ними до сих пор... В личной жизни они, наверное, сильно отличаются друг от друга, но здесь, в шестой аудитории, различия между ними почти стертыпо крайней мере на поверхностный взгляд того, кто призван диктовать им диктанты.
Кого же она все-таки приметила здесь?.. Всегда была заметна Ира Селецкая: яркие блузки, моднейшая прическа, коралловые губы и холодные старческие глаза. Остроумна, любит задавать посторонние вопросы и поражать народ своей удальюсмотрите же, как я могу разойтись! Зато вот эта ее подруга молчит за двоих, и на лице у нее написано полное отсутствие страстейэтим она и привлекает внимание... А там у окна молодой поэт с громким именемРоланд Бах. Круглый, румяный, в очках. На русское отделение он попал по той причине, что провалился на английском, считает себя жертвой несчастного случая и, надо полагать, пишет упадочные стихи. А может быть, и не пишет, но диктанты у него получаются крайне упадочные. Тощая смуглая девица, которая ходит за ним по пятам, замечательна тем, что ее страшно вызывать к доскеплачет... Юрия Поспелова нельзя не заметить из-за ростаон выше всех на факультете, да и натура у него широкая, не носит галстуков, не стрижется...
Кто еще? Остальные не так выделяются, но именно тем и радуют искоренителя ошибокмолча пишут, молча правят, снова пишут, снова правят... А почему опять нет Фаины Костровой. Старосте не мешало бы прийти, если здесь затеваются какие-то собрания вместо уроков и вообще заваривается каша. Уже и заварилась, и довольно крутая. Не следовало все же так злить Тамару Леонидовну, без того неприятностей не оберешься... Ай-ай, а на кафедре висит на вешалке чужое синеватое пальто...
Упражнение закончено. Поднимают головы, приветливо улыбаются. Дружески, приветливо улыбаются! Ну нет, как раз этого она не позволит. Жалобы за ее спиной и улыбки в глаза? Нет.
Собрав тетради, Сильвия Александровна сказала:
К следующему занятию прошу написать сочинение.
Что?.. Сочинение!.. Какое еще сочинение!..послышалось отовсюду.Мы не школьники! Нам дипломную писать!..
К сожалению, в некоторых вопросах вы еще школьники.
У-у!.. Вот это да!.. Но-но!..
Приглушенно, будто из-под земли, донесся еще один возглас:
А следующего занятия и не будет!
Сочинение, товарищи пятикурсники, должно быть без орфографических ошибок. Проверяйте себя по словарю и по другим пособиям.
На какую же тему?высокомерно спросил поэт.
На легкую. Озаглавьте так: «Предательство».
Притихли не то в недоумении, не то...
Юрий Поспелов крякнул и спросил:
Это как же... с какой стороны? Предатели родины, или как?
На его вопрос Сильвия Александровна ответила, обращаясь ко всем:
А вы обдумайте со всех сторон.
В дверь легонько постучали, вошла Кострова, с журналом. Немножко смущена...
Товарищ Кострова, вам было известно, что сегодня придет продекан?
Нет... то есть, да. Извините.
Что же вы опаздываете. Садитесь.
Юрий Поспелов запустил руку в дремучие волосы и сказал, поднявшись во весь рост (что с ним редко случалось):
А что вы имеете в виду, задавая такую тему?
Смуглая девица, уронив голову на плечо поэта, печально спросила:
Разве предательство относится к правописанию?
Кострова наклонилась к соседкеузнать, в чем дело. Объяснять ей начали все, кто сидел близко, но Сильвия Александровна только взглянула поверх голов, и шепот смолк.
Я вижу, аудитории не нравится тема. Почему?
Поспелов вытащил руку из волос и сказал:
Потому что она... предвзятая. А больше я говорить не хочу, потому что тут не орфография, а этого самого... педагогический прием. А больше я говорить не хочу.
Говорить и не надо, вы напишите. Изложите свои мысли на бумаге.
Сочинение не исповедь...
Дверь распахнулась без стука, вошла Касимова. Все встали, а Поспелов сел. Касимова недовольно посмотрела на него, но уже успели сесть и другие, и недовольный взгляд устремился на Сильвию Александровну.
Вы уже начали совещание?
Нет, у нас шел разговор о домашней работе.
Тогда начнемте!Касимова села.Кто выскажется о занятиях по орфографии?
Молчаниени у кого нет охоты высказываться первым.
Товарищи, у меня мало времени.
Поэт Роланд Бах втянул румяные щеки, мешавшие ему иметь измученный вид, и произнес:
Реформа этой орфографии давно назрела, и нет смысла усваивать то, что будет отвергнуто в недалеком будущем. А что касается знаков препинания, то я глубоко убежден в их ненужности.
Тамара Леонидовна покачала головой и нерешительно посолила щепотью воздух.
Кто еще выскажется? Прошуне в общем плане, а по существу... Не стесняйтесь говорить в присутствии преподавателя.
А мы не стесняемся!..сказал кто-то из-за чьей-то спины.
Тихонькие девочки в задних рядах стали подталкивать друг дружку и шептаться. На Сильвию Александровну они, кажется, смотрели с жалостью...
Поднялась Ира Селецкая. Покусывая губки и, как всегда, играя в искренность, проговорила:
Мы только пишем и пишем, но не чувствуем системы. Я не знаю, это мы такие бестолковые, что ли...
Ее подруга прибавила равнодушнейшим голосом:
Ничего не понимаем.
Да ну брось!сказал Поспелов.Все понятно, только оно не запоминается.
Одна из тихоньких возразила, чуть шепелявя:
Для этого и диктанты, чтобы запомнить...И Сильвии Александровне опять подумалось, что тихонькие ее жалеют.
Ира Селецкая стояла, поправляя бантик у горла.
Дальше, дальше!поторопила ее Касимова,
На щеках у Селецкой вспыхнули два красных пятна.
Сильвия Александровна не всегда умеет объяснить,сказала она,мы спрашиваем, а нам отвечают неопределенно.
Ага, так-то лучшев открытую! Сильвия Александровна, несмотря на боль как от ожога, спокойно спросила:
Какой же вопрос остался для вас неясным, Ирина?
Не вопрос, а так вообще... Кое-что повисало в воздухе.
Никакого «вообще» здесь не может быть. Просмотрите свои диктанты за прошлый год и выпишите все, что повисло в воздухе. Если я не смогу разрешить ваши недоумения, обратимся в академию наук...
Селецкая пожала плечами.
«Нехорошо, не надо мне иронизировать,мельком подумала Сильвия Александровна,ведь я действительно не все знаю. Но боже мой, эта девчонка...»
Я не храню того, что вы диктуете,с презрительной гримаской сказала Селецкая.
На этом поддержка аудитории вдруг оборваласьвероятно, Селецкая взяла не ту ноту, а может быть, вступили и иные причины, неизвестные Сильвии Александровне. Студенты хмурились, поеживались, и возник какой-то шумок не в пользу выступавшей.
Дело не в диктантах и не в объяснениях,откашлявшись, сказал Поспелов,дело в том, что нам теперь все это поможет, как мертвому припарки...
Общее удовольствие, смех.
А что смеяться? Мы еще со средней школы запущенные, нам теперь помогать поздно, нам теперь пусть хоть сам Щерба диктует...
С того света?
Ну, все равно... Виноградов, или кто там еще. Нам сейчас не до того, не до запятых, у нас практика, у нас дипломная, у нас...