Вот! Ты опять хочешь подчеркнуть, что...начала Ира, но тут же решила пренебречь новым поводом для ссоры.Так ты поговоришь с Сильвией Александровной?..
Чей-то звонкий голос прокричал за дверью:
Костровой письмо!Дверь приоткрылась, и письмо влетело в комнату.
От кого, от кого?..не терпелось Ксении, пока Фаина вынимала из конверта синеватый лист.
Отмахиваясь от вопросов Ксении, Фаина прочла это странное послание про себя:
«Фаина! Вам, пожалуй, покажется непонятным мое к вам отношение. Я видел вас лишь издали, я знаю вас лишь по рассказам Ксении, двусмысленным и неопределенным, но мне случилось заглянуть (простите, простите...) в ваши записи-дневники, и я внезапно понял, как мы с вами близки. Среди реальностей мира я для вас только бледный призрак, да и вы для меня только знак, но разве не чужды нам обоим увесистые, краснощекие реальности? Доверьтесь мне, Фаина. Пусть это старо и избитопереписка без встреч, но ведь и встречи двоих тоже стары и избиты. Попробуем узнать друг друга в самом важном, в самом незамутненном, и наша будущая встреча станет или необычайной радостью, или... прервется топотом носорога. Ответьте. Вадим Витаньев.»
Почерк был с сильным наклоном влево, очень ровный, четкийточно писал увесистый бухгалтер, а не бледный призрак. На конвертеЛенинград, 27, до востребования.
Это Вадим? Вадим?не отставала Ксения.Что он пишет? Что?
Да ты, наверно, сама знаешь, на что способна твоя родня,пыталась отшутиться Фаина, слегка смущеннаякак-никак любовное письмо, хотя и несколько загробного характера.Ну, читай, если хочешь.
Ответ напишешь?..жадно допытывалась Ксения, мигом пробежав письмо.Ах, как интересно! Можно, я прочту вслух?
Письмо прослушали два раза, со смехом. Фаина смутно пожалелане надо было отдавать. Конечно, он убогонький, этот Вадим, если поддался на фокусы Ксении, но...
Ира, веселясь больше всех, просила показать ей Вадима, Ксения отмахивалась:
Ни за что! Никому! Вы банальные, вы краснощекие! Его должна увидеть, и то в далеком будущем, лишь она, лишь Фаина Кострова!
Только бы он в будущем не спятил совсем,вдруг усомнилась Ира,он у тебя и так ненормаша, это же ясно! Что это у него такое, что за носороги?
Тебе недостает эрудиции, Селецкая! А он читал Ионеско!похвалялась Ксения.Вы посмотрите-ка лучше на Фаинкукраснеет и похорошела!
Наконец, пришел Лео Тейн, и все угомонилисьне говорить же при нем о письме, не мужского ума дело. Ира отправилась домой, Кая загремела коробкой с шахматами, Ксения взялась за книгу.
Фаина усадила себя за стол насильноопять мешал молчавший Тейн и чем-то раздражала Ксения. Вероятно, пристальным вниманием, которое она скрывала, впустую перелистывая страницы книги.
Полчаса тишины. И вдруг молчание Каи и Тейна странно изменилось: не то король у них ушел с доски, не то у королевы разорвалось сердце, не то сами они перестали дышать, но что-то там стряслось. Оба быстро надели пальто и молча исчезли. Тейн, впрочем, пробормотал нечто, похожее на «до свиданья»...
Действие развивается,зевнув, сказала Ксения.
Фаина зябко повела плечами. Точно топиться пошли. Или нет, он утопит ее, а сам... Ох, какая чепуха лезет в голову. Надо ведь им и поговорить, не все же молчать целыми вечерами.
А без них и работается лучше... Итак, доцент Гатеев повелел подумать над темой. Что ж, подумали и еще подумаем. Можно взять и частушки, если, по его мнению, это самый интересный жанр. Все равнопосле дипломной она напишет диссертацию, а там уже ее воля... А Ксенечке, стало быть, удалось-таки закинуть петельку. Но на этом и кончится, на этом и кончится...
Стало быть, причудские частушки. Начинать нужно с Адама. Дескать, Причудьем называется побережье Чудского озера. Вдоль западного берега деревни с русским населением тянутся двумя ветвями, и так далее, перечислить. Первые насельникигде, как, когда, и так далее. Рыбаков влекли богатые рыбные угодья... Так. Потом о народном творчестве Причудья вообще, и, наконец, о частушках более подробно. Дескать, частушка создается чаще молодежью, поэтому диалектные черты сглаженыумеренный тип яканья, близость консонантизма к литературному языку, и прочее. Ритмика. Перебои в ритме заполняются при пении паузами и комической мимикой... Тут же не поспоришь: Катя Ермишина только подымет бровькругом хохот...
Живо представив себе ясноглазую Катю, Фаина с улыбкой перевернула страницу. «А вот и про меня!..»подумала она, прочтя четыре строчки сверху:
Я сидела у ворот,
Мил спросилкоторый год?
Совершенные лета,
Сижу никем не занята...
Именно. И лета совершенные, и сидит умницаникем не занята. И поэтому ей можно навязывать полоумных... Фаина исподлобья взглянула на Ксениювообразить только, чего она напела этому Вадиму!..
Ты что смеешься?быстро спросила Ксения.
Так, частушка смешная.
Какой прелестный научный трудхочешь припевай, хочешь приплясывай!.. Но ты не из-за частушки смеялась... Фаинка, а ты ему ответишь, да? Если хочешь, я помогу... Слушай, а на душе все-таки сладко, а? Есть такое чувство, а? Я заметила, как ты держала письмо в руке. Сладко? Признайся, что ты ощутила в руке? Рукой?
Сладко,сказала Фаина.И рукой тожебудто прямо в банку с вареньем.
9
Усадив Фаину на стул, который едва умещался между столом и стеной, Гатеев просматривал частушки довольно долго. Ему на диване, видимо, сиделось очень удобно. Когда вся тетрадь была перелистана, он потер прекрасно выбритую щеку и заговорил гладко, как на конференции. Фаина, заранее решив не возражать, спокойно приняла общие замечания о методологии, с удовольствием согласилась, что фольклор явление художественное, а не просто памятник быта, покивала головой, слушая рассуждения о специфике фольклорных жанров. Ей даже показалось (и польстило слегка), что серьезный ученый говорит с ней, как с равной. Но как только Гатеев, открыв тетрадь на восьмой странице, помахал над ней острым карандашиком, обманчивое чувство равенства развеялось бесследно. Школьница, да еще и будто провинилась в чем-то...
У вас, товарищ Кострова, к сожале-ению, нет четкой разницы между фольклором и устными произведениями отдельных лиц. Не всякая частушка относится к фольклору. Например, вот эта...он уколол частушку острием карандаша.Откуда она у вас?
Я ее сама записала.
Вы хотите меня уверить, что этот вирш поют? Так, свободно, без навязывания со стороны какого-нибудь культработника?Он с отвращением посмотрел на Фаину и прочитал:
Норму отлично выполняем
И за качеством следим,
Опыт свой распространяем
И другим передадим...
Пели в клубе,сказала Фаина,возможно... и с навязыванием.
Зачем же вы записали фальшивку? Разве вы не видите, что она плавает брюхом кверху, как дохлая рыба?
Но куда ее девать? Нам еще на первом курсе был приказ записывать все.
Вы такая послушная?
Я и теперь послушная, я не диссертацию пишу.
Он поднял бровь и буркнул:
А вы вот и в дипломной изложите собственные мнения.
Я не знаю, по какому признаку выбросить эту частушку. Нельзя же по тому, что нет традиционной основы...
Подделывают и с традицией.Он полистал тетрадь.Пожалуйста, есть зачин, пожалуйста:
С неба звездочка упала,
Патефон приобрели,
Мы в культурном отношеньи
Далеко вперед ушли...
Не очень решительно Фаина сказала:
Все-таки трудно определить, что фольклор, а что не фольклор.
Неужели трудно? Фальшь так и режет ухо.Он, морщась, подумал, еще посмотрел на Фаину.Не слышите?..
Слышать-то слышу...
Ага! Тогда попытайтесь проанализировать, почему это относится к «нефольклору»... Вот это, и это, и это...В тетради появилось несколько птичек.А дальше поищите самостоятельно. Хорошо?
Хорошо...И Фаина нечаянно засмеялась.Я их терпеть не могу!
Ну, так! А говоритетрудно... Это у вас будет целый интересный раздел. Я вам отмечу кое-какие статьи, не мешает прочесть. Зайдите сюда на кафедру завтра, я оставлю у лаборантки...