А пока копалась в сумке и искала ключи от офиса, да крутилась на одном каблуке, стараясь удержать нехилое тело на носочке другой ноги в покалеченном сапоге, оступилась, и.... У нас же строительная организация, и, как и полагается, крыша течет, краны сломаны, свет мигает, и главное - кругом валяются всякие детали, элементы каких-то странных металлоконструкций, и всякая ерунда. И в предбаннике, и в холле, и в кабинетах, и на столах у замов директоров. Пойдешь, не глядя, задрав нос, и можешь запнуться о какую-то брошенную дрель, или шлифовальный станок. Иногда что-то умудряются и у меня на ресепшене оставить. Не знаю, за что уж я зацепилась, но коленку я поцарапала и колготки, разумеется, порвала. Вот и правда: пришла беда - отворяй ворота. Я отворила, дверь, в смысле, иду на второй этаж, и плачу.
Так мне себя жалко стало. Ни рожи, ни кожи, ни денег, без сапог, в рваных колготках, теперь и с тушью размазанной, и вообще я несчастливая. Вот всю жизнь не везет. Вот как с рождения не повезло, так и все. Отец всегда уверял, что меня в роддоме подменили. Это конечно всегда был повод для смеха, потому что я с отцом лицом один в один, и характером тоже. Но он красавец, и всегда таким был, а мне его черты на пользу не пошли, я, почему-то не кажусь красавицей. Была бы мужчиной - точно бы отбоя от девушек не было... А пол менять я не собираюсь.
В общем, стали вспоминаться всякие плохие моменты жизни, опять навалилась депрессия, одиночество скалить зубы принялось, и такая я показалась ненужная, просто пустое место. Чего-то пытаюсь трепыхаться. Ну зачем мне новые колготки? Кто восхитится? Для чего я мучаюсь в модных жутко неудобных сапогах? Напрасная жертва. Зачем краситься, причесываться? Кому это надо? Чего я клоуна из себя строю, пытаюсь из кожи вон вылезти, чтобы привлечь хоть чье-то внимание? Фигня, я ничто. Сиди и молчи, не вякай и не высовывайся.
А у меня так: если уж я реву, то остановиться не могу. Недавно что-то подобное было, так я документы принимаю у человека, а сама сижу и всхлипываю. Слезы катятся, а я ему указываю, что расписаться надо здесь, здесь и здесь. Он странно на меня косится, а что мне делать - я не могу себя в руки взять. И сейчас так. Коллеги приходят на работу, здороваются, а я пытаюсь отвернуться, что-то буркну, а слезы все катятся. И все горше и горше становится. Вот неудачница я, неумеха, невезучая. Никому не нужна. Так всю жизнь и проживу одна, никто и не заметит. Сижу, смотрю на каблук, зажатый в ладони, и оплакиваю свою судьбу, как будто это мне палец отрезали. Взяла и отбросила его на середину холла. Ненавижу. Себя, его, всех. Вот как меня развезло.
И тут как награда за мои страдания - глоток мандаринового безумия. Нет, это я безумна. Этот аромат сводит меня с ума. И с горчинкой, и со сладкой нотой, и перелив какой-то такой, что все внутри переворачивается, когда ноздри впитывают эту живительную отраву. Послышались шаги, и через мгновение показалась голова моего банкира. Господин Лановой собственной персоной. Дождалась, блин. Специально готовилась, вот и приготовилась. И главное, зря приехал, директоров-то нет. Я только сейчас я вспомнила, что еще вчера должна была позвонить его секретарше и сообщить об изменении в планах, чтобы перенести их встречу на другой день. Вот черт!!!
Я на него смотрю, и слезы катятся, как горошины. Он удивился, нахмурился, в следующий миг улыбнулся и направился ко мне.
- Доброе утро, - говорит, останавливаясь около стойки.
- У Вас, может и доброе, только зачем же этим хвастаться-то, - отвечаю, а сама смотреть на него не могу - так он прекрасен, и так я ужасна.
Знаю, что нос красный, щеки бурыми пятнами симафорят, реснички на нижних веках в большие толстые сосульки слиплись.
- Может, я могу помочь чем-то, чтобы и Ваше утро, хоть его кусочек, стал добрее? - улыбнулся он мне, не обидевшись на мой неуважительный тон. Идеальный человек. И деловитость и замкнутость куда-то делись, наверное, дверью прищемил, когда входил.
- Боюсь, Вы откажетесь от этой идеи, когда узнаете, как я перед Вами виновата, - говорю, а у самой сердце колотиться. Так не хочется дурой перед ним выглядеть, но придется сообщить, что он зря приехал. А у них, у банкиров, наверное, весь день по минутам расписан. А я его так подвела.
- В чем дело? Когда Вы успели провиниться? Я даже не заметил.
- Сейчас заметите. Я не сообщила Вам, что сегодня встреча не состоится. Чащин и Иванов уехали в столицу, а Кривцов на совещании в области, будет только вечером. Поздно.
Он посмотрел на меня, пожал плечами.
- Ну что ж, это приятная новость, у меня освободился час, и я знаю, чем его занять, - и он собрался уже раскланяться со мной, когда сделал шаг назад и наступил на мой... каблук.
- Чем это Вы разбрасываетесь? - спрашивает. - Я чуть не упал, - и смеется.
- Это мой каблук. Бывший. Отвалился, теперь не знаю, что с ним делать, - сказала, а у самой высохшие было слезы с новой силой потекли.
- Вот уж ерунда, нечего и голову ломать, - сказал Лановой решительно. - Давайте сюда Ваши сапоги. Из-за такой ерунды разревелись?
Не из-за ерунды, из-за тебя.
Я так глаза на него вскинула, он что, шутит? Сейчас чинить будет?
- Снимайте сапоги, - говорит. И стол обходит, рядом со мной остановился. - Вам помочь?
Я слюной чуть не подавилась. Я конечно же готова была закудахтать что да, мне помочь! Но вот несчастье - мои сапоги внутри отделаны такой кожей такой выработки, что колготки мажутся, и носки и пятки стали черными. Колготки телесного цвета, но как будто с черных следках. Вот как в прошлом веке были такие мужские штиблеты - белые, с черной окантовкой, как в калошах. Вот и у меня калоши. Позор! Как же я буду при нем раздеваться! Он, может, и привык расстегивать молнии на сапогах у женщин, и, я возможно, первая дура, и, наверное, единственная, кто отказала себе в таком удовольствии, но я и не могла поступить иначе.
А он смеется. Понял, что ли, что мне неудобно, отошел. Вот ведь, черт, знает, какое действие оказывает на женщин, все он знает, все понимает. И про меня все наверняка понял. Я быстренько переоделась, влезла в туфли, и держу так неуверенно сапоги.
Он подошел, взял их и пошел на выход. Я даже слова не произнесла. А он прямо через мгновение возвращается, ладони отряхивает.
- Что, - спрашиваю, - выкинули, да?
- Что? Почему выкинул? Нет, отдал шоферу, он в ремонт их повез, - не понимает, видно шуток, на полном серьезе отвечает.
И тут я хотела было сказать, что мне нечем заплатить за ремонт, но поняла, что гусары денег не берут, и стало еще более неловко.
- Мало того, что утро у Вас украла, так еще и на бабки поставила, - пробормотала я.
Тут он расхохотался. Красивый смех красивого мужчины вызывает восхищение. А у меня - новый поток слез. Вот дурацкое утро!
- Ну, тогда, с Вас кофе, - говорит и улыбается. - Угостите?
- Спрашиваете! Да я Вам целый обед должна, - говорю с энтузиазмом.
- Вот как? Вы пытаетесь пригласить меня пообедать? Сегодня, к сожалению, не могу, - и не понятно, то ли вдруг юморнул, то ли серьезно. Самоуверенный - это бесспорно. Я даже покраснела.
- Между прочим, я сама неплохо готовлю, - промямлила я, безбожно завирая.
- Между прочим, я тоже, и даже не неплохо, а очень даже мастерски, - вдруг в тон ответил мне Лановой.
- Ну тогда Вы меня пригласите, раз так, - ляпнула я, не моргнув глазом, а в животе все аж в тугой узел завязалось от страха. Сейчас как скажет, что жена его готовит лучше, или подружка. Ну ясное дело, что он не одинок.
- На днях я приглашаю друзей на шашлыки по поводу удачной сделки, - говорит он, - могу угостить Вас. Придете?
- А почему бы и нет. Надо же будет обновить новые каблуки, - говорю.
- Э, нет, форма одежды - спортивная. Поедем на базу отдыха, я пару-тройку домиков снял, так что каблуки там Ваши будут неуместны, как бы славно они не цокали, и как бы шикарно не смотрелись Ваши сапоги на стройных ножках.
Вот завернул так завернул. Я даже позволила себе повернуться к нему всем корпусом и молча на него воззриться. Он улыбнулся. Так мило, и улыбка приятная. Ничего общего с тем деловым человеком, который ничего не замечает вокруг кроме своих процентов, договоров и сделок.
- Итак, кофе, - заставила я себя очнуться, взяла себя в руки, поставила на ноги и направилась на кухню.
- Кстати, кофе растворимый, Вы помните, да? - кричу ему из столовой.