«А что, если и она так же сочиняет? Как-то меня назвала? Не Агафоном ли?»
Смеялся, счастливый.
Так шли день за днем, не нарушая порядка встреч молодых людей. Не зная друг друга, они уже были знакомы, и каждый из них чувствовал: вот-вот еще немного, самую чуточку нужен только предлог! и они однажды скажут:
Добрый день!
Здравствуйте!
* * *
Столица встречала весну. В руках у прохожих запестрели пахучие веточки мимозы. В сквере Девичье Поле в эти дни часто можно было увидеть двух молодых людей юношу и девушку, остановившихся посреди аллеи, немножко смущенных, с трудом завязывающих разговор. Юноша ковыряет носком туфли грязный ноздреватый снег, девушка щурится от нестерпимо-яркого солнца, спустив с плеч на локти клетчатое пальто. Пар от асфальта и обогретых стен колеблет голубоватый воздух, деревья нежатся в его восходящих потоках, и пахнет уже оттаивающей корой лип, бражно-прелым дерном.
Иногда они приносят с собой в карманах хлеб и скармливают его воробьям. Это позволяет им побыть вместе дольше обычного.
Глядите! Глядите! показывает девушка на одного из воробьев. Этот опять прилетел!
Который?
Да вот! Вот! девушка смугла, худощава, стремительна в движениях, как стремительная ласточка, у которой нет ничего лишнего, мешающего полету.
Как вы их различаете? Невозможно
Этого я всегда узнаю! Грудка у него широкая и держится он как-то с достоинством. Ишь академик какой! Прыг-прыг! Прыг-прыг!
И они снова крошат хлеб.
Воробьи стараются вовсю. Они довольны, топорщатся, драчливо налетают друг на друга.
О-го-го, какой кусище потащил мой академик! смеется девушка. А что, если еще увеличить дозу?.. А вот этот малюсенький напоминает мне Петю Живкова. Был у нас такой ученик в классе. Выскочка. Учительница только спросит задание, а ему уже не терпится: «Я знаю! Я знаю!»
Выскочка тем временем схватил корку явно не по силам, отчаянно замахал крылышками, набирая высоту, и все-таки достиг карниза.
Вот голубей я не люблю кормить, неожиданно заявил юноша и тряхнул густыми волосами.
Почему? девушка вскинула на него удивленные глаза.
Дармоеды! До того разленились, что и за город, в поля не хотят летать. Сдобное им теперь подавай из Елисеевского магазина!
Девушка смеется глазами, но слушает внимательно.
В деревне голуби лучше. Те сами себе еду добывают. А эти со временем и совсем летать разучатся.
Уж вы скажете!
Точно-точно! Будут вроде домашних уток! Да вот, и юноша, отступив в сторону, пропустил мимо себя полнотелую молодую женщину с лоснящимся лицом, всю точно налитую жиром. На готовеньком не то что летать, и ходить можно разучиться. Ишь, уже одышка усмехнулся, провожая ее недобрым взглядом.
Может, она просто больна, сочувственно произнесла девушка.
Больна? Уткой домашней стала вот и вся причина! и он швырнул остатки булки в словно взорвавшуюся кучу воробьев.
То ли оттого, что молодые люди подолгу топтались на одном и том же пятачке, то ли потому, что солнце тут припекало сильнее, только снег в сквере раньше всего растаял на месте их встреч сначала небольшим кружком (земля выступала бурой овчинкой, кинутой им под ноги); потом стал расползаться, словно они стояли в самом центре весеннего таяния. Грязно-пенистые потоки зазмеились к вспучившимся прудам, вскрылась Москва-река, и по ее маслянисто-рыжей воде потянулись подновленные за зиму буксиры.
Вы учитесь в медицинском? спросил в одну из встреч юноша.
Да Вы откуда узнали? удивилась девушка.
Значит, узнал и он озорно, по-мальчишечьи улыбнулся. Отгадал.
Как это вам удалось?
Очень просто. Вы недавно сказали «увеличить дозу», когда кормили воробьев Да и где еще тут можно учиться? Целый медицинский городок. Даже улицы Первая клиническая, Вторая клиническая
А где учитесь вы?
Попробуйте тоже угадать.
В строительном?
Нет.
В университете?
Нет. Я отсюда далеко. В Тимирязевке.
А-а была как-то. В парк ездила. Там у вас тоже целый городок! И фермы, поля, питомники.
Да уж зелени побольше, чем здесь. Одна Лиственничная аллея что стоит!
Зато у нас Лужники близко и Ленинские горы!.. Погодите, а почему вы в нашем районе так часто бываете? с некоторой подозрительностью спросила она.
Товарищ у меня болен. Вот и навещаю. Конспекты привожу.
А что с ним?
Затемпературил как-то Мы с Денисом это тоже мой друг ему и молоко кипятили с медом, и кагор давали. Не помогает! Вызвали врача желтуха. Да какая-то редкая, научный интерес представляет. Вот его и сюда.
Чудаки! Разве можно больного желтухой поить вином!
Так мы же не догадались. Ладо кавказец, кожа у него смуглая, поди разберись. Теперь вот он лежит, а мы с Денисом на положении «смертников».
Как это? не поняла девушка.
Известно! Ладо увезли, а нам градусник оставили, чтобы мы целый месяц температуру меряли. Как будто и мы тоже чепуха, конечно!
Можете заболеть.
Сразу не заболели, так теперь ничего не стрясется!
Да вы же не знаете, что за болезнь желтуха! Она инфекционная! Вполне можете! Где лежит ваш друг?
Вон в том корпусе.
Я там бываю на практике.
И на следующий день сообщила:
Видела вашего Ладо. Ну чудак! Всех в палате смешит! девушка не выдержала и звонко рассмеялась. Есть у него бабушка Марико, а может, и прабабушка, совершенно допотопная старушка. Когда он начинает рассказывать, как она его учит уму-разуму, можно с хохоту умереть! Так и видишь ее! примолкла на минуту и вдруг спросила: Вас зовут Костей?
Да. А вас?
Ниной.
Ниной?! крикнул Костя, да так, что девушка выронила из рук папку. Правда, Ниной?
А что?
Я Я потом как-нибудь расскажу, потом и Костя торопливо и взволнованно начал задавать вопросы: Вы москвичка?
Н-нет.
А живете здесь с родителями?
Одна.
Но у вас есть младшие братья и сестры?
Нет у меня никаких сестер и братьев! все больше недоумевая и уже сердясь, ответила девушка.
Костя сокрушенно вздохнул и широко развел руками.
Не получился из меня гениальный психолог.
Да в чем дело? Почему вы все это спрашиваете?
И Костя был вынужден рассказать, как он гадал, кто она и откуда, где учится.
Но главное я все-таки угадал вас зовут Ниной!
Ниной-Ириной!
Это неважно. Второе имя привесок!
Интересно и Нина изучающе, чуть исподлобья посмотрела на него.
А Костя не унимался:
Но живете вы действительно отсюда близко?
Недалеко. У тети. Вот она коренная москвичка. А приехала я сюда и Нина назвала областной город к северо-востоку от Москвы.
Так мы с вами земляки! Да, да! еще больше обрадовался Костя. Я тоже оттуда, только из села. Село Журавлево! Не приходилось слышать?
Журавлево?.. медленно повторила Нина, вслушиваясь в слово. Погодите, это не рядом с Кувшинским?
Конечно рядом! Как не рядом! Всего в двенадцати километрах!
Так я жила там в Кувшинском! Всю войну! У Максима Потаповича. Это врач. Папин друг. Отец с мамой осенью сорок первого уехали на фронт, а меня увезли в Кувшинское. Почти четыре года я там жила!
Знаю я и Максима Потаповича он в наших местах славится, и Полину Алексеевну, его жену, хорошо знаю.
Ой, как здорово!
Каждое лето их вижу.
А я, как уехала, так и не бывала.
Кувшинское Одно только слово, а как много возникло в памяти: пыльная дорога посреди лужайчатой улицы, березы и рябины вдоль изгороди, бревенчатые дома, прокопченные овины, где по ночам так таинственно потрескивали огни, шатер крытого соломой тока с запахами ячменя, гречихи, тресты, хорошо там было прятаться меж снопов! Вспомнились вьюжные зимы военных лет, когда при красноватом свете раскалившейся железной печки керосин был дорог, берегли, без конца хотелось слушать рассказы инвалидов о боях под Ржевом и Тихвином. Как все это было давно!..
Нина разволновалась и стала вспоминать все то, что сохранилось в ее памяти, имена людей, названия деревень, рек, а Костя подтверждал, дополнял Незаметно за разговором подошли к Фрунзенской набережной. Остановились у парапета, дрожащего от нескончаемого движения грузовиков и самосвалов. Везли щебенку, панели, перекрытия. Выхлопной газ стлался по асфальту, сизыми клубами возносился ввысь, но и он, приторно-сладковатый, едкий, не мог испортить ликующего весеннего денька, а только еще больше усиливал голубизну воздуха.