Люблю поваляться утром в постели, смущенно пробормотал Туган. Привычка у меня такая
Нина спала здесь, сказал Шахам, и улыбка его погасла. Она тоже любила поспать
Значит, я в доме Шахама, понял Туган. Этот дом всегда казался ему таинственной страной, в которую, как ни старайся, все равно не попадешь. Дом этот красив был своими обитателями. Здесь жили Шахам и его жена Залухан. Здесь жила веселая синеглазая Нина У Шахама и Залухан долго не было детей, поговаривали даже, что они собираются разойтись из-за этого Потом родилась Нина, и жизнь их засветилась радостным светом Ярок был этот свет, но недолог. Умерла Нина. Как-то вдруг, внезапно. И снова Залухан и Шахам остались одни
Шахам вошел в комнату, снял широкополую войлочную шляпу, пригладил ладонью седые волосы. Сел за стол, опустил тяжелые руки на колени.
Ну, что молчишь? спросил он.
Разве кто-нибудь давал мне слово? пожал плечами Туган.
Слово? нахмурился Шахам. Раз ты его просишь, давай соберем село, позовем твоих приятелей и послушаем вас.
А что?! Если посадите нас в президиум, мы найдем что сказать!
Почестей вам не хватает? Пора, значит, наградить вас по заслугам!..
Слова эти задели Тугана, и ему захотелось ответить тем же, напомнить Шахаму кое-что, заглянуть в его прошлое
Разное говорили про Шахама. Рассказывали, что в молодости он из-под самого носа старших, сидящих за праздничным столом, мог утащить символ их мудрости вареную телячью голову. А украсть на свадьбе чашу с медом, приготовленную для причастия, это был сущий пустяк для него. Но говорили так же, что Шахам лучше всех плясал и всегда был первым в работе Однажды кто-то оклеветал его. Он узнал об этом днем, а ночью дом клеветника сгорел дотла. В ту же ночь Шахам исчез из села, как в воду канул. Вернулся он спустя много лет, уже посла войны. Жизнь, видно, неласково обошлась с ним он поседел, стал молчаливым, вспыльчивым.
Молодость не повторяется, голос Шахама помягчел. В молодости человек должен гореть, свет от него должен исходить
Ваше время было другое, сказал Туган, как бы соглашаясь с ним и завидуя, время соломенных крыш Свет молодости тогда мог превратиться в зарево пожара
Шахам, пристально глянув на него, встал, прошелся по комнате, взялся за спинку кровати, помолчал.
В глаза мне об этом никогда не говорили, произнес он наконец. все больше намекнуть старались. Точь-в-точь, как ты сейчас. Шахам опять замолчал, потом улыбнулся вдруг. Когда сгорел этот дом, меня, наверное, все проклинали, даже родители А зря. Я в то время был уже далеко от села и знать ничего не знал о пожаре
Туган затих, смутился чужая жизнь раскрывалась перед ним, жизнь человека, которого он и уважал и побаивался.
Закончили мы нашу сельскую школу и потянуло нас в город, рассказывал Шахам. Люди тогда на край света шли, куда угодно, лишь бы учиться Был у меня друг, ты не знаешь его, он не вернулся с войны Пришли мы с ним к председателю сельсовета, просим: пошлите нас на рабфак, хотим учиться. Председателем был тогда один человек Жил он в верхнем конце села. Покойника худым словом грех вспоминать, но и хорошего о нем не скажешь Уперся он, ни в какую. Нам, говорит, ученью головы не нужны, нам нужны рабочие руки А сын его собственный тоже ходил в нашу школу, еле-еле тянул. Кто-то из учителей сказал ему однажды: на твоем лбу только орехи колоть
Кто же он, этот житель верхнего конца села? Туган стал вспоминать всех председателей. Одного, второго, третьего Но они живы. Кто же тот, о ком рассказывает Шахам?
Он часто засиживался в сельсовете допоздна. И в тот вечер он был там. Мы залезли в окно, подступили к нему В руках отцовские кинжалы, Шахам улыбнулся. Что бы мы делали с кинжалами, если бы он отказал?! Но председатель, перепугавшись, подписал наши бумажки, шлепнул печатью дело было сделано. Но задерживаться после этого в селе, сам понимаешь, мы не могли
Шахам замолчал. Что еще крылось за его словами? Почему он не называл имен? О чем думал сейчас?
А пожар? спросил Туган. Кто же спалил дом?
Это и сейчас можно установить. Надо смастерить небольшой домик с соломенной крышей, позвать сына того председателя, взять кресало, чиркнуть, раздуть трут, сунуть его в солому и смотреть в глаза сына председателя.
Кем он стал? спросил Туган. Он закончил школу?
Не только школу Он времени зря не терял. Шахам повернулся к Тугану, и взгляды их встретились. Все это дела прошлые Знаешь, что я тебе скажу? Страшно, когда о своем прошлом человек вспоминает с горечью
Туган растерянно смотрел на него.
Я часто слышу о тебе, продолжал Шахам, и о твоих друзьях тоже И то, что о вас говорят, мне не хочется сейчас повторять. Да ты и сам знаешь Пить араку и бездельничать это вы умеете. А что потом? Что ждет вас в будущем?
Туган со всей остротой почувствовал неловкость своего положения. Он увидел себя со стороны, лежащим в постели перед Шахамом, и ему захотелось провалиться сквозь землю.
Вот ты спрашиваешь про сына того председателя, слышал он ровный голос Шахама. Он стал не лучше, чем был, но не о нем сейчас речь. Речь о нас с тобой Как нам оправдаться перед селом?
Шахам умолк, потом улыбнулся, и лицо его сразу разгладилось, помолодело
Господи, что же сижу?! Гость-то до сих пор без завтрака!..
Он вышел из комнаты. Туган, вскочив, стал одеваться. «Гость, казнил он себя. Как же все-таки я оказался здесь? Почему я не у Толаса? Если бы я проснулся в сарае у Сиука, мне не пришлось бы удивляться. Но почему я здесь? Как это случилось?..» Память молчала, кок немая
Если бы Состыкк нашел его там, у реки, он не оказался бы в доме Шахама. Если бы Туган ночевал у Цыппу, никто не почистил бы его туфли. Он знать не знает, есть ли утюг у Азрыма, вот арака у него всегда есть это ему известно. Туган перебрал всех своих друзей, тех, чьи ворота он открыл бы и с завязанными глазами, а думал веб время о Шахаме. Каким-то непостижимым образом тот заставил его встретиться с самим собой, и встреча эта получилась безрадостной.
Дверь в комнату осталась открытой, и Тугану представилось, как Шахам тащил его в дом: волочащиеся до земле ноги, бессильно повисшая голова Картина эта была отвратительной, но он досмотрел ее до конца. И, досмотрев, увидел все это снова, с той только разницей, что у порога стояли теперь отец, Сопо и Хани, стояли и смотрели, как Шахам несет его пьяного.
Туган повернулся к окну, ему захотелось выпрыгнуть на улицу и сбежать. От Шахама, от себя самого Но куда убежишь от себя?
Что задумался? окликнул его из кухни Шахам. Пытаешься предсказать завтрашний день?
Нет, виновато улыбнулся Туган, пытаюсь перекинуть мост от вчерашнего вечера к сегодняшнему.
Не получается!..
Не хватает помощников? Толаса? Цыппу? Состыкка?.. Вы ведь привыкли наводить мосты сообща
Он замолчал, не договорив.
С улицы донесся гул приближающейся машины. Шахам вышел из кухни, прислушался.
За мной едут, сказал он. Где моя шляпа? Он вошел в комнату, улыбнулся: Хорошо, что мы успели поговорить А завтракать тебе придется одному, сам хозяйничай
Машина подкатила к воротам, пронзительно и нетерпеливо взревел клаксон. Шахам глянул на Тугана, положил руку на его плечо:
Все правильно Оглянуться на прошлое полезно. Но мост, по которому ты пройдешь в завтра, важнее. А мост этот рано или поздно придется наводить
Нет, завтракать Туган не стал. Едва машина отъехала от ворот, он выскочил из дома, чтобы, не дай бог, не встретиться еще и с Залухан, женой Шахама
3
Долго и бесцельно бродил Туган по безлюдным сельским улицам. Все были в поле работы невпроворот. Можно было, конечно, пойти к Толасу, но тот спал наверняка, а, проснувшись, чем бы развлек Тугана? Разговорами о том, как плутал вчера, возвращаясь домой? Или о том, как болит с похмелья голова?
Нет, Толас не смог бы объяснить, почему он, Туган, сегодня чувствует себя чужим в родном селе, ненужным, почему знакомые с детства улицы кажутся ему холодной пустыней А если ты чужой в собственном доме, где же ты свой?..