Все остальные дни, и не только дни, но и ночи, Хурам проводил в мастерских МТС, и еще оставшиеся там тракторы, как живые существа, мужали, крепли и здоровели, и, когда наконец последний трактор, уверенно затарахтев, под смех трактористов забегал кругами по пустому двору, Хурам объявил большое собрание.
Плакаты и красные флаги на длинных шестах вознеслись над воротами мастерских. Под навесом вытянулись длинной шеренгой покрытые скатертями столы. Пиво, кумыс и айран играли в стеклянных кувшинах. Купленный на базаре баран, искусно нарезанный механизатором, разошелся в эмалированных мисках по всем столам. Османов и Гуссейнов сидели на почетных местах, и Хурам оживленно разговаривал с ними о посторонних вещах, не имевших никакого отношения к тракторам. Винников тоже сидел за столом, но, единственный из всех приглашенных, не был ни весел, ни оживлен В первый раз он по-настоящему чувствовал себя неуверенным и смущенным. И когда Леонов поздравил его с победой, а все трактористы незаметно переглянулись между собой, он потупился и, поднявшись за столом, нашел в себе мужество произнести тост за Хурама и добавить:
А я, товарищи Я Вы можете думать, что я в это дело не верил или что у меня не было желанья работать Оправдываться мне тут, конечно, не следует, но я Словом, я понимал так, что раз товарищ Хурам самолично взялся за это дело, то мне и мешаться не стоит, характер у меня такой, нервы и все такое, что мне самое лучшее работать в конторе
Ладно, Винников, усмехнулся Хурам. Мы и так знаем, что ты в слесаря не годишься. Но мы поздравляем тебя как директора, так сказать, за общее руководство И, обращаясь ко всем, серьезно добавил: Товарищи, я могу засвидетельствовать, что товарищ Винников хоть и сидел в конторе, но последний месяц работал не щадя сил и, чтоб привести в порядок отчетность, проводил за столом целые ночи.
Баймутдинов был в числе приглашенных. Съев свою долю барана, он утер носовым платком жирные губы и попросил у Хурама слова:
Я здесь у вас только гость. Но я со стороны наблюдал за работой нашего друга Хурама. Вот хочу сказать, Советская власть большое делает дело. Откуда взялся товарищ Хурам? Наш бедный таджик, он, я слышал, родом из пастухов. Много у нас русских раньше работало, а никогда в это время наш район к севу не подходил. Потому что не знали нашей обстановки, дехканина нашего не понимали. А товарищ Хурам пришел, у него сразу работа кипит. Вот что значит национальные кадры. И вот, я смотрю, у вас в мастерской половина рабочих таджики. Разве они видели раньше машину? Разве не считали они раньше, что всякая машина творение дьявола?.. А сейчас сами работают и управляют машинами и знают, где у нее сердце, где у нее легкие, где желудок, как ее кормить, как лечить, когда она заболеет. И вот русские товарищи трактористы пусть не обижаются здесь. Я прямо спрошу, кто лучше всех тут работал?.. Кто сейчас на почетном месте сидит?.. Видите сидит товарищ Османов. Самый хороший работник наш таджик товарищ Османов. Мы все теперь сказать можем товарищ Османов первый у нас человек
А Гуссейнов, товарищ Баймутдинов, перебил механизатор, о Гуссейнове почему ничего не скажешь?
Баймутдинов нахмурился, мельком взглянул на Гуссейнова и произнес с непонятной, но всеми замеченной неохотой:
Гуссейнов тоже, раз на почетном месте сидит Тоже таджик Но товарища Гуссейнова я мало знаю А Османова, я считаю, нужно в первую очередь премировать. Хорошую премию дать, чтоб был он доволен.
Зачем опережать события, Баймутдинов? перебил Хурам. О премиях я позже хотел говорить Но уж раз начал, придется мне сразу все наши карты раскрыть Мы с механизатором и с Винниковым это дело уже обсудили, и всем лучшим ударникам у нас назначены премии Взгляните на лицо Османова: он переутомлен. Мы знаем, его мучает малярия, потому он у нас и угрюмый такой. Но мы решили его немножко развеселить. Кроме денежной премии, мы приготовили для него путевку в дом отдыха на Черноморское побережье
Ого!.. раздался чей-то завистливый голос.
Вот тебе и ого! рассмеялся Хурам. Работал бы хорошо, тоже мог бы поехать. Но сейчас у нас горячее время. Придется ему поработать еще немного. Путевку мы выдадим после окончания посевной. Я считаю, что Гуссейнов работал не хуже Османова. И Гуссейнову мы дадим премию, которая выражается в той же сумме. Гуссейнов получает велосипед. Абдуназаров отрез на костюм Петров тоже отрез на костюм. Корниенко
С каждой новой названной Хурамом фамилией собрание оживлялось все больше. И когда Гуссейнов застенчиво попросил слова и начал сбивчиво говорить свою немудрую, но искреннюю и веселую речь, трактористы повскакали из-за стола и, не дав Гуссейнову кончить, ухватили его за руки и ноги, вытащили из-под навеса на площадку двора и с хохотом взялись его качать.
В этот день Хурам отослал в Наркомзем телеграмму о том, что ремонт тракторов румдаринской МТС окончен до срока.
Утром Хурам сидел за своим столом в конторе политотдела, перебирая бумаги, накопившиеся за день. Когда бы ни явился Хурам в свой кабинет, он всегда находил на столе пачку писем, телеграмм, заявлений, жалоб, ведомостей. Здесь были телеграммы из Москвы и из столицы Таджикистана, требовавшие ответа. Политуправление Наркомзема следило за каждым днем работы политотдела, инструктировало его по самым, казалось бы, мелким вопросам. Каждый день Хурам отсылал телеграммы и письма с цифрами, сводками, донесениями. Республиканская газета печатала основные цифры, и Хурам, раскрывая свежую газету, ревниво следил, на каком месте среди других районов поставлена Румдара. Каковы процентные показатели в других хлопководческих районах. Если Румдара оказывалась в верхних строчках списка, Хурам удовлетворенно улыбался и спокойно переходил к другим сообщениям газеты. Это значило, что в ближайшие дни будет меньше тревожных, настойчивых, требовательных телеграмм из центра. Если Румдара перекочевывала в нижние строки списка, Хурам долго, хмурясь, вчитывался в него, резко подчеркивал показатели своего района красным карандашом, созывал в кабинет всех политотдельцев, звонил в МТС, в исполком, писал убеждающие статьи для своей политотдельской газеты, посылал нарочных за раисами, за агрономами, наконец срывался с места и торопливо, рысью, ехал в какой-нибудь особенно беспокоивший его колхоз.
Принимаясь за разборку бумаг, Хурам всегда чуточку волновался, хотя никто со стороны не мог бы заметить его волнения. В это утро Хурам получил два приятных известия. Одним была телеграмма о том, что десять дней назад из Москвы в Румдару отправлена легковая машина для политотдела, другим известием было письмо Шукалова из Хунука. Хурам трижды перечитал телеграмму и, уперев ладони в колени, весело на разные лады защелкал языком. Радость его была вполне основательна: с приходом машины все колхозы сразу окажутся под рукой, и непосредственно руководить ими станет гораздо легче. Чтоб сделать работникам политотдела хороший сюрприз, Хурам решил никому пока об этой телеграмме не говорить. Письмо Шукалова оповещало, что началась посевная, что с помощью подрывника и дехкан посланный политотделом трактор удалось провести до самого кишлака и сейчас он успешно работает на полях. Перед отправкой трактора у Хурама был спор с Винниковым, который считал, что провести трактор по горной тропе окажется невозможным: его, мол, несомненно, загубят еще по пути туда. «Надо будет показать письмо Винникову», с усмешкой подумал Хурам. Шукалов сообщал в письме, что ему пришлось пробыть несколько дней в Оббиоре и провести там переизбрание раиса, потому что старый раис не соблюдал интересов беднячества и занимался религиозной агитацией. «Надо было этого ожидать, подумал Хурам, вспомнив свое посещение Оббиора. Шукалов парень положительный и сметливый, значит теперь и у них там дело пойдет»
Дверь открылась, и к столу неслышно подошел Азиз.
А, Азиз, здорово оторвался от своих размышлений Хурам. Ну, садись, рассказывай, как дела у тебя в кишлаке.
Дела ничего, взяв крышку чернильницы и вертя ее в пальцах, улыбнулся Азиз. Я к тебе, товарищ Хурам, пришел.
Вижу, ко мне Ну, как у вас Лола-хон работает?
Лола-хон хорошо работает, уклончиво ответил Азиз. Ты, товарищ Хурам, к нам не приедешь сегодня?