Мускул на щеке Сантини отчего-то нервно дернулся.
Что вы хотели? несколько смутившись, спросил Сантини. Что-то срочное?
Да. Нужно срочно собрать консилиум по поводу проблемной пациентки и принять решение, все также сухо изрек Франко. Потом посмотрел на Мариэллу. Та взирала на него с нескрываемым ужасом.
Но почему причем тут я? неконтролируемо дрогнул голос Сантини.
Вы заведующий отделением, или я что-то не так понял? зазвучали едва заметные саркастичные нотки в голосе Франко.
Да, но я только на днях заступил на работу! Я еще не вошел в курс дела
Пациент не может ждать, когда вы войдете в курс дела. Нужно принимать немедленное решение.
Но как я могу взять на себя такую ответственность, я ведь ничего не знаю об этом случае?! расширил глаза Габриэле.
Франко оторопело воззрился на заведующего.
Для того мы и собираемся на консилиум, чтобы рассмотреть результаты анализов, вникнуть в ситуацию и общими усилиями решить, как помочь больному, без эмоций сказал Франко. Или вы имели в виду, что ничего не знаете о кардиологии? не сдержался он, и в голосе прозвучала нескрываемая язвительность.
Да как вы смеете?! побагровело лицо Габриэле от злости.
Значит, на консилиуме вы без проблем вникнете в ситуацию, совершенно не испугавшись праведного гнева оскорбленного начальника, снисходительно улыбнулся Франко. И даже будете готовы при необходимости ассистировать на операции, добавил он.
Лицо Сантини из багрового стало бледным. Мысль об ассистировании его явно испугала, и этот факт позволил Франко сделать определенные предположения: либо Сантини вообще не хирург, либо в операционном зале произошло нечто, что теперь заставляет его вздрагивать при слове «операция».
Вы оперировали? смело глядя на начальника, решил тут же уточнить Франко, широко улыбнувшись и тщательно скрывая сарказм.
Да, разумеется! заверил Сантини. Я кардиохирург! Не понимаю, почему вы позволяете себе сомневаться?! снова отразился гнев на его лице.
Потому что вы говорите такие вещи, которые ставят под сомнение род ваших занятий. Даже если вы пришли сюда не с позиции управляющего, вы должны были с ним общаться и знать, как построено это общение.
Я работал не в Италии!
А, коротко произнес Франко, впрочем, очень сомневаясь, что в других странах практика сильно отличается от итальянской.
Подготовьте мне документы по этому случаюпробормотал Габриэле. Чтобы я подготовился к консилиуму, быстро пояснил он. Когда он будет?
Никакие документы готовить не требуется. Мы встретимся завтра, в 9 утра, и обсудим, недобро улыбнулся Франко, потом, бросив убийственный взгляд на Мариэллу, покинул секретариат.
Не успел Франко сделать и двадцати шагов, как буквально наткнулся на синьора Бранцоли, поспешно вывернувшего из-за угла.
О, Франко, какая удача! воскликнул он, будто увидел родного сына, который не был дома, по меньшей мере, лет десять. Я весь день пытаюсь поймать тебя, но ты неуловим, как ветер!
Франко мог бы порадоваться, что начальник так мечтал о встрече с ним, но что-то в движениях и интонации синьора Бранцоли наводило на мысль, что такое жаркое стремление продиктовано отнюдь не желанием пригласить подчиненного в кино или похвалить за достижения в медицине. Нервозность сквозила в его наигранно счастливой улыбке, а жестикуляция была чрезмерно экспрессивной для всегда сдержанного и меланхоличного руководителя.
Что-то опять случилось? осведомился Франко.
Опять?! Разве у нас что-то постоянно случается? удивился Бранцоли.
Да, жизнь в отделении кардиохирургии весьма непредсказуема, хмыкнул Франко. Так чем могу быть полезен?
Ты очень спешишь? Может, дойдем до моего кабинета?
Я очень спешу, невозмутимо подтвердил Франко.
Бранцоли обескураженно всплеснул руками, хотя и предполагал получить именно такой ответ.
В ординаторской у вас полно народу, наверное? нерешительно предположил начальник.
У вас ко мне секретное дело? изумился Франко.
Да. Мне нужно поговорить по поводу заведующего отделением Да, я понимаю твои чувства, выставил он вперед руку, увидев, как Франко, набрав воздуха, хотел что-то сказать. Но жизнь не всегда идет так, как нам хочется. И ты, как никто другой, это знаешь. Разве у тебя на операционном столе не случается неожиданностей?
У меня на операционном столе сталкиваются законы физики, химические реакции и возможности техники, и это нормально, что их взаимодействие порой выходит за рамки наших предположений, сухо ответил Франко.
А в повседневности сталкиваются наши грехи с законами жизни и сложной системой родственных и дружеских связей! пылко проговорил Бранцоли, пытаясь сохранить спокойствие.
Я уже понял, что Сантини ваш протеже, но его коллеги и пациенты не обязаны расплачиваться за ваши грехи.
При чем тут мои грехи?! слишком нервно для безгрешного человека воскликнул Бранцоли.
Вот и я не понимаю, при чем тут ваши грехи и назначение Сантини заведующим, пожал плечами Франко.
Бранцоли провел рукой по волосам, и Франко увидел, как едва заметно дрожат руки начальника. Пожалуй, нечасто он видел его в таком состоянии.
Мне нужна твоя помощь, в упор посмотрел Бранцоли на хирурга.
Помогать людямэто моя специализация, иронично ответил Франко.
Ерничаешьс досадой прокомментировал начальник. Так вот, как я тебе уже сказал, Сантинисын моего дорогого друга. А теперь слушай внимательно: последние три года он работал в одной клинике за рубежом кардиохирургом. Недавно он захотел вернуться на родину, а ты ведь знаешь, что в нашей стране не так просто найти работу. Вот его отец и попросил помочь. Как раз освобождалось место
Франко смерил руководителя возмущенным взором. Но промолчал, ибо Бранцоли ведь не обещал назначить именно его, Франко, заведующим кардиохирургическим отделением.
Так кого мне следует прооперировать? мрачно улыбнулся Франко.
Прооперировать?!
Вы сказали, что вам нужна моя помощь.
Помочь Сантини войти в должность! рассердился Бранцоли. Он работал в другой системе и не знает, как у нас тут все построено! А ты был правой рукой Ди Белли и знаешь, как все протекает. Стань правой рукой Сантини, я прошу тебя!
Больше всего Франко в тот момент хотелось взять и выплеснуть в лицо Бранцоли содержимое чьего-нибудь ночного горшка. Мало того, что руководитель клиники лишил его должности, на которую Франко претендовал и которую достоин был занять, так руководитель еще хочет, чтобы он, Франко, всячески содействовал укреплению конкурента (весьма сомнительного к тому же) на этой должности. Внутри хирурга поднималась неукротимая волна злости, возмущения и практически ненависти и к Бранцоли, и к Сантини.
Синьор Бранцоли, у меня нет времени помогать кому-то входить в должность. У меня еле хватает времени, чтобы помочь пациентам остаться на этом свете. Я иной раз по 12 часов только в операционной провожу. Главным хирургом! уточнил он. А на следующий день лечу в Рим или Брюссель на конференцию. Простите, но где я возьму еще время?
Бранцоли обескураженно и даже виновато смотрел на Франко. Было явно видно, что он уже серьезно пожалел о своей просьбе, а, может, и о самом назначении.
Я не прошу ничего сверхъестественного, Франко, пробормотал он. Помоги ему провести планерки, ты все равно на них присутствуешь, так возьми это в свои руки. И по сложным случаям пока пусть к тебе обращаются, совсем стушевался Барнцоли, тщетно пытаясь сохранить остатки своей уверенности. Ты и с синьором Ди Белли раньше разбирал эти случаи, а иногда и вместо него!
Франко иронично смотрел на начальника, скрестив на груди руки.
А что тогда будет делать заведующий?
Франко, ему надо дать время! И пока он не войдет в процесс, я не могу рисковать здоровьем пациентов, репутацией больницы и своим местом, понимаешь ты это или нет?! Ты в этом отделении в последние годы был вторым главным человеком после Ди Белли, я всегда мог на тебя положиться, как на самого себя! Что сейчас за бунт?!
Хирург молча разглядывал руководителя клиники. «Интересно, он в самом деле не понимает, с чего этот бунт, или прикидывается?»