Траск вспомнил мучительное беспокойство, которое увидел в глазах Джоанны, когда она приходила к нему в отель.
Она умоляла меня не копаться в прошлом.
Я думаю, из равновесия ее вывела смерть Гатри, сказала Алекса.
Может быть, здесь не только это, а что-то гораздо более страшное, резко произнес Траск. Может быть, она что-то знает. Или подозревает. В любом случае я не сомневаюсь, что это связано с братом.
Да, ее преданность Уэбстеру безгранична, согласилась Алекса. Если она подозревает, что он причастен к чему-то плохому, то для нее это ад кромешный.
Возможно, это объясняет передозировку транквилизаторов.
А также и вот это. Она протянула журнал.
Траск уставился на глянцевую обложку. На ней была крупным планом изображена обнаженная бронзовая женщина.
Что это?
Очень интересное издание, прошептала Алекса. Траск нахмурился:
Не понял.
Журнал называется «Памятники культуры двадцатого века». Номер годичной давности. Именно в нем напечатана знаменитая статья о подделках в «Галерее Макклелланд», где упоминается и мое имя.
Только сейчас Траск заметил подпись под бронзовой скульптурой: «Обман и мошенничество в» Галерее Макклелланд «?»
Вот оно что, протянул он.
Эту обложку я не забуду до конца жизни. До сих пор иногда вижу ее во сне. Алекса забрала у него журнал и, перелистнув, открыла страницу с загнутым углом. Искусство двадцатого века Джоанну никогда не интересовало. К тому же журнал вышел год назад. Как ты думаешь, почему она держала его на столе в своей гостиной?
Траск прочитал вслух начало статьи:
«Мир искусства потрясли слухи о мошенничестве в» Галерее Макклелланд «. Не исключено, что здесь замешана сотрудница, искусствовед Алекса Чемберс» Он встретился глазами с Алексой. Ты сказала, что Джоанна пыталась извиняться?
Да. Ты думаешь, это она звонила мне ночью?
Предположить такое сейчас вроде бы ничто не мешает. Но зачем она это делала?
Джоанна каким-то образом догадалась, что мы с тобой взялись вести расследование вместе, сказала Алекса. И попыталась разрушить наш союз, чтобы ослабить твои возможности. Значит, она боялась, что ты можешь докопаться до чего-то очень страшного.
Глава 27
Траск откинулся на спинку кресла и поднял глаза к звездам, сверкавшим над двориком Алексы.
Из-за сегодняшней суматохи я не имел возможности сообщить тебе парочку новостей. Первая: в газетах Финикса и Тусона появились сообщения об открытии отеля.
Алекса вытянулась в соседнем кресле.
Благожелательные, я надеюсь?
Да.
Твой отель назван воплощенной фантазией?
А как же еще? Он многозначительно умолк. Там есть упоминание и о художественной коллекции.
Это мило.
Ты не рада?
Я не собираюсь радоваться, пока в «Памятниках культуры двадцатого века» не появится статья, где коллекция будет названа самой лучшей экспозицией деко за пределами Нью-Йорка.
И не меньше?
Да, именно так. Потому что коллекция курортного отеля в Авалоне действительно самая лучшая за пределами Нью-Йорка. Одна из лучших в стране. Когда «Памятники» это подтвердят, я могу появиться на публике и приписать заслуги себе.
Траск задумался. Как воздействовать на издателей «Памятников», он пока не знал, но твердо решил попробовать. У него были знакомые из мира искусства.
Траск, ты даже об этом и не думай.
О чем? простодушно осведомился он.
О том, чтобы пытаться как-то заставить «Памятники» напечатать восторженный обзор коллекции отеля.
Ты даже не позволяешь мне немного развлечься, заметил он, оправдываясь.
Это мило с твоей стороны. Алекса улыбнулась. Но давление на редакцию «Памятников» может привести к прямо противоположным результатам. Так что большое спасибо, но не нужно никакой суеты.
Ты меня недооцениваешь, дорогая. Я умею давить очень мягко.
Не сомневаюсь, что умеешь. Она продолжала улыбаться. Но забудь о «Памятниках». В данный момент у нас с тобой куда более важные проблемы. Какая твоя вторая новость?
Оказывается, Редстоунпрофессиональный мошенник.
Алекса хмыкнула:
Надо же! А о тебе он всегда отзывался с таким восхищением.
Я серьезно, Алекса. До приезда в Авалон Редстоун был известен во Флориде под именем Флетчер Ричарде. Там он обобрал группу пенсионеров-вкладчиков и слинял сюда, под крылышко Уэбстера Белла.
Она быстро повернула голову.
Ты это серьезно?
Да.
Не могу в это поверить. Он же правая рука Уэбстера. Алекса удрученно пожала плечами. Я даже несколько раз с ним ужинала.
Пока я не спас тебя из его когтей, заметил Траск, и не сунул в руки игрушку в виде художественной коллекции. Наверное, это судьба. Он помолчал. А теперь расскажи поподробнее, как ты очутилась у Джоанны.
Утром она не пришла на собрание в «Апогей». Стюарт сказал, что ей нездоровится. Я дважды звонила. Она не ответила, и тогда
Она замолкла, услышав звуки подъезжающего автомобиля.
Мне кажется, к тебе гости, сказал Траск. Алекса встала:
Хотелось бы знать, кого это принесло в такой час?
Сейчас выяснится.
Они обошли дом и увидели на подъездной дорожке поблескивающий «рейнджровер». За рулем сидел Фостер Редстоун, рядомУэбстер Белл. Завидев Алексу, Редстоун весь засветился улыбкой и легко выскочил из машины. Траск подумал, что никакая цена за художественную коллекцию отеля не покажется сейчас слишком высокой, поскольку в какой-то мере это помешало связи Алексы с этим прохвостом.
Следом вылез Уэбстер Белл. Он выглядел на десять лет старше, чем на презентации отеля.
Как Джоанна? спросила Алекса.
Ей лучше. Уэбстер устало улыбнулся. Спасибо вам. Вот приехал поблагодарить. Ведь сегодня вы спасли ей жизнь.
Она нуждается в интенсивном психиатрическом лечении, грустно добавил Фостер. Через некоторое время Уэбстер намерен перевести ее из госпиталя в специальную частную клинику.
Вы уверены, что она пыталась покончить с собой? Алекса задумчиво созерцала Уэбстера. Может быть, просто по ошибке приняла слишком много транквилизаторов?
Мне бы очень хотелось, чтобы именно так оно и было, тихо сказал Уэбстер. Но боюсь, что Джоанна действительно больна. Она все еще галлюцинирует.
Доктор позволил Уэбстеру зайти к ней на несколько минут, сказал Фостер. Она бредила. Почему-то тревожилась по поводу своего дневника. Мы заезжали к ней домой, но не смогли найти. Вы, случайно, его не видели?
Вы имеете в виду ее дневник «Измерений»? медленно спросила Алекса.
Да, сказал Уэбстер. Он вам там не попадался?
К сожалению, нет.
Мы пробыли в доме совсем недолго, добавил Траск. И кругом была такая суматоха. Как только Джоанну увезла «скорая», я позвонил вам, а затем мы тут же заперли двери и уехали.
Уэбстер устало потер щеку ладонью.
Мне показалось, что она очень хотела, чтобы этот дневник был при ней.
Я уверен, он стал бы источником успокоения, добавил Фостер. Мы с Уэбстером так надеялись его найти.
Может быть, он в магазине? предположила Алекса.
Там его тоже нет, Уэбстер вяло пожал плечами. Я полагаю, она вспомнит, куда его положила когда сознание прояснится.
Если я могу чем-то помочь, пожалуйста, дайте знать, сказала Алекса.
Спасибо. Уэбстер мягко улыбнулся и скользнул на переднее сиденье «рейнджровера». Вы добрая душа, Алекса.
Фостер поднял руку в прощальном приветствии:
Мира и душевного равновесия. Мощный двигатель автомобиля ожил. Траск взял Алексу за руку и повел обратно во дворик. Он был зол на себя.
Черт побери, как нам не пришло в голову поискать дневник Джоанны? И это уже после посещения дома Лиз Гатри.
Наверное, мы с тобой не такие уж опытные детективы, успокоила его Алекса. А кроме того, мы обнаружили у Джоанны один интересный журнал.
Все равно в ближайшее время поговорить с ней не удастся.
Боюсь, что и в отдаленное тоже, сказала Алекса. Ты слышал, что сказан Фостер? Белл собирается поместить ее в частную психиатрическую клинику.
Причем неизвестно, нуждается она в этом или нет, сухо добавил Траск.
Я знаю, что на роль главного злодея в этом деле ты уже назначил Уэбстера, но все равно, Траск, я вот сейчас наблюдала за его лицом и просто могу гарантировать, что как бы там ни было, но это не он сотворил такое со своей сестрой. Хоть убей, но это не он.