Да нет, по поведению.
Что?! Тебе«двойка» по поведению?! Что ж ты там сделал такое?
Ничего не сделал. Подумаешь, крикнул Димке, так это еще на перемене! Звонок потом был. Это она, дура, раньше в класс вошла.
Да, что творится в школе на переменах, знает, наверное, каждый. Странно, что сами участники процесса друг друга слышат и даже понимают.
А что ты кричал?
Димка спросил, какую я конфету ел, а я ответил. А эта дура тебя в школу вызывает. Пойдешь?
А куда ж я денусь?
Довели, значит, учительницу своими воплями, вот она и отыгралась на первом подвернувшемся. Тем более онановенькая, детей еще не знает. Прежняя наша классная руководительница развелась с мужем и, сорвавшись посреди учебного года, уехала к маме в Белоруссию. За границу. Свято место пусто не бывает, замена ей нашлась быстро. Особенного восторга новая учительница у детей пока не вызвала, но это ведь ни о чем не говорит, правда? Скорее всего, она решила загнать разболтавшийся класс в определенные дисциплинарные рамки. Во всяком случае, идти на встречу с ней придется, нельзя подставлять ребенка «под удар».
Собираясь в школу, я приложила максимум усилий, чтобы одеться «правильно». Раз уж встречают нас по одежке, топрямая юбка, светло-бежевая блузка, пиджак, позаимствованный у старшей дочери. Прошло то время, когда она выпрашивала: «Мамочка, ну можно я в твоей кофточке в школу схожу? Один раз только!». Теперь мамочка с той же самой интонацией просит: «Лер, ты завтра не собираешься пиджак надевать? Дашь мне?». Короче, я являла собой классический вариант по-деловому одетой женщины, всем видом демонстрирующей готовность к серьезной конструктивной беседе.
То, что шло навстречу мне по школьному коридору, идентифицировать как учительницу младших классов можно было только обладая хорошим творческим воображением. Это было Нечто.
Ярко-малиновое облако на голове, ядовито-зеленый брючный костюм, штанишки заправлены в красные остроносые сапожки на двенадцатисантиметровой шпильке. Вообще-то, обувь по цвету должна гармонировать с дамской сумочкой и прочими аксессуарами. Здесь, по-видимому, под цвет сапожек подбиралась краска для волос.
Я почувствовала себя серой церковной мышкой, зачарованно глядящей на диковинную жар-птицу.
Это она, пискнул Тошка и юркнул в класс.
Навесив на лицо основную родительскую улыбкуулыбку безмерного счастья от встречи с любимым преподавателемя двинулась навстречу:
Элеонора Павловна! Можно с вами побеседовать?
Жар-птица притормозила и, кинув явно недружелюбный взгляд, процедила:
Вы кто?
Ямама Антоши Литвинова.
Прекрасно. Подождете меня здесь. После урока я с вами встречусь.
Элеонора Павловна! Урок еще не начался, еще пять минут. Может быть, мы сможем с вами сейчас поговорить? Перспектива торчать целый час под классной дверью, словно провинившаяся первоклассница, как-то не сильно вдохновляла.
Ваш сын крайне дурно воспитан, он оскорбил меня нецензурной бранью. Я считаю, что таким детям вообще не место в нашей школе. И если вы не считаете возможным уделить минутку, чтобы выслушать замечания педагога, можете удалиться прямо сейчас.
Явление закрыло за собой дверь. Шум в классе стих, как по мановению волшебной палочки.
Сказать, что я осталась в недоумении, ничего не сказать.
Мои дети вообще-то не употребляют ненормативной лексики. Не так, чтобы совершенно. Ксюха как-то заявила:
Ну ты, мамуля, даешь! А если до этого придурка иначе не доходит?!
Какого придурка она имела в видуосталось невыясненным, но с тем, что в случае необходимости дозволительно пользоваться самым доходчивым из диалектов русского языка, я согласилась. В самом деле, с каждым нужно разговаривать на том языке, который он понимает лучше всего.
Так что то, что Ксюха, а тем болееВовка способны при случае кратко и четко разъяснить обидчику, что именно они о нем думают, меня не шокирует. Но Валерия и Тошка Этого не может быть потому, что этого не может быть в принципе. А сказать что-либо подобное учителю?! Это настолько абсурдно, что вызывает просто интерес: что ж там происходило на самом-то деле?
За придумыванием хоть каких-либо вариантов происшедшего время прошло практически незаметно. Прозвенел звонок, дети вылетели в коридор.
Зайдите, ледяным тоном позвала меня жар-птица. Я вас слушаю.
Честно говоря, я все никак не могла проникнуться серьезностью ситуации, настолько нелепым было сочетание раскраски новой учительницы и брезгливо-начальственного выражения на ее лице.
Элеонора Павловна, Антоша передал мне, что вы хотели со мной побеседовать.
А он не передал вам, почему именно?
Нет.
Так вот, ваш сын посмел обругать меня нецензурной бранью. Что, впрочем, неудивительно, учитывая его происхождение. Я считаю, что детям из таких семей, как ваша, не место в нашей школе. Я собираюсь писать докладную директору с требованием отчислить этого ребенка из элитарного учебного заведения. Вот, собственно, то, что я сочла нужным сообщить вам. Вы свободны.
И взяв журнал под мышку, дива выплыла из класса, оставив меня стоять с открытым ртом. Честно говоря, последние лет 30, а то и 35, со мной так никто не разговаривал. И главное, я так и не поняла, в чем дело.
Из ступора меня вывела невесть откуда взявшаяся Вовкина физиономия.
Привет! А я иду мимо, смотрюнаш малой под дверью стоит.
Ма, ну что тебе эта кикимора сказала? вклинился Тошка.
Мам, ты чего? что б там ни было написано на моем лице, но Вовка почуял неладное.
Эта кикимора только что сказала мне, что детям из нашей семьи не место в этой школе.
Че-е-го? хором и с одинаковой интонацией протянули братики.
Антон, признавайся, что ты ей сказал!
Ничего.
За ничего из школы не выгоняют!
Да ничего я ей не говорил, правда.
Давай по порядку.
А что«по порядку»? Была перемена. Мы все кричали, не я один. А потом она вошла. А чего она на меня взъелась, я так и не понял.
Ты что, выражался матом? Она сказала, что ты ее оскорбил.
Мама, ты что?! От возмущения Тошка даже расстраиваться перестал.
А что, растешь, малявка! тут же среагировал старший братец.
Так что там случилось-то?
Здравствуйте, Жанна Валерьевна, как хорошо, что вы зашли в школу, я хотела побеседовать с вами, к нам подрулила сквозь бурлящий поток малышни Вовкина учительница математики. Поскольку предмет был рассчитан не на методическую зубрежку, а на озарение свыше типа: «Эврика! Решил!», то он числился в немногих любимчиках, и я надеялась, что здесь у нас проблем нет. Неужели?
Что? И Вовка что-то натворил?
Нет, к Володе у меня нет претензий. За исключением того, что он ленится и домашние задания выполняет на перемене. Но голова у мальчикасветлая. Светлая голова.
Наш «светлоголовый» разве что не замурлыкал, словно кот, которого почесали за ушком.
Вот если бы он еще и занимался, как Лерочка, я же помню, как твоя сестра училась! Цены бы мальчику не было!
Виктория Александровна! Вы что, хотите, чтоб я был таким, как Лерка! праведно возмутился Вовка. Она жзубрилка!
А у тебя и не получится, успокоила его математичка. Но я с вами хотела поговорить не об этом. Я не первый год работаю с Вашими детьми. Я и Лерочку учила, и Володю. У меня были замены в Ксюшином классе. Я хорошо знаю вашу семью. Поэтому я была очень удивлена, когда вчера в учительской услышала возмущение по адресу Вашего младшего ребенка. Наша новая коллега достаточно специфична, вы понимаете, что я имею в виду? Но тем не менее Что ты там наговорил? и Виктория Александровна потрепала Тошкину макушку.
Да ничего я ей не говорил! Я вообще не видел, что она вошла! А она орать начала сразу!
Учитель не орет. Учитель делает замечания, мудро заметила математичка.
Виктория Александровна, Бога ради, расскажите, в чем дело. Ну, как вы это поняли. Какие к Антону претензии. А то я ничего понять не могу, взмолилась я.
Я могу только сказать, что вчера после четвертого урока в учительскую ворвалась Элеонора Павловнаэто новый классный руководитель 2-го «Б»очень рассерженная и сказала, что она, как женщина, уделяющая себе внимание, изменила имидж (надо сказать, что у нее довольно странное чувство вкуса. Я ее не понимаю). Так вот, стоило ей войти в класс, как ваш сын во всеуслышание оскорбил ее и как учителя, и как женщину. Что ты ей сказал?