А ты что пишешь? прервал мои гневные размышления Массимо.
Я? Я много редактирую! пришла мне в голову блестящая идея. Отчасти это было правдой: я свои тексты много раз редактировал. А ты не пишешь?
Массимо пронзительно посмотрел на меня, потом резко отвернулся. Какая дивная реакция
Нет, не пишу, буркнул он и продолжил собирать абрикосы, перейдя к соседнему дереву. У меня создалось такое ощущение, что он захлопнул перед моим носом дверь.
Я тоже продолжил собирать урожай, раздумывая над поведением Массимо. После пары минут размышлений я заключил, что, скорее всего, он как раз пишет, но в стол, чтобы папа случайно не узнал. Либо издается, как я: под псевдонимом, хотя это мне казалось маловероятным.
Через некоторое время я пришел к выводу, что лазить по деревьям и собирать фрукты, чтобы тут же отправить их в рот, а, наевшись, пойти по своим делам, это совсем не то же самое, что собирать абрикосы в промышленных масштабах. С меня сошло семь потов, ибо солнце нещадно припекало, и даже в тени жара стояла невыносимая, у меня начало ломить спину и руки, а глаза щипали от того, что в них постоянно что-то сыпалось с веток. Я даже перестал наслаждаться сладким ароматом фруктов и звонкой перекличкой маленьких птиц, снующих с ветки на ветку. Но признавать свою слабость я, разумеется, не собирался.
Сжав волю в кулак, я продолжил тянуться за абрикосами, но вскоре мне пришла в голову опрометчивая идея: сменить способ сборки урожая. Я взял лестницу и прислонил ее к стволу, а потом резво вскарабкался наверх. Дерево угрожающе закачалось, нарушая мое равновесие, но я не испугался. Забравшись почти на самый верх лестницы, я, уже наловчившись, быстро сорвал несколько плодов. Куда я собирался класть ихнеизвестно даже мне. Обругав себя за недальновидность, я полез вниз, держась одной рукой за ветку. В тот момент что-то пошло не так: раздался треск, и лестница начала уходить из-под моих ног. Инстинкт самосохранения подсказал, что если абрикосы рухнут с такой высоты, то им будет не так больно, как мне. Я тут же разжал руку, абрикосы посыпались на землю, а я второй рукой вцепился в ветку и повис на ней, раскачиваясь, будто выстиранные трусы на ветру.
Глава 8
Армандо! раздался снизу встревоженный голос Массимо. Держись, я уже бегу, сейчас лестницу подниму!
Но было поздно. Ветка не выдержала таких тяжелых трусов, и я со страшным треском полетел вниз. Ойкнув от не очень мягкого приземления, я нецензурно выругался.
Армандо, ты в порядке? с опаской и невыразимой тревогой спросил Массимо.
Ou, с тобой все нормально? раздался голос кого-то из работников.
Что случилось?! Это Доменико спешил меня спасать. Интересно, я так громко рухнул, или он пребывал где-то поблизости?
Отплевываясь, я пытался, не без помощи Массимо и кого-то еще, кого я не видел, выбраться из веток. У меня возникло ощущение, что я упал в кусты, причем колючие.
Армандо, все хорошо? услышал я голос Доменико. Надо же, у него даже насмешливые нотки куда-то разбежались, лишь неподдельная тревога осталась.
Выбравшись, я внимательно посмотрел на него. Оказывается, на его лице способен отражаться не только плохо скрываемый сарказм, но и, например, беспокойство.
Да-да, все в порядке, заверил я, растроганный его участием. Мне действительно повезло: я ничего не переломал себе, только оцарапался, судя по жжению на коже в некоторых местах.
Разве я не предупреждал тебя, чтобы ты был аккуратным с лестницей? сказал Доменико с раздражением, облегченно вздыхая.
Но как?! опешил я. Разве это моя вина, что лестница упала?
Я тебе говорил, что абрикосдерево хрупкое, и нельзя на нем виснуть! Теперь вот сломал громадную ветку, себя чуть не покалечил! Злость нарастала в нем.
Внутри меня все взбунтовалось.
Я должен заплатить тебе за поломанное дерево? спросил я очень ядовито.
Он застыл. Кажется, я смог его смутить, зародить в нем мысль, что он перегибает палку.
Прекрати нести ересь. Иди и отдохни лучше, сказал он строго.
Отдохнуть? Я приподнял бровь. Разве есть время отдыхать, если еще столько абрикосов надо собрать?
Да, но ты заплатил за ничегонеделание, а не за работу и падения, ответил он тоже весьма ядовито.
Я иногда страдаю альтруизмом. Но если тебе не нужна помощь, я с удовольствием займусь тем, за что заплатил, сказал я с наигранной веселостью.
Помощь мне всегда нужна, процедил Доменико сквозь зубы.
Так ты скажи внятно: нужна помощья помогу, ответил я его же словами.
Сначала он одарил меня убийственным взглядом. Потом губы его искривились в улыбке. Он всеми силами пытался ее сдержать, но не сумел и рассмеялся.
Ладно, спасибо. Он хлопнул меня по плечу. Но поосторожней, пожалуйста. И если все же устал Я ведь прекрасно понимаю, что городские жители из другой пасты сделаны Лучше отдохни, чтобы не убить себя.
Я ничуть не устал, решил я проявить чудеса стойкости. Наверное, солнце в Тоскане хорошо мозги пропекает. Иначе я ни за что не предложил бы себя в качестве неутомимого фермера, когда заплатил за цивильный отдых.
Продолжив собирать урожай, я задумался над тем, что на меня нашло? Какого черта мне что-то доказывать хамоватому фермеру? Да, мое восхищение им малость поостыло. Поразмыслив еще немного, я понял, что хамоватый он только со мной. С остальными Доменико вполне вежлив. Интересно, чем я с первых минут вызвал такое отношение?
Я прокрутил в голове свой приезд. И чуть не расхохотался на весь абрикосовый сад. Я представил Доменико, наблюдающего, как на его ферму вкатил сверкающий дорогой кабриолет, а из него вылез натуральный миланский фраер: в синих потертых джинсах, персиковой шелковистой футболке с поднятым воротничком, модных мокасинах, с уложенной прической, в солнцезащитных очках. Полная противоположность Доменико. Он наверняка сразу зачислил меня в команду столичных белоручек, ничего не умеющих делать. А меня крайне бесило подобное обо мне суждение.
Мой отец очень часто называл меня белоручкой и был уверен, что я ничего не умею делать. Меня это неимоверно задевало. Я просто не переносил, когда он мне подобное высказывал, и всегда хотел доказать, что это не так. Правда, приходила мама, начинала меня защищать, и я так ни разу за доказательства и не взялся. Доменико не произнес вслух ничего подобного, но в глазах его явно читалось то же самое мнение. И меня оно задело. А поскольку мамы рядом не было, пришлось отстаивать свою честь самому. Причем делом, а не словами. Словами-то меня никто ни в чем не обвинял.
И потом, несмотря на ломоту в спине, было что-то притягательное в этой деятельности. Фруктовый сад чудесно благоухал, птицы звонко пели, ветер игрался с листвой, подыгрывая пернатым. Вокруг трудились люди, кто-то весело насвистывал, кто-то напевал себе под нос, включаясь в природный концерт, кто-то подшучивал над напарником. Энтузиазмом от всех так и веяло, и, видимо, он был заразным. Таким заразным, что до обеда мы успели собрать весь оставшийся абрикосовый урожай.
Наевшись фруктов, я не чувствовал себя слишком голодным, пока не оказался за столом. Тот ломился от ароматных закусок, и желудок мой тут же скрутило. Я набросился на мясную нарезку и брускетты, а потом опустошил тарелку с tortellini al brodo и с удовольствием налег на ризотто с уткой. Как я уже говорил, я редко ем и первое, и второе, но в Тоскане я совсем оголодал.
С трудом передвигаясь, я мечтал только о том, чтобы растянуться на кровати и вздремнуть, но поплелся с Фабрицио на виноградники. Подписался ведь на экскурсию
Этот лысый бородатый винодел обладал просто невероятной харизмой! У меня всю усталость, как рукой сняло. Он так интересно и воодушевленно рассказывал, что я забыл обо всем, только слушал его, раскрыв рот, и проклинал себя за то, что не прихватил блокнотик с ручкой. За ним нужно записывать! Такой персонаж в книгеэто просто находка!
Ты ведь знаешь, что Тоскана земля гениев, правда? начал он, хитро взглянув на меня, пока мы шли через оливковую рощу. Тут растет самый лучший виноград.
А самая лучшая мама делает самую лучшую паступробормотал я.
Моятак уж точно, хмыкнул он, а потом добавил с нотками грусти: Увы, делала. Но ничего, гениальность передается по наследству, так что я тоже умею делать отменную пасту. Я правда часто с приправами не угадываю, зато люди от души хвалят мою щедрость и умение придать блюду незабываемую пикантность.