Понятия не имею, какие услуги он предоставлял, но именно так и было.
Я снова кивнул:
Да.
К-какой-то ты нер-ра нер-разгврчивый! Что делать-то надо?
Я обхватил его затылок и с силой впечатал лицо в каменную стену.
Занять мое место.
Он не успел издать ни звука. Треск костей потонул в шуме дождя. Я усадил обезображенное тело и плеснул на него вина из принесенного кувшина. Остатки вылил. Вино смешается с дождем, никто не разберет, было оно вылито или выпито.
Отбросив кувшин, я сгреб тело приговоренного и, перегнув его через парапет, столкнул.
Он ударился о каменные плиты с глухим тяжелым звуком. От тела побежали кажущиеся черными в темноте ручьи. К тому моменту когда его обнаружат, он достаточно окоченеет от холода. Я лишь надеялся, что подделку распознают не сразу.
Никто не появился. Стражники либо не слышали удара, либо просто не захотели покидать теплые казармы и выходить под дождь. Удостоверившись, что все спокойно, я снова выбрался на крышу.
Покинуть дворец будет не легко, но еще много лет назад мать показала мне одно место, которое почти не охраняли. Врата призрака. По крепости ходила легенда о том, что в смотровой башне рядом с этими вратами живет призрак, который часто покидает свое укрытие, чтобы бродить вдоль крепостных стен.
Услышав легенду, моя мать решила использовать ее. Заставляла служанок переодеваться и пугать стражников. Те с удовольствием исполняли ее поручение, воспринимая все как веселую шутку. Тем более, потом она позволяла им сбегать на свидания в городчерез эти самые врата, которые практически и не охранялись перепуганной стражей. Даже после ее смерти я поддерживал веру солдат в духа.
Как оказалось, не зря. У заросших кустами роз и плюща врат никого не было. Спрыгнув с крыши, я беспрепятственно влез на стену и перебрался через нее. За пределами крепости землю размыло дождем. Но я надеялся, что к рассвету никаких следов человеческого присутствия здесь не останется.
Даже не оглядываясь на крепость, я побежал в город. Сейчас я не думал, что возможно покидаю это место навсегда и что вернуться будет намного сложнее, чем сбежать. Я хотел жить. Двадцать семь лет я провел в постоянном ожидании смерти и страхе перед ней. Когда умерла мать, я понял, что устал. Устал бояться и ждать. Если я что-то не предприму, то так и останусь незаконнорожденным сыном, чье имя попросту сотрут из истории.
Меня учили не этому. Меня учили бороться и сражаться. Выстраивать интриги, плести заговоры и прикрываться хорошими манерами. Пусть я не был внушающим трепет гигантом, но зато я мог одолеть этого гиганта в бою. Быстрее, чем тот сообразит, что происходит. И я знал, что могу стать хорошим королем. Королем, который хотя бы попытается вытянуть наше государство из грязи и безысходности. Я не позволю министрам и придворным набивать свои карманы и увеличивать армии. Армия будет одна. И она будет подчиняться мне.
Но для этого я должен выжить. И показать всем, что достоин стать королем.
* * *
Я петлял по пустынным улицам, осознавая, что этого может и не произойти. Почему бы просто не скрыться? Да потому что меня не оставят в покое. Очень скоро лекари поймут, что подсунутый им трупобманка. Меня будут искать, пока не найдут. Даже если я выберу спокойную жизнь крестьянина в какой-нибудь отдаленной провинции, однажды меня обнаружат. Поэтому, лучше я умру сражаясь. Чтобы никому из моих предков не было стыдно за меня.
До дома графа я добрался, когда небо уже немного посветлело. Дождь все еще шел, но теперь он превратился в противную морось. С севера наползал белесый туман, и у меня снова возникло ощущение, что что-то надвигается. Что-то очень нехорошее.
Дайске ждал у высокой каменной стены, защищающей территорию графского поместья. Он указал мне знаком следовать за ним, и мы быстро перепрыгнули через забор.
Как все прошло? За вами никто не следил?
Первый принц мертв.
И почему вы так спокойны?
Я пожал плечами и осмотрелся. Территория поместья заросла кустарниками и деревьями. Зданияособняк и хозяйственные постройкивсе было оплетено вьюном. Деревья подступили вплотную к особняку.
Подобное запустение в столице Где его жена и дочь? Они ведь должны были следить за домом. Но он выглядел брошенным. Абсолютно необитаемым.
Я нашел кое-что странное.Дайске свернул в сторону от главного дома, направляясь вглубь розового сада. Шипы цеплялись за одежду, как птичьи когти. Я еще никогда не видел столько роз. А еще плюща и мха. Дайске понимающе кивнул:Мох-могильниклюбимое растение Мертвой Алхимии.
Что еще за Мертвая Алхимия?
Дайске развел руками:
Алхимия, использующая мертвые элементы. Плоть мертвецов, растения с кладбищ, призраков. Я думаю, что и в манускрипте записаны принципы именно Мертвой Алхимии.
Для Дайске манускрипт был чем-то вроде интересной диковинкисувенира из другого королевства, который он очень хотел изучить.
Мне было все равно, как он относился к Маледиктусу. Пусть поможет расшифровать записи, чтобы я смог отстоять трон, а потом изучает его, сколько захочет.
Что ты нашел?Я бросил взгляд на небо. Темно-серое, скрытое плотным покрывалом тумана. Времени оставалось мало.
Сейчас, уже близкоДайске пробирался вглубь зарослей.Вот, смотрите
Он отодрал от земли заросли плюща, обнажая каменную кладку. Она просела и кое-где была присыпана землей. Щели заполнил тот самый мох.
Наверное поэтому я не сразу разглядел полустертый круглый барельеф.
Это язык Мертвой Алхимии.Дайске стряхнул комья земли с витиеватых символов.Я не знаю, что здесь написано, но несколько лет назад эту формулу активировали. Думаю, здесь есть еще один входчерез который прошли люди вашего отца.
Я внимательнее всмотрелся в пересечение линий, точек и штрихов. Неожиданно они начали складываться в слова. В слова, которые я мог прочитать. С трудом, но мог.
«Реки Смерти подвластны лишь тем, кто мертв»Некоторые символы стерлись и были неразличимы в рассветом сумраке. Последний знак походил на тот, которым обозначалось слово «любовь». Реки смерти подвластны лишь тем, кто любит? Нет, вряд ли.
Дайске удивленно выдохнул и уставился на меня?
Вы знаете язык Мертвой Алхимии?
Я знал лишь некоторые из символов, выбитых на барельефе. Мой учитель литературы и стихосложения утверждал, что это забытый и практически утерянный язык поэтов прошлого. Он был помешан на нем, заставляя меня заучивать непонятные фразы.
Я всегда считал это глупостью и причудой старика. И очень обижался на мать, когда она злилась и наказывала меня за недостаточное усердие.
Теперь же получается, что меня учили языку Мертвой Алхимии? Тайно от меня самого?
Но ведь я видел сохранившиеся поэтические сборники. Даже переводил их по настоянию учителя. Все это пока что никак не укладывалось в голове. Да и книги эти были доступны дворянам и богатым аристократам (в этом мире аристократывсе титулованные особы; дворянете аристократы, которые живут при королевском дворе).
Я неопределенно пожал плечами на любопытный взгляд Дайске и спросил:
Внизу что-то важное?
Я думаю, что этовход в монастырь. Точнее, в подземелья, где они проводили свои обряды.
Я присел на корточки, пытаясь запомнить все, что было выбито на плите:
Откуда ты об этом столько знаешь?
Вы все время забываете, что меня собирались казнить. И совсем не за безобидные шалости.Дайске довольно ухмыльнулся, словно был невероятно горд этим.
Я выгнул брови:
За то, что ты осквернял могилы на кладбище. Выкапывал трупы и воровал их части.
Главный королевский алхимик донес на меня. За то, что я не захотел отдать ему дневник одного алхимика из Далеких Королевств.
Тебя ведь поймали прямо на месте преступления.
Дайске ни капли не смутился:
Потому что я пытался вызвать призрак старика, который, возможно, знал, как расшифровать записи в дневнике.
Проблемы Дайске меня не сильно волновали. Мне нужны были его знания, способности и преданность. А то, сколько могил он разрыл для меня не имело значения. Надеюсь, предки простят мне этот грех.
Дайске что-то зашептал, сложил пальцы в необычные жесты и тронул несколько символов на плите.