Ну что ж, мне пора возвращаться к работе, девушки. Спасибо, что приехали. Вы ведь останетесь пообедать?
С удовольствием. Спасибо.
Отлично. Я скажу на кухне, чтобы вам накидали в тарелку чего-нибудь вкусненького.
Когда вслед за официанткой мы идем в обеденный зал, Джессика с улыбкой качает головой.
Ты чего?
Сейчас увидишь, что нам накидают в тарелку!
Да уж, на это действительно стоит посмотреть. За следующие два с половиной часа мы с Джессикой съедаем неслыханное количество восхитительных и изысканных блюд: крошечные клубни фенхеля на шпажках; свиные котлеты, до того маленькие, что мы не сразу решаемся их съесть (неужели они из мяса новорожденного поросенка?); тонкие, как бумага, ломтики яблока. Я даже не берусь перечислить вам все, что съела. У меня отличный аппетит, но это слишком даже для меня. Правда, финальный эпизод этого гастрономического марафона я не забуду никогда. Свиные конфеты.
Маленький, идеально ровный квадратик размером примерно два с половиной на два с половиной сантиметра. Нам объясняют, что десерт приготовлен из свиного сердца, но оно нисколько не похоже на то темное мясо, которым меня сегодня угощал Эрон. У него нежная сливочная структура, напоминающая паштет, и он зажат между двумя хрустящими, тонкими пластинками черного шоколада. Мы с Джессикой долго рассматриваем это странное лакомство, а потом одновременно отправляем его в рот.
Вам когда-нибудь случалось испытывать оргазм во время еды? Он, в общем, мало отличается от традиционного и сопровождается протяжными стонами, довольно неуместными в общественном месте. В тот вечер нам с Джессикой удалось достичь оргазма одновременно.
Бог мой!
Ну-у-у-у ни хрена-а-а себе!
Джессика запрокидывает голову, а я в восторге стучу ладонями по столу. Потом мы встречаемся глазами и синхронно выдыхаем. Это что-то волшебное.
Несколькими секундами позже мы уже анализируем свои ощущения и пытаемся разгадать рецепт. Ибо тот, кто хоть раз попробует конфеты из свиного сердца, любой ценой попытаетесь пережить это ощущение снова.
Не может быть, что там одно только сердце. Слишком уж нежный вкус. Наверняка еще печень и сливки
Точно. Но при этом они очень темные, и вкус совершенно мясной. И эти шоколадные пластинки до того тонкие
И только с намеком на сладость.
По дороге домой мы в основном молчим, благодаря усыпляющему действию обеда из пятнадцати блюд. Я прислоняюсь лбом к холодному стеклу, бессмысленно вглядываюсь в темноту.
Знаешь, я все время думаю, понравился бы ему такой обед? Скорее всего, он даже не заметил бы всех этих кулинарных изысков.
Кто? Эрик? А, понимаю, тот другой как его?
Да. По-моему, его совсем не интересовала еда. Его вообще ничего не интересовало из того, что было важно для меня. Так только, из вежливости задавал иногда вопросы.
Сочувствую.
Зато когда ему что-то по-настоящему нравилось, я так радовалась. Помню, как мы вместе посмотрели мой любимый фильм и он его похвалил, это было счастье.
Да уж, очень любезно с его стороны, фыркает Джессика, а я пожимаю плечами. А Эрику такой обед понравился бы? Он бы стал есть конфеты из свиного сердца?
Шутишь? Эрик был бы в экстазе. Он бы съел все, и потом ему стало бы плохо.
Лично я не понимаю: как можно делиться чем-то с человеком, который не хочет, чтобы ты с ним делилась? В чем тогда кайф?
Да, наверное, ты права.
Когда Джессика останавливается у моего дома в Рифтоне, уже около полуночи.
Спасибо тебе за обед, и за прогулку, и за все остальное.
А тебе спасибо за компанию. Хочешь, завтра утром заеду за тобой? Ты же оставила машину у магазина.
Хорошо бы, если тебе не трудно.
Ну все, увидимся завтра.
Я выбираюсь из фургона и, перед тем как захлопнуть дверь, поворачиваюсь к Джессике:
Послушай, хочу тебя попросить если можно, пусть все, о чем мы сегодня говорили, останется между нами. Наверное, это глупо, но мне не хочется, чтобы весь магазин знал.
Не узнают, если ты сама не проговоришься. Ну, пока.
Она разворачивается и уезжает, а я сую руку в карман и шарю в поисках ключей.
Их там не оказывается. Я открываю сумку, но там ключей тоже нет. Минуточку Как такое может быть? Я прокручиваю в памяти весь день. Глухо. Куда они могли
Вспомнила! Я же отдала ключи от машины Джошу, чтобы на ночь он загнал ее во двор магазина. А все ключи у меня на одной связке.
Просто поразительно, сколько раз нечто подобное уже случалось со мной. За те два с лишним года, что у меня продолжался роман с Д., я забывала ключи раз пять. Однажды я пыталась забраться в нашу расположенную на втором этаже квартиру в Квинсе через окно, поставив друг на друга два пустых ящика из-под молока, свалилась и заработала такой жуткий синяк на бедре, что даже ревнивый и склонный верить в худшее Эрик не заподозрил, что это результат эротических игр с любовником. Я совершенно уверена, что подлинная причина всех этих приступов забывчивостиразгулявшийся комплекс вины и подсознательное желание наказать себя.
Я пытаюсь звонить и стучать в дверь соседа снизу, но в результате только бужу его брехливую собачонку. Отказавшись от бесплодных попыток, я обхожу вокруг дома и обнаруживаю ржавую пожарную лестницу, ведущую на крышу. С нее я смогу достать до окна своей кухни.
К сожалению, это окно оказывается наглухо запертым. Я тяну створки, дергаю и даже подумываю о том, чтобы разбить окно, но потом живо представляю, как до кости распарываю руку острым обломком стекла, и трусливо отказываюсь от этой мысли. До этого я старалась двигаться на цыпочках, чтобы соседи случайно не подстрелили меня, приняв за грабителя, но, поскольку они молчат, начинаю ходить смелее и даже немножечко топаю. Никто не реагирует. Даже собака больше не лает.
Я сижу на крыше. Становится холодно. Очень холодно. Я вытаскиваю из кармана мобильник и обнаруживаю, что батарейка почти села. Половина первого ночи. Окоченевшим пальцем набираю номер и попадаю на голосовую почту. «Догадайся-ка, где я. Слабо? Сижу на крыше своего дома. Ключей нет. И, кажется, сейчас пойдет снег. Не представляю, чем ты можешь помочь, но все-таки перезвони мне, когда сможешь, ладно?»
Потом я набираю другой номер, на этот раз с кодом Западного побережья, и опять попадаю на голосовую почту. Я точно знаю, что Д. не спит: он никогда не ложится раньше двух, а то и трех ночи. Даже автоответчик теперь говорит не его, а каким-то чужим механическим голосом. Я бормочу несколько слов о том, что осталась без ключей и сижу на крыше. Я устала, мне одиноко и холодно. Голос мой звучит чересчур плаксиво, и, наверное, Д. решит, что я пьяна. Я понимаю, что он не перезвонит, но всякий раз, когда попадаю в какую-нибудь дурацкую ситуацию, надеюсь: может, хотя бы это растрогает его?
Эрик перезванивает, когда я спускаюсь по лестнице. Я вздыхаю: он всегда выбирает самый неподходящий момент.
Детка, а почему бы тебе прямо сейчас не поехать в отель?
У меня нет машины, оставила ее на работе. И телефон сейчас разрядится. Блин!
Ну ладно, тогда повтори еще раз свой адрес. Я сейчас вызову тебе такси.
Интересно, каким образом?
Я уже спустилась и стою в узком круге света под фонарем, в окружении медленно опускающихся снежинок.
Слышала про такую штукуИнтернет? Сейчас найду какую-нибудь местную компанию, вызову тебе такси и перезвоню.
Не получится. Я же говорю, батарейка вот-вот сядет.
Ну хорошо, не буду перезванивать, просто закажу такси. Позвони мне из отеля, ладно? Я люблю тебя.
Я отключаюсь, даже не попрощавшись, как будто во всем случившемся виноват Эрик.
Такси появляется только через час. Оказывается, пришлось ехать аж из самого Кингстона.
Привет, жизнерадостно здоровается водитель. Машина сломалась?
Нет, ключи от дома забыла.
Бедолага. Куда едем?
Есть тут какой-нибудь отель по дороге на Нью-Плац? Поближе к трассе?
Есть мотель «Восемьдесят семь». Туда?
Да, киваю я и устало валюсь на заднее сиденье. То, что надо.
Мотель «Восемьдесят семь» похож на все подобные мотели: тусклый желтый свет в ванной, серый вытертый ковер. Зато здесь есть кровать и отопление. Когда я наконец ложусь, часы на стене показывают половину третьего. Я снимаю трубку телефона и звоню своему мужу. Он отвечает сонным голосом.