А ну, руки в гору!..
Испугался.
Ей, болшевичка, нелзя так шутить!.. Отдай пистолет!..
А как-то, войдя в хату, с загадочной улыбкой стал вымерять шагами расстояние от стены до порога и простукивать половицы.
Здесь у тебя вещи зарыты, да? И засмеялся, видя ее растерянность и удивление.
Не спрашивала, кто выдал тайник, кто же, как не Вера Пальгул. Крибуляк и не скрывал ее имени. Предательница будто бы сказала ему: «Знаешь, сколько добра у Самонихи после мужа осталось, всю жизнь тебе носить не износить!»
Встречаясь с капитаном, много полезного для партизан узнает от него разведчица. Однако о своей службе он почти не рассказывает, и она по-прежнему вынуждена добывать нужные сведения на станции, пробираясь с неизменной корзинкой от одного поста к другому.
Неожиданно для самой разведчицы добрую службу сослужили ей рассказы о довоенной жизни. Это всегда у охранников вызывает живой интерес и похвалу:
Карашо, рус Марья! Добрже! Гут!.. До войныкарашо. Войнаплёхо.
И еще сильно выручают гадальные карты. Их ей подарили солдаты-словаки, два другаФрантишек и Ладислав. Рисунки на картах всякие, любой на таких гадать сможет, учиться этому не надо. Она, конечно, старается нагадать солдатам побольше хорошего, и каждый просит ее раскинуть карты.
И все же от ее частых разведок пользы мало. Выведать что-либо у постовых стало гораздо труднее: даже друзья словаки и те, узнав о ее связях с их начальником, теперь попридерживают языки.
Что делать, что делать Из леса приходят одни не утешительные вести: не удаются диверсии, гибнут подрывники под пулеметами на подступах к железнодорожному полотну. Сама виделанелегко пробиться к дороге: по всей линии дзоты и колючая проволока, через каждые сто метровсолдат. К тому же у партизан ни опыта, ни подходящего оружия, ни взрывчатки. А эшелоны врага, груженные боевой техникой и пехотой, идут, идут через Дерюжнуюс Брянска на Курск, на Белгород и Харьков
8
Апрель пришел с теплыми ветрами и проливным дождем. Бурлят полые воды в Клинцовском логу. Набухла Дерюжинка. Через Свапу, говорят, и не перейти.
Больше недели нет связи с отрядом. Не терпится Марье Ивановне. Все готово, как ей кажется, для того, чтобы завербовать Крибуляка, и только необходимо согласовать с Покацурой план своих действий. О ее намерениях он знает, одобряет их, однако до этого считал, что раскрывать свои карты перед капитаном преждевременно, а сейчас наверняка разрешил бы это сделать.
Не дождавшись связного, разведчица решает воспользоваться явкой, которая ей дана на экстренный случай.
Того, кто ей нужен, она хорошо знает. Это Николай Иванович Новоселов, до прихода немцев работавший слесарем в МТС и оставленный из-за хромоты по чистой. Теперь у него своя лошадь, добытая, конечно, не без помощи партизан. Часто его можно видеть по дороге из лесу с возом хвороста, а также на базаре, где он продает всякий железный шабур-чабур.
Набрала заржавленных замковбудто несет их в починку, заявилась на квартиру к подпольщику. Ровесник он ей, а по виду в папаши годится: так старит Новоселова не без цели запущенная густая борода. Встретил подозрительно, даже враждебно. Ведь кто она в его глазахвеселая женщина, под стать Пальгулше, в лучшем случае, спекулянтка. И лишь когда обменялись паролями, усмехнулся, подобрел.
А это зачем?.. кивает на принесенные ею замки. Починить, что ли?
Не обязательно Взяла, чтоб глаза полицаям отвесть.
Вон ты какая!..
Рассказывать ничего не рассказывала, лишь предупредила, что выполняет сейчас ответственное, крайне опасное задание и он должен быть готовым в любой момент, как в случае провала, так и в случае успеха, вывезти ее к партизанам. И пусть по утрам проезжает мимо ее дома. Условный знак, что задание выполнено, чугунок во дворе на колу.
При расставании хозяин вздохнул:
Бабье ли это деловойна Эх!
Досадливо отмахнулась от его слов: не хочется слышать об опасности. Знает и сама: если промахнешьсясмерть. Не посмотрят, что баба. Только в одном Ясном Клину с начала года трех женщин немцы казнилихлеб они выпекали партизанам. У одной четверо малолеток. Так и расстреляли на глазах у детей
Не поймет Марья Ивановна, что такое с ней творится: домой пришлане знает, чем заняться, села за столеда в глотку не лезет, прилегла на диванни сна, ни покоя. Сначала главное дело сделать, все остальное потом. Конечно, придется вести разговор с капитаном в его рабочем кабинете. Как начатьона хорошо продумала, только б никто не помешал.
Пока идет до станции, все кажется ей простым и легким. Лишь сердце нет-нет да и кольнет недобрым предчувствием. А кто даст гарантию, что Крибуляк не провокатор
Как вошла в кабинет, хоть и не впервые она тут, стало вдруг как-то не по себе. Крибуляк, здороваясь, лишь кивнул головой, продолжая хмуро читать бумаги.
«Чужой, совсем чужой!»мелькнуло в сознании. А если так, то как жалки все ее заигрывания с капитаном, все ее кривляние. И ненависть, какой никогда еще не испытывала, всколыхнулась в ней ко всему, что было в кабинете: к расклеенным на стене приказам, к отвратительной гитлеровской роже на портрете за спиной капитана, да и к самому начальнику «баншуца».
Тяжело вздохнув, Крибуляк вышел из-за стола и приблизился к ней. Поразилась выражению его карих глаз, полных большого человеческого горя. И ненависть к нему сменилась жалостью.
Что с вами, Андрей Иваныч?..
Пересиливая боль в себе, слабо произнес:
Плохое письмо из дому Жена больна Сэрдце
Сумный, прошелся вдоль стены.
Ах, как не вовремя все это! Не отложить ли задуманное?..
Крибуляк, прохаживаясь, должно быть, отогнал навязчивые мысли, теперь снова сидел за столом, перебирая бумаги.
А все-таки, болшевичка, есть у вас партизаны! воскликнул, вглядываясь пристально в исписанные листы, потом мечтательно прошептал:Как бы я хотел видеть хоть одного партизана!..
И она решилась. С тем напускным озорством, с каким уже свыклась за время своих встреч с капитаном, Марья Ивановна встала перед ним у стола, горячо задышала:
Вот, смотрите! Я подпольный работник, партизанка-разведчица!..
Крибуляк потемнел в лице, молча вскинул глаза, удивленный ее признанием, поднялся со стула и начал быстро ходить взад-вперед по кабинету, не зная, видимо, что сказать и как себя вести в эту минуту.
Разведчица зорко следит за ним, чтобы в случае явного провала прибегнуть к испытанному средствуперевернуть все дело так, будто она только пошутила.
Между тем Крибуляк справился со своей растерянностью, угрожающе поглядев на Самонину, замкнул дверь на ключ и подошел к телефону.
Вот сейчас позвоню, сказал он многозначительно, и те-бя за-бе-рут в ге-ста-по!..
Пододвигает телефон к себе. Еще миги выполнит свою угрозу.
Загадала: если возьмет трубку, она тут же подскочит к нему и попросит извинения за неуместную шалость. И глядела на него бесстрашно, холодея от нервного напряжения.
Помедлил в ожидании: не скажет ли она чего. Но от неени слова, ни жеста.
Ведь ты только что себя к смерти приговорила! строгим голосом продолжал он, то подходя к ней, то отходя. Я и сам догадывался, что ты разведчица: суешь нос куда тебе не положено Ходишь по постам, шпионишь А потом наши поезда под откос летят!..
О телефоне словно бы позабыл. Значит, пронесло. А грозным словам Крибуляка Марья Ивановна, пожалуй, истинную цену знает.
Что тебя заставило открыться мне в том, что ты партизанка?
Любовь к Родине
А еще?
Хочу, чтобы вы с нами работали!.. Думаю, что вы коммунист.
С кривой усмешкой поглядел на нее искоса, процедил сквозь зубы:
Хотел бы я знать, кто тебя подослал Улыбаешься? Хорошо же! Иди домой, я к тебе приду! И Крибуляк отомкнул дверь.
Когда?
Приду
А когда придетне говорит. И тон разговора заставляет насторожиться. С тем и ушла.
Когда придет? С чем? Неопределенность хуже всего. «Будет все в порядке!»успокаивала себя. Но можно ли быть спокойной, когда не знаешь, что тебя ждет. В воображении всякие картины, одна страшнее другой. Нет, оставаться дома на ночь опасно. Растормошила полусонную племянницу, направилась к соседкеосторожность никогда не помешает, на хату повесила замок.