А васяткина губа уже назавтра зажила, и через полтора года он в состоянии лёгкого алкогольного отравления (жара, июль) выпал прямо на башку главному инженеру, который сдуру решил поинтересоваться, какого это хера оборзевший старлей дрыхнет в кабине «Урала», и дёрнул ручку дверцы... Но всё это (и ещё многое) было уже потом.
Резюме: целоваться на морозе вредно. Даже если это твоё первое не скажу что.
СКАЗАНИЕ О ГВОЗДЕ
...Потому что в кузнице не было гвоздя.
(из стишка шекспировских времён в переводе С. Маршака)
К нам на Камчатку приехал дядя Гена.
Где-то там более известный как контр-адмирал Золотухин Геннадий Евпатьевич, начальник Шестой Управы ВМФ, которая опять же где-то там, на самом краю света в Москве.
Приехал проверять уж не помню чего, но проверяльщик дядя Гена был жуть какой жёсткий. С ним пара помощников в чине кап-два, блокнотики-авторучки.
Дядя Гена здоровенный, с сизым лицом прожжённого флибустьера. Существует мнение, что Стивенсон списал своего капитана Флинта с Эдуарда Тича, который Чёрная Борода. Мы этому мнению, конечно, поверим, но не забудем отметить, что в те времена Стивенсон просто никак не мог знать про дядю Гену. И послужной список у дяди Геныу-у-у, да в таких местах, что Тич печально поджигает фитильки в своей знаменитой бороде. Тичу эти места и во сне не снились. А рык у дяди Гены такой, что всем рыкам рык, особенно когда перед ним на анатомическом столе распластан очередной командир части в звании капитана первого ранга, а вместе с ним его главный инженер, начальник штаба и вся прочая иерархия по нисходящей. Кроме замполита, разумеется. Замполитов дядя Гена не трогалони для него были чем-то вроде аскарид: жрёшьну и жри себе там, не шебуршись, только и кишки изнутри не ковыряй; время придётвыведем.
Ибо дядя Гена прошёл всю школу ядерно-технического обеспечения сил флота от самого её зарождения и по пути становления. А это вам не хухры-мухры. И был первым начальником Шестого отдела Камчатской флотилии, это ещё в 1960 году.
И вот он сидит, и сидя, значит, препарирует нашего командира части, который с помощью «Макета доклада начальника РТБ» рассказывает о достигнутых показателях боевой деятельности. Тут, кстати, неплохо упомянуть, что РТБ занимаются (во всяком случае, в описываемые времена занимались) боевой деятельностью двадцать шесть часов в сутки плюс сверхурочно.
Командир у нас, заметим, тоже был не промах, мало чего и кого боялся. И вот он стоит у развешенной на стенке сов.секретной простыни «Макета», и режет правду-матку начальнику Управы. Зло так режет, по живому. А и впрямь: все боевые задачи выполняются не ниже, чем на пять баллов, безаварийно, без единого срыва, но... Но: деятельность вроде как боевая, интенсивность обеспечения сил флота неуклонно растёт, а автотехники новой нет, водителей и вообще людей не хватает, с топливом и запчастями проблемы, то-сё, сама жизнь требует крутой реорганизации, а на предложения по внесению изменений в штат всем наверху плевать, а ты крутись тут как хочешь, и чтоб всё в сроки было, чтоб графики эксплуатации кораблей со спецоружиемтыся в тысю, и чтоб аварийных ситуаций не было, и много ещё чего. Страна помаленьку вступала в новый восхитительный период своего исторического развития, а вместе с ней и армия, и флот со всем своим ливером, то есть с нами в том числе.
Дядя Гена слушал, слушал, а потом и говорит:
Евгень-Егорыч, ты вот мне про всё про это не заливай. Я обстановку прекрасно вижу и знаю. Всем тяжело, всем непросто. Все ваши заявки и предложения стараемся удовлетворять и, надеюсь, когда-нибудь удовлетворим. А ты мне вот сейчас скажи конкретно: чего тебе больше всего не хватает? Про что ты в заявках не пишешь, потому что оно тебе не положено, а тебе ну вот прям сейчас, ну вот во как надо. И чего тебе никто, кроме меня, ни за что не даст. А? Говори, всё будет.
Тут неплохо сказать, что было такое негласное соревнование между командирами родственных частейкто чего больше у себя построит. Строили, понятно, хозспособом. Называлось: «хап-способ»там достать шлакоблоки, тут выменять на шыло цемент, у этих выпросить доски Строили кто на что гораздсвинодромы, теплицы, караульные городки, складские и технические помещения, словом, всё нужное и не очень нужное. И ездили друг другу в гостиперенимать передовой опыт и, разумеется, хвастаться. Наш кэп, кроме теплицы, свинюрни, клуба-столовой, матросской бани и КТП в автопарке построил ещё и пункт санитарной обработки личного состава (в мирное времяофицерская сауна с гостиницей и бильярдом). Стройматериалов не хватало катастрофически, и поэтому он со злой усталостью посмотрел в глаза дяди Гены и коротко отрезал:
Гвоздей.
Понятно, что это было сказано от безысходности.
А? Что?не понял дядя Гена.Гвоздей? Каких гвоздей?
А любых. Железных. Нету гвоздей, тащ адмирал. Вообще никаких. Нам по штату гвозди не положены. И не дают. А надо.
Тут он, кстати, не врал. Гвоздей не положено, да.
Хм гвозди. Гвозди м-да...дядя Гена пожевал губами и легонько хлопнул двухфунтовой ладошкой по столу:Добро, Евгень-Егорыч, будут тебе гвозди. Напишешь, сколько и каких.
Ясное дело, гвозди на Камчаткестрашный дефицит. Особенно в РТБ. Кто ж не знает? И поехали они дальше проверять«на базу», то есть на техническую территорию.
А тамсуета сует, все всё вычистили и вылизали, всё покрашено-побелено, смазано и подметено, все по шхерам попрятались, чтоб дяде Гене и его нукерам на глаза не попадаться.
И вот идут они от сооружения номер 2М к «первому сараю». «Сарай»это хранилище. Там ОНИ, родёмые, ровненькими рядами в полумраке стоят. Кормилицы. Серые, зелёные ну, в контейнерах, конечно. Стенки у сооружения не очень толстые, два метра всего, железобетон. И ворота откатныетоже железобетон, сто двадцать тонн. А между «2М» и «первым»площадка бетонная. Чуть было не брякнул, что мы там в футбол иногда играем. Сбоку площадки«двойка», тоже сооружение, но поменьше, и тоже обвалованное, то есть холм с деревьями, кустами и здоровенными железными дверями. В шествии принимают участие сам дядя Гена, два его нукера, командир части, главный инженер, его зам и два начальника сборочной бригады: за одной «первый сарай» закреплён, за другойплощадка. По-нашемудва бригадефюрера. А группенфюрер Коля Шкалов, кап-три, ответственный за «первый сарай», уже ждёт у дверей по стойке «смирно» и готовится представляться дяде Гене. И сарай свой к смотру представить. Сверху светит щедрое камчатское солнышко. Летняя теплынь.
Вдруг дядя Гена резко останавливается, словно споткнувшись, и неторопливо выполняет обусловленное возрастом и воинским званием сложное движение под названием «присесть-нагнуться». Вся процессия тут же тормозится: чего это там? Дядя Гена что-то подбирает с бетонки, подносит к глазам а затем поворачивается назад к идущему следом командиру части, да с таким лицом, что капитан Флинт от зависти переворачивается в гробу в своей Саванне.
Гвоздей, говоришь, не хватает? Держи, Евгень-Егорыч, вот тебе один, это для начала.
И вручает емучто?правильно, гвоздь. «Двухсотку». Блестящий, ни следа ржавчины. Прямой и новенький. Откуда он тут взялсязагадка века. Всю площадку вымели-вычистили-вылизали полчаса назад, и вдруггвоздь. Тьфу, блин... вот досада.
При этом дядя Гена внимательно смотрит прямо в глаза командиру части. Тот аж лиловым стал. Но себя держит. Взял гвоздь, повернулся назад к главному инженеру:
Возьмите, Игорь Георгиевич.
А в глазах у негодыба, плаха, гильотина. И главный инженер на них на всех сразу.
Главный берёт гвоздь, слегка зависает, удивлённо так рассматривает и оборачивается к ответственному бригадефюреру:
На, Ляксандр Василич.
И больше ни слова. Дядя Гена возобновляет движение по направлению к воротам «первого сарая», где в ожидании сладострастного момента представления адмиралу вибрирует группенфюрер Коля. А бригадефюрер Александр Васильевич в течение пяти секунд злобно глядит на гвоздь и зеленеет. Потом широко размахивается и мощным броском зашвыривает его далеко-далеко влево, аж за «двойку». В сердцах.
В общем, экскурсия в лице дяди Гены и нукеров осмотрела «первый сарай», выдрала там всех ответственных, а наружу решила выйти другим путём, через потерну. Потернаэто такой узкий и угрюмый подземный коридор для эвакуации из «сарая». Дополнительный вход-выход. В нём всегда прохладно и влажно, краска больше недели не держится, лохмотьями сползает. И унылые тусклые лампочки.