Где?.. переспросил он. Да, наверно, где-нибудь в Ташкенте Со своей супругой я еще когда-нибудь встречусь!.. Нам с ней есть о чем поговорить! Ведь предала, сбежала!.. Как я уговаривал ее остаться!.. Он тяжело вздохнул. Эх, девчата, ничего вы в этом не понимаете!.. Чего с вами говорить?
А вы, Николай Петрович, не отчаивайтесь, скоро, наверно, война кончится как бы с участием сказала Надя.
Да что-то конца еще не видно!.. Только и забот, что гостей принимать!
Кто-нибудь из Румынии приехал? спросила Лена.
Гости из Румыниине по моей части. А вот магистратыте на мою шею. То из Вознесенска, то из Херсона!.. Ждем, что из Николаева тоже сюда припрутся Все начальство едетгородские головы!.. И ты хоть разбейся в лепешку, а обязательно им апартаменты предоставь!..
А зачем они сюда приезжают? спросила Лена. На отдых?
Он повернулся и посмотрел на Лену со снисходительностью старого, все в жизни видевшего человека.
Да, на длительный отдых! кивнул он и вдруг, спохватившись, что наговорил лишнего, мгновенно переменил тон. Тут всякие элементы распускают панические слухи, будто немецкая армия отступает! Мы таких вешали и будем вешать!.. А тех, кто в катакомбах сидят, газами задушим!..
У Нади внутри что-то дрогнуло.
Там их много?.. спросила она.
Порядком! Он почесал полную щеку. Сидят, как в норе!.. Крицуленко помолчал и неожиданно добавил:Эх, девчата, надоела мне вся эта жизнь!.. Знай, выслеживай всех, как собака!
А вы бы поехали в Германию, Николай Петрович? изображая наивность, спросила Лена.
Ее вопрос попал в цель. Гримаса исказила его лицо.
В Германию? За верную службу такой награды мне не ждать!
Но вы же доброволец!
Точно, доброволец! подтвердил он. А из Берлина пришел приказнас, добровольцев, из полиции и гестапо увольнять без права выезда в Германию! Вот и служи после этого!..
А в Румынию можно?..
В Румынию, пожалуй, можно.
Сам не замечая этого, он делился с девушками своими сокровенными мыслями, и, слушая его, Лена в уме составляла очередную радиограмму. Нужно сообщить о страшном злодеянии, которое задумали гитлеровцы в катакомбах. Этот старый болтун недвусмысленно дал им понять, что неминуемое возмездие приближается. Он даже и не представлял себе, какую услугу им оказал.
И Надя примолкла. Она тоже, наверно, оценила значение того, что услышала от полицейского.
Ну, ладно, сказал Крицуленко, поговорил с добрыми людьми, а теперь на службу пора!..
Он тяжело поднялся. Кровать звякнула. На мгновение лица девушек окаменели. Но все обошлось.
Значит, ты завтра, Надя, придешь? сказал он, надевая фуражку.
Обязательно, Николай Петрович, успокоила его Надя.
Едва только дверь за Крицуленко захлопнулась, Лена с Надей бросились друг к другу.
Ну и дал он нам жизни! сказала Надя. Нашел место, дьявол, куда сесть! Я думала, у меня сердце лопнет!.. Она разжала левую руку, в которой на протяжении всего разговора с непрошеным гостем держала листок бумаги с записанной на нем радиограммой штаба. Ладонь вспотела, бумага намокла, и цифры, записанные химическим карандашом, расплылись.
Пришлось девушкам потрудиться, прежде чем удалось прочитать содержание радиограммы. В радиограмме говорилось, что они должны немедленно сообщить, куда направляются эшелоны с войсками.
Раздался условный стук в дверь, и в комнату вошел Миша; он был весь взъерошен, кашне сбилось на сторону, шапка сдвинута на левое ухо. Не раздеваясь, он стремительно сел на стул и посмотрел на Лену блестящими от возбуждения глазами. Лена поняла: принес важные сообщения.
Девочки! глотнув воздух, наконец проговорил он. Только что в порт вошел немецкий транспорт «Лаудон»грузит немецких солдат и оружие. На рассвете с караваном выйдет в сторону Севастополя Но это еще не все. Он перевел дыхание:На товарную станцию прибыл секретный эшелон. Все вагоны тщательно закрыты, а вокруг оцепление. Нужно действовать!
Надя озадаченно взглянула на часы.
Я могу теперь выйти в эфир только после двенадцати ночи.
Вот и хорошо, прикинула Лена, сообщение о караване в штабе получат вовремя.
Что же будем делать с эшелоном? спросил Миша.
Но ведь скоро комендантский час сказала Лена.
За ночь его могут угнать!
Да, положение не из легких! Могла бы, конечно, помочь Валя, но к ней решили больше не обращаться. А штабу надо отвечать
Лена смотрела в окна на темнеющее небо. Через часс восьми вечерапатрули откроют стрельбу по тем, кто появится на улице без пропуска, а если схватятв лучшем случае штраф и тюрьма.
Ты уверен, что это действительно важный эшелон? спросила Лена.
Безусловно! подтвердил Миша.
Давай здраво подумаем, согласилась Лена. Рискуя жизнью, сумеем ли мы что-нибудь выяснить?
Миша понизил голос:
Сегодня в ночную смену работают мои знакомые сцепщики вагонов. Если мы сами ничего не увидим, сможем узнать у них
А как же мы вернемся обратно? спросила Лена.
Вот в том-то и дело!.. Все будет зависеть от того, что нам удастся узнать. Если эшелон уйдет ночьюнеобходимо радировать, чтобы его бомбили в пути! Нам всем рисковать незачем. Пусть Надя останется дома, а мы с тобой, Лена, пойдем В крайнем случае, ты останешься в порту и примкнешь к ночной смене, а я постараюсь пробраться сюда.
Эту ночь все они запомнили надолго.
С моря дул ледяной ветер. Холод быстро пробрался под осеннее пальто, и Лена подняла воротник, чтобы защитить от него хотя бы лицо. Миша шагал рядом, по-прежнему не обращая внимания на то, что свернувшийся в жгут шарф не закрывает шеи, а шапка сдвинута набок. Казалось, ему даже жарко.
Они достигли товарной, когда до комендантского часа оставались считанные минуты. Портовые пропуска помоги ли им приблизиться к железнодорожным путям, минуя проволочное заграждение. Однако возле составов непрерывно патрулировала охрана.
Недавно кто-то пустил паровоз без машиниста, и он врезался в состав с платформами, на которых стояли орудия, и вагонами, доверху набитыми ящиками со снарядами. Виновника не нашли. Но с этого дня охрана получила строгий приказстрелять в каждого, кто в неустановленном месте приблизится к железнодорожной колее, даже не окликнув его и не спросив пропуска.
Это приказ был объявлен всем портовикам под расписку. С тех пор прошло не больше недели, а три человека уже были застрелены охраной.
Лена и Миша, конечно, знали об этом. Понимая, что только величайшая осторожность или просто счастливый случай могут уберечь их от пули, они с той минуты, как вышли из дома, ни словом не обмолвились о грозящей опасности.
Во тьме проступали очертания вагонов. Глухо лязгали буфера, и на резкую трель свистка паровоз отвечал сцепщику пронзительным гудком.
Стой! тихо проговорил Миша, схватив Лену за рукав. Видишь, слева платформы! А за ними, на втором пути, товарные вагоны!.. Это как раз и есть тот состав
Их прикрывала каменная стена разрушенного склада. Здесь было не так ветрено, и Лене стало теплее. Вглядываясь в сумеречные тени вагонов, она поймала себя на мысли, что Мишино соседство успокаивает ее.
Тебе холодно? спросил он, и не дождавшись ответа, снял с себя шарф и закутал им ее шею; она покорно промолчала.
Что, Мишенька, будем делать? спросила она, Словно он был командиром их маленькой группы и она полагалась на его ум и энергию.
Давай сначала высмотрим, где ходит патруль. Тише Как будто идет!
Вдалеке, на междупутье, сверкнул луч карманного фонаря. Он покачался и тут же исчез. Немного погодя фонарь снова зажегся, но теперь уже гораздо ближе. Свет промелькнул между платформами, и тут же до них донеслись приглушенные голоса.
Подожди! Сейчас вернусь! шепнул Миша, пригнулся и быстро побежал в ту сторону, где стояли платформы.
У Лены упало сердце. «Что он делает, сумасшедший!»
Через несколько секунд Миша вынырнул из темноты.
Там немцы! прошептал он. Какой-то начальник!.. Я не разобрал всего, что он говорил, но мне кажется, сейчас должно что-то произойти!
Почему? спросила Лена, ощущая на своем лице теплоту его дыхания.